– Ну, хоть что-то, – шепчу, пытаясь еще и принюхиваться. Так на этот ориентир и пошел, стремясь отбросить налетевшие предрассудки: типа расставленных в темноте капканов или открытых люков погребов. И вот, с неспешными моими шагами, пятно стало раздваиваться: на круглый – размером с копейку луч и полоску, что самостоятельно опускалась под ноги. Предположил: Похоже, что она оказалась под закрытой дверью?! А круглый луч – это замочная скважина!? Без ключа?? Вот тут – одновременно, ощупывающей выставленной рукой и уткнулся во что-то твердое. Точно, понимаю – и ручка здесь: это дверь – я не спеша вошел. А посветлев от победившего мое прежнее окружение – света, мигом разглядел: что в этой – знакомой еще с детства комнате, за столом сидели двое: Пал Василич Усик и мой отец. Точно так, как это было раньше, когда собираясь на выходных в клубе “Романтик”, мужчины рубились в шахматы.
По привычке сев рядом, вошедший затаил дыхание.
– Это немыслимо! – снова шепчу, теперь осматривая и себя:
– Я стал маленьким?! Снова десять!? И я нахожусь в своем Удачном, в дворовом клубе?! Неужели так можно?! Невероятно! Но дальше слов заморачиваться не стал. А может, от того что рядом были они? В общем, стал наблюдать за интересной игрой; попутно прислушиваясь и все запоминая: Как один из них что-то говорит, а второй, логично дополняет. Затем наоборот, мужчины в этом дружно менялись. Так я и понял: говорили обо мне. Ну, или в мой адрес.
– Слушай внимательно юноша, запоминай: вот представь, что ты на фронте – в разведке служишь. И пробуй догадаться, кто предатель? – Сделав очередной ход говорил Пал Василич, привычно сравнивая все с Великой войной. А я как засмеюсь в ответ, по-детски: – Хи-хи-хи.
И точно помню(!), что про себя возразил:
– Какой фронт? Да и предателей у нас давно нет.
Но он опять – сделав ход повторял: не замечая меня и замечая мои мысли:
– Это просто так, для твоего опыта. Тренируйся, анализируй и учись. Будто есть, представляй, размышляй много и в разных вариантах. Поверь, пригодится, – поддерживал его отец. А сам также смотрит мимо, насквозь: словно нет меня… И опять, все повторяется по кругу.
– Смотри внимательно, будь начеку. Готовься к самому невозможному. А лучше, заруби себе на носу: жизнь, она разная бывает, – поддерживал разговор Пал Василич.
Вдруг отец и говорит: – Ну, Василич, не ожидал от Вас. Да… Пат – ничья.
Вот тут я уже не сдержался – присвистнул от этой неожиданности. Но не как всегда: спокойно – иронично и непринужденно, а почему-то громко. Громче и резче, чем обычно. От удовольствия наверно…. Что никто из этих милых мне людей не проиграл, и у них ничья? То есть: Дружба навсегда. Как это здорово! Но затем, зачем-то свистнул еще раз – еще громче. И опять, снова громче…
– Что-то не то, – понимаю – это почувствовал.
– А вот что именно? Пока не знаю. Но теперь знаю точно: дискомфорт полнейший. В растерянности, стал крутить головой. Что такое? Вроде как свист, что ли не чужой? Ведь теперь кажется: происходил не от меня…
– А-а, – понимаю: он идет от ушей. То есть, я слышу свист; но не тот которым свистел, а почему то иной – другой. Ведь сам свистнул просто, однообразно. А слышится сейчас ритмический свист. Даже, я бы сказал: с каким-то, хоть и простейшим, но все же музыкальным рисунком. Одним словом, точно не мой – чужой. Вот и дошло наконец, докатило: что получается, свистел не я.
Мотаю еще головой, в стороны – опять непонятно. Ведь обычно, в том нашем клубе всегда многолюдно было. А теперь, смотрю: никого. Только мы втроем, и пустые лавки, стулья. Поднимаю голову вверх. Или так показалось: что свистят оттуда? Нет, точно там свистун… Вижу: Светло – синий небесный потолок, лампа дневного света и …
Все разом побелело. Белесый свет ударил в глаза. Их закрыл. А когда открыл и проморгал; все оставалось по-прежнему: молочно-белым. А еще, вдобавок к этому свисту, шум добавлялся с какой-то возней.
