Но Иван Данилович не слушал сына: пожарник уже садился в машину с криком:

– Молись за меня!

Машина, разрываясь от звука сирены, помчалась, освещая ночь жёлтыми фонарями, а потом снова стало темно…

Трофим стал молиться, молитва его сияла, как жар-птица в тёмной ночи, ожидание приезда пожарной команды становилось невыносимым. Вдруг снова в темноте засверкали огни: это подъезжала пожарная машина. С командой пожарников шла семья с маленькой девочкой лет пяти. Сначала Трофим обрадовался, но потом вдруг заметил, что среди пожарной бригады нет отца. С испугом он подбежал к пожарникам и стал расспрашивать:

– Где же отец мой?! Иван Леденцов где?!

И вдруг девочка стала рассказывать:

– Спасибо вам, пожарники! Мне было страшно, и я забилась под кровать, а меня спас добрый пожарник, он одел на меня вещь, которую потом вы назвали противогазом!

С волнением спросил Трофим у пожарников-коллег отца:

– Это был мой отец?! А что с ним стало сейчас?!

Пожарники только сняли каски и опустили головы:

– Спасая жизнь этой крохи, отец твой, Трофим, погиб, как герой, как христианин!

Трофим тяжело глотая воздух, сел, взялся за голову и впервые в жизни заплакал, а мысль у него была только одна:

« Господи, прости мне мой эгоизм, мою чёрствость, легкомысленность! Помоги пережить это горе! Господи, Христе, помоги!».

Вслух он только шёпотом произнёс:

– Христе, помоги…

После этого Трофиму стало легче, будто Господь погладил его по голове, юноша перестал плакать, стал дышать ровнее.

«Хорошо, я успокоился, что же дальше? – промелькнуло в голове Трофима – Для чего отец привёл меня сюда?».

После того, как Трофим задал сам себе этот вопрос, то нашёл и ответ, и ему стало предельно понятно, что же делать дальше. Вернувшись, домой, Трофим рассказал всё маме, а рассказ закончил словами:

– Мы пойдём в храм молиться за папу! Подскажи мама, как мне переодеться, чтобы быть достойным войти в храм!

Медленно, ещё переживая внутри, Евгения достала простые классические брюки сыну, рубашку со словами:

– Сначала переоденься, потом займёмся твоей причёской. И пирсинг из носа тоже придётся вынуть…

Послушно выполнил все советы матери Трофим, потом сходил в парикмахерскую, чтобы перекрасить чёлку в естественный цвет…

– Какой же ты красивый сынок с длинными волосами, без этой странной зелёной чёлки и пирсинга! У тебя такой благочестивый и в тоже время аристократичный вид! – воскликнула, ахнув, Евгения.

– Я хочу приобрести и благочестивый, угодный Господу, характер, так что пойдём, мама в церковь…

Там Трофим серьёзно молился, спрашивал маму о многом, например:

– Мама, я знаю, что Господа распяли, а за что?

Мама тихо и долго отвечала ему на этот вопрос:

– Знаешь, сынок, так Иисус Христос открывал для людей вечную жизнь…

– А чему тогда учил нас Господь? В чём смысл молитвы? Мне хочется во всё вникнуть серьёзно…

Беседа текла, как тёплое молочко для души, а потом мать и сын пошли в церковную лавку и купили Библию.

Прошло две недели, за это время Трофим не пропустил ни одного занятия в художественной школе, исправно посещал службы в церкви и, как мог, помогал маме.

Дина не получала никакой весточки от Трофима, и, поэтому, когда её друзья снова собрались в ночной клуб, она пришла сама к Трофиму.

Резкий звонок зазвучал на всю квартиру Леденцовых, и дверь открыл Трофим, но Дина не узнала своего друга. Одет он был скромно, вместо странной причёски с зелёной чёлкой на голове красовались длинные тёмно-русые волосы, вообще, весь его внешний вид говорил о его вниманию к своей душе и жизни, а не к модной одежде.

– Молодой человек, а могу я увидеть Трофима Леденцова? Вы кто ему: брат или отец?

Юноша взглядом хвойно-зелёных очей улыбнулся и ответил:

– Дина, это я, Трофим. Странно, что ты меня не узнала…

Девушка в этот момент пила пиво из банки и чуть не поперхнулась от удивления, долго смеялась она, не находя слов, а потом язвительно спросила:

– Ты, Трофимка, с чего это по примеру родителей в «монахи» решил записаться? Бросай заниматься ерундой! Идёшь с нами?

