Шуйский, проданный князь.

  Пролог.

  Ясновельможному графу Кшиштофу Влодзимиру Потоцкому ночью спалось плохо. Граф давно страдал бессонницей, а если ему удавалось уснуть, сны снились не самые веселые. В тот раз во сне к нему пришла покойная супруга Эмилия, но не одна, а с бледным мальчиком лет 8-9, смущенно держащим ее за руку. Спящий сильно удивился: детей у них никогда не было, откуда ж тогда мальчик?

  - Заберешь его, холодно произнесла покойница, заберешь, воспитаешь в законе польском, и будет у тебя наследник.

  Она показала на мальчика пальцем. Затем оба они растаяли туманом.

  Пан проснулся, вцепился длинными ногтями в резную спинку громадной кровати, прислушался к тиканью часов и больше не смог уснуть.

  Тем же утром к нему пришел гость - давний знакомый по университету, иезуит Франтишек. Отношения у них всегда были необыкновенно доверительные. Франтишек мечтал, что рано или поздно, но будет воспитывать маленького Потоцкого, о чем они договаривались.

  - Такие вот дела, произнес он, рассказав последние новости, такие вот дела, пан граф, добавил он. У меня давно к вам разговор, пан граф, разговор сложный, но, я надеюсь, вы меня выслушаете.

  - Разумеется.

  - Вы умрете (все когда-нибудь умрут, увы), начал иезуит, и что тогда произойдет с майоратом? С замком? С имениями? С деньгами, драгоценностями, антиквариатом, оружием? С библиотекой? Все перейдет мелкими частями дальним родственникам. Кому-то достанется этот прекрасный замок, озера, водопад и заповедный бор. Нет, вы слушайте, не сердитесь, пан! Кое-кто заберет ваши сундуки, заложит за сущие гроши.

  У них не будет возможности поддерживать это в должном состоянии, пойдут свары, замок обветшает, средневековые фолианты попадут к букинистам и даже фамильные склепы разрушатся от небрежения.

  Фамильные склепы! - с возмущением в голосе повторил он, и Потоцкому явственно представились разрушенные паутиной и плющом стены, омела, взбирающаяся на крышу, чтобы прицепиться к проросшему из старых гробов дереву, а так же уйма летучих мышей, вестников запустения. Он, едва не ощутивших их мрачную кожистость, вздрогнул.

  - Но как избежать страшной картины гибели такого знаменитого семейства? Единственный выход - это передать имущество ордену иезуитов, они отличные хозяйственники, не дадут запустить.

  Последняя фраза произнесена не то чтобы всерьез, но и не совсем в шутку.

  - Я не говорю, чтобы прямо сейчас, нет, пан! Но придется держать такой расклад в уме, на всякий случай. Если бы у вас был ребенок, не обязательно мальчик, хотя бы девочка, незаконная девочка.... Бывают же такие дети от горничных, от экономок... Мало ли...

  - Неужели ничего нельзя придумать? - развел руками Потоцкий. Ордену я, разумеется, отпишу некую долю, непременно, но....

  - Есть еще вариант - усыновить чужого ребенка - нашелся иезуит. Мне такая идея не очень по душе, но если отыщется хороший мальчик аристократического происхождения, похожий внешне на вас, да еще с отличным характером? Чтобы не вызвать подозрений, дитя лучше привезти издалека, потому что здесь все отпрыски известных родов уже записаны...

  Пан в отчаянии откинулся на спинку мягкого бархатного кресла.

  - Нет, нет, что вы такое говорите! - в ужасе отмахивался он, выдать чужого за своего! Это безумие! Это преступление, наконец! Я всю жизнь несу тяжкий крест, не могу быть отцом, с этим надо просто смириться...

  - Господи! Многие усыновляют детей, и чужих, и своих, вне брака прижитых, вписывают их в свои бархатные книги, объявляют наследниками, и никто, кроме них самих, об этом не догадывается! Смириться!

  Таких случаев только мне известно десятки, но, как служитель церкви, я не имею права раскрыть их имена и подробности, доверенные в исповеди...

  - Разве чужая кровь станет своей? Это безответственно, глупо, наивно!

  - Еще глупее - дробить на десятки долей такой майорат и закрывать вашим светлым именем список в бархатных книгах. Последний настоящий Потоцкий - вы хотите остаться в памяти людской под этим прозвищем?

  - Хорошо, я подумаю над этим, пришел к компромиссу пан, взвешу все возможные последствия. Ваше предложение не лишено здравого смысла, однако, есть вещи, которые меня смущают и даже тревожат. У нашего старого древа много ветвей и отростков, но давно уже не видно новых побегов. Придется искать наследника со стороны, быть может, даже не польской фамилии. Но кто знает, к чему это может привести?

  - Положитесь на Господа. Он подскажет.

  - Я буду молиться.

  - Время не ждет - напомнил иезуит, вам уже 49 лет.

  - Если я хочу, пусть оно подождет немного. Чего стоит времени сделать графу одно маленькое одолженьице?

  В следующем году ясновельможная светлость пан граф Потоцкий по совсем другому поводу оказался в российской глубинке, в старом уездном городе одной из центральных губерний, где мещанские слободки незаметно переползают в нищающие усадьбы, и единственным местом для мало-мальски приличного общества остается дом предводителя дворянства.

  Там и польским гостям рады, и простыни накрахмалены, и "Вестник Европы" на столике лежит с костяным ножичком для разрезания страниц, только к завтраку подают мужицкий творог, и занавески в гостиной не новы, и житье немного сонное, не варшавское. Отдыхая после сытного обеда у гостеприимного предводителя, он разговорился с племянником хозяина, весьма бойким молодым человеком. Беседа незаметно перекинулась с природы-погоды на скользкую тему усыновлений и удочерений, хотя гость не упоминал и не намекал на это.

  Просто тот молодой человек по службе занимался метрическими выписками, лично зная практически всех законных и незаконных детей в округе, тем более дворянских. И рассказывал, как он помогал одному бездетному аристократу подобрать сына из одной отдаленной ветви пересекающегося с ним рода, тоже не последнего, если судить по гербовникам. Авантюра удалась, а все причастные получили неплохое денежное вознаграждение.