Сны зафиксированы в каком-то тумане, в котором есть души - и сны зафиксированы в каком-то тумане, в котором нет душ. Игорь Бобырев
Иногда - просто сны, вроде бы не привязанные ни к какому времени, но чувствуешь, что в них что-то не так. То черных котов по частям собираю на скорость, собрать не могу, то опаздываю в школу, пытаюсь быстро одеться, но одежда не натягивается. Бывают сны совсем уж необъяснимые: мурена, хорошая рыбка, люблю ее внешний облик - пестрое, с оливковыми переливами и коричневыми крапинками, змеевидное тело, маленькие вдавленные глазки, иезуитский рот. Или - больной воронёнок, прилетевший в окно. Еще вижу во сне целые фильмы, осмысленные, режиссированные, о том, как разворачиваются мои отношения каждый раз с новыми людьми. Это не обязательно любовный роман, вспыхнувший и погаснувший за какие-то полчаса, могут быть просто задушевные беседы. Однажды приснилось, будто долго болтаю дома с писательницей постарше из Польши. Мы не просто вспоминали свое прошлое, но еще постоянно туда возвращались в этом сне. Или - явится серия снов, цветное путешествие переходит в черно-белую немую драму в стиле 1910-х, затем снова современность в ярчайших цветах. Интересно, но почему я во сне кино смотрю?! У меня что, голова - мультиплекс? Вероятно, именно так, снами, реагирует на информационный перебор неприспособленный мозг, проецируя картинки, накопившиеся за день. Словно спрашивая - а что делать с этими файлами?
Сон - это мир, в котором мы живы. Жизнь - это сон, в котором нас видят. Екатерина Дайс.
Сны порой теснее связаны с жизнью, чем сама жизнь. Никто кроме них не повернет нас лицом к невысказанному и невыплаканному. Отсюда повторяющийся мотив внезапно одолевающей немоты. Зимой 2013/2014 снилось, будто нашу студенческую группу собрали в институте, чтобы показать док.фильм про "искусственность" украинского языка. Уж не знаю, как, но они подловили Ивченко, и давай пытать вопросами, на которые не может быть однозначного ответа. Хотела возразить, но вместо слов из моего горла вырывается сиплое шипение. Взять сюжет повторяющихся снов - "Львов накануне конца света". Они приходили в разных вариантах очень многим (и очень разным) людям, не только мне. Не все они в Львове бывали - а город, тем не менее, видят похоже, словно сговорились. Был такой сон довольно давно: во Львов должны войти российские войска, я еду на 2 трамвае по улице Коновальца, смотрю в окно на польские особняки, а в кармане у меня - свежий яд, только что из аптеки. Сон про украинскую войну (вернее, про то, как чуть не попала под мобилизацию). Понадобилось спешно примчаться во Львов. А там меня тащат в военкомат, требуют заполнять анкету. Я вяло отбиваюсь, но смотрю: со мной в очереди девчонки и женщины, думаю, может, еще обойдется? Пишу ересь пропадающей ручкой. Думаю: если повезут на фронт, то через вокзал, а к вокзалу - через почти центр города, знакомые меня непременно выхватят. Но если войска отправляют через пригородную станцию вроде Пидзамче - тогда придётся самой выпрыгивать на ходу. Немного окосев от таких мыслей, говорю с девчонками, они тоже в ужасе. Спустя мгновение оказываюсь уже в Орле, но не у себя дома, а быстро идущей вниз с уклона за улицей Пушкина. Но Орёл во сне тоже весь искаженный: трамваи покрашены в молочно-белый цвет, едут быстро, почти как поезда, по другой улице, где-то вдали маячит новостройка и срезанные зеленые холмы. В холмах внутри бомбоубежища, красивые, с полочками, шкафчиками, вешалками. Дома на ручке двери висит катастрофически уменьшающая летучая мышь. Ее называют складушкой - мышь складывается многократно до полной аннигиляции, как зонтик. Так и весь мой привычный мирок схлопнулся.