Трофиму даже обидно немного стало, что Дина самое дорогое в его жизни ерундой назвала, юноша ответил:

– Я Ерундой не занимаюсь! И не монах, я вовсе, а просто верующий человек! И с вами в ночной клуб не пойду! Мне вставать завтра рано. А ты или таким, какой я стал, меня принимай, или выбери себе жениха из своего круга!

Дина вопросительно захлопала накрашенными ресницами со словами:

– Как так может поменяться человек? Почему то, что ты считал глупостью и блажью родителей, стало дорого для тебя?

Трофим задумался и ответил:

– Прости, Дина, просто я сильно изменился. Если тебе трудно принять меня нового, и ты найдёшь себе другого спутника, я нисколько не обижусь. И ты на меня не обижайся, пожалуйста…

Дина сутуло опёрлась на косяк двери, подумала, потом развернулась и, уходя, произнесла:

– Что ж, прощай, Трофим! Не звони мне больше!

Трофим тяжело вздохнул и закрыл дверь. У него сейчас хватало дел и без огорчений по поводу разлуки с Диной: он собирался поступать на иконописца. Такая мечта зародилась и воскрыляла в юноше после того, когда мама показала Трофиму семейную икону, перед которой любил молиться Иван Данилович.

– Какой красивый, благолепный лик Богородицы! Жаль только, что краски потускнели. Если было можно нарисовать точно такую икону… – изрёк юноша, и тут его осенило, что сам-то Трофим – художник, а значит, может применить свой талант во славу Господа и стать иконописцем!

Спустя какое-то время Трофима уже величали Трофимом Ивановичем, и он участвовал в росписи храма. Светлую радость испытывал молодой иконописец, рисуя фреску «Рождество Христово», понимал иконописец, что нашёл самую лучшую для себя, самую радостную и полезную для всех работу. Спустя два года он написал свой первый шедевр – икону «Вход Господень в Иерусалим». Слава о молодом, красивом и одарённом иконописце прокатилась по всей стране, и скоро ему стали заказывать иконы и приглашать расписывать храмы.

Теперь Трофим имел свою мастерскую и мог содержать свою пожилую матушку.

…Колокольчик мелодично зазвонил, Трофим открыл двери мастерской, и перед ним оказалась приятная светловолосая сероглазая девушка в платочке и милом узорчатом платье.

– Здравствуйте, а могу я увидеть Трофима Ивановича? Мне сказали, что он – замечательный иконописец, я хотела заказать ему икону Святой Семьи для сестры старшей на свадьбу…

– Трофим Иванович – это я. Не называйте меня по имени-отчеству, я не намного старше вас… – скромно ответил молодой иконописец.

Девушка, которую, как выяснилось позже, звали Любовь, и Трофим долго обсуждали детали заказа, но после этого девушка стала расспрашивать Трофима:

– А как живёт иконописец? Это тяжёлый труд? Вы, наверное, верующий, и молитесь, и посты соблюдаете?

Трофим раскраснелся, по-доброму улыбнулся, скромно ответил:

– Ну, стараюсь Богу потихоньку угодить, не всегда получается, а, впрочем, я – обыкновенный верующий человек…

– У меня тоже не всегда получается Богу угодить, – заметила Любовь – От того, наверное, Господь и не посылает мне жениха хорошего. Кто, вообще, захочет общаться с такой серой мышью, как я…

Трофим раскраснелся снова, затем улыбнулся по-доброму и ответил:

– Напраслину на себя возводите, Любовь, я бы хотел с вами общаться…

Так и закрепилась красивой брошью на шёлковом платке дружба Любови и Трофима.

После трудового дня Трофим и Любовь прогуливались на свежем воздухе по шуршащим мятной листвой аллеям, а особенно они любили делать это в грибной летний дождик, когда капли на листьях играли весёлую мелодию.

О чём же они разговаривали? О религии, о жизни, о своих семьях, о работе и хобби. Однажды Трофим даже историю своего обращения к вере рассказал:

– Знаете, Любовь, я такой глупый был, думал, что счастье в веселье и вечеринках, только здоровье своё губил и время терял. А как отец мой, Иван Данилович, отошёл к Господу героически, по-христиански, он пожарником служил, жизнь ребёнку ценой своего живота спас, так я и задумался о жизни и о вере…