– Не буду я арифметику учить! Не буду!

– А как же ты будешь вести хозяйство без арифметики? – удивился Антон.

Надежда поворчала, но поняла, что муж прав, пошла в молельную комнату и стала молиться:

– Господи, я так люблю Антона, помоги мне быть ему достойной женой, помоги изучить арифметику, никак она мне не поддаётся!

Антон послушал, подумал, достал учебник и сел рядом с женой, ласково произнеся:

– Дорогая, может, тебе будет лучше изучать арифметику со мной?

– Я уже не знаю, как лучше, холера она такая, эта твоя арифметика! – обречённо ответила Надежда, но Антон начал объяснять, и туман над арифметикой для Нади рассеялся.

С тех пор, если было сложно в учёбе и в жизни, Надежда всегда обращалась к мужу, говоря в молитве к Господу:

– Спасибо, Господи, что у меня такой замечательный супруг!

Ещё труднее дались Надежде уроки этикета, нож и вилка не слушались её, в памяти с трудом укладывались сотни правил, а замечания учительницы были обидными до слёз, но сменив трёх учительниц хороших манер, Надежда одолела и эту науку. Сложнее всего давалась Надежде аристократичная походка с книгами на голове.

– Книги нужны для того, что их читали, а не для того, чтобы носили на голове! – ворчала Надежда, но выполняла все нравоучения учительниц, и вскоре остались музыка и танцы. И хоть не раз плакала над ними Надежда, а музыка требовала усидчивости, и по словам Надежды «чугунных нервов», через год Антон получил настоящую дворянку.

– Я не понял, милая, как же из тебя такая красивая образованная дворянка получилась? – спросил спустя год, Антон, когда супруги сидели у тёплого камина.

– Ой, Антон, родной, я и сама не знаю. Муками науки даются… – ответила с улыбкой Надежда.

В 1802 году 5 октября Антону исполнялось двадцать два года. В честь этой даты на семейном собрании Всеволод Семёнович предложил устроить в усадьбе бал, причём организовать его должна была молодая хозяйка дома, Надежда, которая не очень представляла, как это делается. Точнее, Надя знала этикет, но все мелочи проведения бала могла знать только истинная дворянка.

Но Надежда была не из робкого десятка, и с азартом принялась за это дело: она решила устроить этот бал так, как нравилось ей и её супругу. Вместо белых салфеток красовались голубые, на десерт Надежда велела приготовить шоколадный торт. Зал освещали множество свечей, но, несмотря на это, окна были по приказу Надежды не зашторены, а сама Надежда разучивала роль: она хотела исполнить мечту мужа: посмотреть на жену в роли Джульетты в пьесе Шекспира, пусть даже это произойдёт не в Александрийском театре, а в домашнем, крепостном.

Надежда несколько дней не присаживалась, и покоя прислуге не давала, а, когда уже всё было готово к празднику, а сама Надя облачилась в костюм Джульетты голубого цвета(это был любимый цвет Антона), всё это «безобразие» увидел Всеволод Семёнович и всплеснул руками со словами:

– Наденька, невестка моя миленькая, да разве ж дело так гостей встречать?! Салфетки должны быть белыми, а не цветными по этикету, десерт должен быть из французской кухни, а не простой шоколадный торт, окна должны быть зашторены, а тебе тем более не дело играть на одной сцене со своими крепостными! Тебя же засмеют!

– Но я хотела сделать праздник Антону, ведь он любит шоколадный торт и мечтал увидеть меня в роли Джульетты. Салфетки я распорядилась купить голубые, потому что они украшают стол, да и голубой – любимый цвет Антона, а окна велела не зашторивать, чтобы было видно прекрасно красоту ночного неба… – стала оправдываться Надежда.

– Ну, не знаю, поступай, как хочешь… – произнёс пожилой барин.

Надежда задумалась и решила посоветоваться с Антоном по поводу спектакля на празднике, десерта и тех небольших нарушений этикета, которые она допустила из-за любви к красоте.

Антон выслушал её, посмотрел на стол, в бальную залу и вынес вердикт с улыбкой:

– Ты сделала всё очень красиво, а десерт наконец-то вызывает аппетит! Ты просто умница! Это будет лучший бал в нашей усадьбе!