Так – понимаю, – все же кто-то в клубе есть. Хотя, никого снова не видно. И в моем окружении, по-зимнему белым – бело, словно кислое молоко. Интуитивно я повернулся, и…. И оказалось: Что лежу я на боку, на кровати, уставившись в белую стену комнаты.
Уже было включено освещение, и все ребята наши – из “десятки” призывников: кто одевался, а кто-то только-только вставал. А услышанный свист – это команда. Так в свисток надрывался парень, в матросской одежде и красной повязкой на рукаве.
– Значит, это был сон?! Я спал?! – понимая происходящее, кричу в себе на себя. Мгновенно, и все сознание подключилось:
– Мать честная, я ж в армии, на Флоте. Так и вспотел, от этой новой и неожиданной для прошлой жизни реальности.
– Все парни одеваются, а ты что? – спрашиваю себя.
– Подъем, – голосом говорит и опять свистит в свисток дежурный, матрос по казарме.
– Подъем, – он посвистел в нашей комнате, и пошел дальше, в соседнюю.
Я подрывался как ошпаренный. Смотрю, Валерка также вскочил, мгновенно. Одновременно, – думаю, – что ли проснулись?
– Серега, да я только заснул к утру вот и проспал, – оправдывается хитрец.
Уже надевая брюки, отвечаю: – А что не спалось, земляк?
– Все думал, – ища у своих перед, признавался он.
– А что тут думать? – спрашиваю по-деловому. – Теперь действовать надо. Хоть сам также не выспался, но делаю вид, что нормально и держусь бодрячком.
– Ну конечно, думать тоже надо, но главное: Не проспать! А то еще отправят в наказание снег чистить. В Сибирь. Хотя, мы – то его с тобой уже столько перечистили, что нам это почти в радость, – объясняю эту веселую мысль. Валерка, также теперь окончательно проснулся и надев брюки, протараторил:
– У нас в Якутии и Сибири столько снега, что всем хватит. Тем более, там дом. И еще, насчет снега: Ведь все равно убираем? У гаража – например, а кто в своем доме живет – во дворе. Так что, пусть заставляют. Хоть чистить будем не просто так – как обычно, а по поводу, – также улыбаясь, придумывал он.
И Юрка, тоже одеваясь и все слушая, высказался на свой манер:
– Да повезло нам короче. Хотя у того, у кого короче… Мы втроем рассмеялись. А одевшись, побежали наперегонки в уборную.
По пути, видели важных парней – все незнакомые. Были молодые – как мы; а были и наверно: тридцатилетние. В общем, они спокойно шагали в одном направлении. Где наш утренний моцион завершился внезапно: заглянул другой, такой же красно-повязочный Дежурный – предупредил:
– Кто из вчерашнего пополнения, срочно строиться возле комнаты. Иначе…
Я выбежал за Валерой, смотрю, а наши все в строю. Когда Юрок успел? – удивляюсь. А он, видя что мы с Валеркой опаздываем когда вся восьмерка на месте, подмигивает довольным глазом.
– Мол, быстрее тут надо, а то потонем еще. Эх, гражданские неумехи…
– Ну блин? – думаю, дружище, Ну погоди! И подмигиваю в ответ, – принимая игру.
А сам понимаю: – Ну наконец – то, хоть кто-то из старших появился. И введет в курс дела. Ведь рядом с шеренгой стоял новый, широкоплечий командир: с мужественным лицом и приличного размера ладонями. – Контраст с нашими полудетскими физиономиями, руками. Как и его офицерская навороченная форма, выделялась от матросских одеяний.
– Встаньте в строй, товарищи курсанты, – говорит он нам, смотря точно в глаза.
– Спасибо, – отвечаю я вежливо, по привычке.
– Не спасибо, а “Есть!” – Запоминайте товарищ курсант, – поправляет.
– Вы в армии, на флоте! В подводном флоте, – и офицер многозначительно поднял палец вверх. Вот тут уже все прочитали нашивку, что красовалась на левом кармана его кителя: “Зам. Ком. по В.Ч.”
– Я заместитель командира по воспитательной части и личному составу, капитан второго ранга, Николай Владимирович Шмаков. А по старинке, замполит Учебного центра ВМФ, – представился офицер.
– Ну что? Наверняка, все для вас новое? Не поймете куда попали? – поинтересовался по-отцовски Николай Владимирович.
– Да, есть немного. Главное, никто и ничего не объяснил, – отвечаем дружно.