Сон про львовскую коммуналку в австрийском доме. Там я кого-то убиваю, убегаю, непонятно почему оказываюсь в темноватом узком коридоре австрийского дома. Вход на лестницу заперт; чтобы выбраться, надо зайти в чью-нибудь комнату, а оттуда - сигать через окно. В одной двери светится щёлка, приоткрываю, вижу - в ней живет чучельник-надомник, кучерявый, упитанный. Везде у него шкуры, лапы, черепа выбеленные, химикалии, клеи. Чтобы от него сбежать, достаточно прыгнуть с подоконника прямо в поезд (дом от рельсов отделяет только узкая тропинка и серый бетонный забор).
Долгие годы мне постоянно снились сломанные лестницы - с небольшими вариациями (в нашем доме, дворе, в других домах и дворах). Я настолько привыкла к этой серии однообразных сюжетов, что почти перестала их запоминать. Было только два более-менее необычных. 1: Лифт в новом здании еще не работает, лестница не достроена, вместо ступенек - натянута проволока. Все становятся на нее, стараясь, чтобы проволока совпала с резьбой подошвы, поднимаются-спускаются. Когда осталось несколько шагов - спускаюсь обратно. 2: недостроенная лестница (или эскалатор) в гипермаркете, чтобы подняться, надо положить на ступеньки белые листки.
Из окна дома на ул.5 августа я снимаю ж/д вокзал. В действительности его от меня заслоняет 16-этажка и "вулканы" ТЭЦ. Но во сне вижу в объективе крупным планом рельсы, поезда, различаю людей с клетчатыми сумками, высокие потолки вокзала.
Стояла на столе изящная штучка из серебра - ваза, сахарница или кубок, никто на нее внимания не обращал. Но потом одна парочка устроила оргию, опрокинули эту штуку со стола, еще измазали кровью, переборщив с садомазохизмом. И прямо на их глазах под воздействием свежей крови скол на этой вазе начал зарастать, внешний слой исчез, оказалось, это драгоценная ритуальная чаша. Через день приснилось, будто я отрубила (оторвала? отпилила) отцу кисть руки, но это ничего за собой не повлекло (кроме того, что эта кисть всегда оказывалась возле меня).
Видела во сне коллекцию вырванных змеиных клыков, больше похожую на авангардные ювелирные украшения, с золочеными и серебряными проволочками.
грязный многотонный трейлер, весь истрепанный, с синими надписями на когда-то молочном фоне - Стамбул-Будапешт-Ивано-Франковск.
Ремонт, иду на базу докупать шпаклёвку, но там закрыто, вернулась, вижу - во дворе одного дома, прямо среди лавочек и песочниц, идёт небольшой громкий митинг КПРФ. Одну больную бабушку, всю закутанную, как мумию, несут молодые люди на одеяле. Митинг быстро переходящий, покричат и дальше по дворам. Рядом высокое здание бывшего НИИ. У входа, в пыли, выставили пальто очень нежных, марких оттенков. Слышны разговоры, что этот НИИ сенсационные разработки вел, чуть ли не новую печень вырастил, а их распилили и закрыли. Спускаюсь, иду по городу, попадаю в кондитерский магазинчик, где с вожделением смотрю на большой пряник в красной непрозрачной упаковке с размашистой птицей, лебедем или павлином.
Сны "вытаскивают" из забвения тех, с кем раньше проводила много времени, а потом лишь здоровалась, но приходят они к тебе в другом антураже. Будто я с братьями Лёвкиными наблюдаю в бинокль с подоконника за непонятными сооружениями вроде насыпей. У земляной насыпи - хранилища и ведомственная столовая, в ней - полки, уставленные китайскими яркими чашками с топорно намалеванными диснеевскими персонажами (Русалочками, Микки Маусами, Поночками). На самом деле рассмотреть что-либо с окна их дома мало что возможно.