И, действительно, когда гости приехали и вошли в залу, они были поражены её красотой, ведь, кроме свечей, в зал заглядывали звёзды и луна, а стол был красиво украшен голубыми салфетками и живыми цветами.

– Как же у вас красиво! Какой вид из окон! А стол! Кто же догадался украсить его цветными салфетками и живыми цветами? А пахнет как приятно! – восхищались гости.

Когда хозяйка дома вышла встречать гостей, дамы опять пришли в восторг:

– Ваша светлость, какой у вас красивый оригинальный карнавальный костюм! Образ героини шекспировских пьес вам идёт!

Потом были поздравления, танцы, и лишь затем подали торт. И снова все восхитились:

– Шоколадная выпечка! Как же это вкусно! Ах, ради этого можно забыть о диете!

И вот, наконец, пришло время кульминации праздника: постановки пьесы «Ромео и Джульетта».

Надежда стояла за кулисами и тряслась от страха, но, укротив волнение, вышла на сцену…

Все замерли от восторга, так блестяще Надежда сыграла Джульетту, а Антон подарил ей цветы.

Гости благодарили Надежду, поздравляли Антона и восхищались их парой:

– Вы – такие дружные и верные супруги! У вас на балу так весело! Дай Бог вам счастья!

Всеволод Семёнович подошёл к Надежде и тихо произнёс:

– Спасибо тебе за такой праздник моему сыну. Я был неправ, когда отчитал тебя за нарушение этикета…

– Я очень рада, что вам понравилось, я хотела порадовать Антона… – ответила Надежда, и семья обнялась.

Скоро, вспоминая актерский успех Надежды, на всех балах её просили прочесть стихотворение. Читала Надя выразительно, красиво, чётко. И на балу у Апраксиных её увидел директор Александрийского театра. Миловидная артистичная блондинка пришлась ему по вкусу, и он предложил ей:

– Надежда Гавриловна, я хочу, чтобы вы стали актрисой моего театра, я дал бы вам все ведущие роли, вы утопали бы в любви поклонников, славе, цветах, роскоши, только вам придётся развестись с мужем и принять мою любовь…

Надежда замялась, стушевалась, раскраснелась, растерялась: она впервые не знала, как поступить. Александрийский театр был её далёкой и самой сладостной мечтой, но Антон… она не могла уже предать его, хотя в браке они состояли всего два года!

Сердце Надежды скрутилось в комок, заболело, затосковало необычайно, молодой даме предстоял нелёгкий выбор, в одном случае она потеряет мечту, в другом – семью…

Надежда не знала к кому обратиться, вошла в молельную комнату и стала со слезами молиться. Антон стал искать жену и застал её в слезах.

– Милая, родная, что случилось? – спросил с волнением Антон, обняв супругу.

– Знаешь, радость моя, я наверное подам на развод: мне предложили работу в Александрийском театре… – ответила с грустью Надежда.

Антон испытал неприятное чувство горечи и возмущения, но попробовал вразумить жену:

– А как же я? Как же свет нашей любви? А как же то добро, которое мы уже успели сделать друг другу? Как же Всеволод Семёнович? Я так надеялся, что у нас будет полноценная семья с детьми, и что мы досмотрим моего пожилого отца вместе. Я так доверял тебе, а ты…

Надежда, не выдержав упрёка, разрыдалась.

Развод супруги ещё не получили в церкви, но Надежда собрала вещи и уехала к директору Александрийского театра, Егору Ростиславовичу. Тот встретил её радостно и предложил проехаться в карете до усадьбы его друзей, объяснив:

– Я хочу представить лучшую актрису моего театра высшему дворянству!

Карета ехала по лесной дороге в полной, почти магической, тишине, которую нарушал лишь стук колёс, да спокойный цокот копыт. Надежда чувствовала себя некомфортно, тревожно, переживая из-за разрыва с Антоном.

– Голубушка, милая, а чего это вы печалитесь? – спросил с недоброй ухмылкой Егор Ростиславович.

– Знаете, я переживаю тяжело развод, разлуку с семьёй и не представляю, как я буду выступать с таким настроением… – призналась нехотя Надежда.

Егор посмеялся и ответил: