Через несколько минут Миллер, наконец, снова заговорил:

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

— Черт, ты забеременел? — пошутила я, пытаясь снять напряжение.

Мягкий смех прозвучал и тут же исчез. Я ее ненавидела — тишину между нами. Обычно на ее месте было так много поддразниваний и смеха.

— Миллер? — Я легла на бок, подперев рукой голову, и посмотрела на него сверху вниз. — В чем дело?

— Папа… — он поперхнулся, — его перекинули… — он сглотнул. — На юг.

Меня охватил ужас.

— Но сейчас середина последнего года в школе!

— Ага.

— Тебе же здесь нравится!

— Ага.

— Твоя мама только умерла! — Я была взбешена. Очень. Сильно. Взбешена.

— И самая худшая часть… — Миллер, наконец, закрыл глаза. — Я не помню половину похорон… не потому, что так сильно по ней скучаю, а потому, что буду скучать по тебе. Словно я потерял и тебя, а ведь ты жива.

— Миллер… — Я боролась с накатывающими слезами, но они начали течь по лицу. — У тебя есть я. У тебя всегда буду я.

— Это сейчас, — он вздохнул. — А на следующей неделе? А когда я начну учиться в новой школе?

— НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ?! — заорала я и вскочила на ноги, практически отбивая ему «хозяйство».

— Черт, а ты страшна в гневе. — Миллер, наконец-то, улыбнулся настоящей улыбкой, улыбкой без оттенка грусти.

— Черт, да, я злюсь! Он не имеет права. НИКАКОГО права. — Я кипела от злости, ударяя кулаком в подушку, моя рука была опасно близка к тому, чтобы подпортить красивое лицо Миллера. — Почему бы тебе просто не остаться здесь? Жить со мной!

— Это было предложением жениться на тебе?

— Ну, вот еще. Миллер, я даже не встала на одно колено. Не будь драматичным.

— Я? Драматичный? — Он покачал головой. — Да ни за что. Помнишь, что это ты у нас холодная бессердечная сучка из группы поддержки.

— Я проклинаю тот день, когда позволила тебе посмотреть фильм «Добейся успеха».

— «Все нормально! Все отлично! Когда-нибудь мы надерем вам зад!» — пропел он с идеальной бравадой в голосе. (Примеч.: кричалка из фильма «Добейся успеха»)

Я закатила глаза, испытывая радость от того, что он вел себя как обычно.

— Ты с ним спала?

— Слишком быстрая смена темы разговора. — Я почувствовала, как покраснели щеки, и внезапно потеряла способность глотать.

— Ты когда-нибудь… с ним спала? — повторил Миллер.

Глубоко вздохнув, я прошептала тихо:

— Нет.

— Проклятие! — прошептал он, потом протянул ко мне руки и потянул с меня футболку, стягивая ее через голову. Его пальцы занялись молнией моих джинсов, прежде чем я смогла произнести следующее предложение:

— Что ты делаешь?

Миллер поцеловал меня глубоко и жестко, а затем прошептал в мои губы:

— Действую, как эгоист.

— Что?

— Забираю с собой часть тебя.

Глава 3

МИЛЛЕР

Прошлое

Через три дня

Хаума, Луизиана

— Надеюсь, ты надел презерватив. — Это было первое предложение, которое пробормотал мне мой мудак-папаша, когда я вошел в простой дом с двумя спальнями на его базе после самой длинной поездки на машине в моей жизни, в течение которой он, в основном, меня игнорировал. Я думал, что после переноса нашего барахла, он будет мне признателен. Не тот случай.

— Тоже рад тебя видеть, — проворчал я, бросая свой вещевой мешок на диван и садясь. Я уже очень сильно по ней скучал.

Эм всегда говорила, что думала. Она устроила моему отцу разнос, и это было не в первый раз. Сразу после похорон она подошла к нему и сказала, что он разрушает мою жизнь.

Думаю, что в тот день я еще сильнее в нее влюбился, если это вообще было возможно.

— Теперь слушай сюда. — Его южный, протяжный акцент был сильным и ужасно раздражающим.

Я подумал, не выпил ли он. Казалось, отец не переставал пить с самих похорон. И он был слишком счастлив переехать. Словно мама ничего для нас не значила. Словно я ничего для него не значил.

— Мой сын не будет трахать белый мусор и не вылетит из школы! Только не с такими талантами!

— Вау. Отличный разговор, пап. — Я встал и вышел из комнаты, прежде чем успел сделать что-нибудь глупое. Например, врезать ему по морде.

Понятия не имел, какая спальня моя.

Поэтому, просто пошел наугад.

И, скорее всего, правильно, так как за первой дверью, в которую я прошел, стояла моя старая кровать, комод и несколько постеров, разбросаных по полу.

Я полез в карман и вытащил свой телефон.

Если Эм не ответит, я ей все потом выскажу.

— ДА! — закричала в трубку Эм, вынуждая отодвинуть телефон от уха. — Я здесь! Я здесь!

— И, кажется, пьяна, — пошутил я.

— Ха-ха, будто я когда-нибудь отрывалась без тебя.

Я закатил глаза.

— Ты такой хороший друг.

Она молчала.

Проклятье. Я чувствовал ее грусть, и ненавидел, что именно я был причиной, почти так же сильно, как ненавидел своего отца за то, что он был моим законным попечителем.

Если бы мне уже было восемнадцать лет, то я боролся бы за то, чтобы остаться в Вашингтоне.

Вместо этого я находился в Луизиане.

В чертовой Хауме, штат Луизиана.

— Твои занятия начинаются завтра? — веселый голос Эм вернулся.

— Да. — Я посмотрел в потолок. — А еще у меня завтра встреча с футбольным тренером.

— Все пройдет прекрасно! — Даже через чертов телефон чувствовал ее притворный энтузиазм. Она была неправа. Уже ничто никогда не будет прекрасно.

Не без моей мамы.

Не без моего лучшего друга.

И, будь я проклят, если это не было болезненной правдой.

Когда я повесил трубку, то понятия не имел, что это будет наш последний настоящий разговор.

И, опять же, Эм тоже этого не знала.

Иногда жизнь бывает такой же внезапной, как и смерть.

Глава 4

ЭМЕРСОН

Настоящее

Легкие горели, и я все быстрее и быстрее передвигала ногами. Темп музыки был неумолим, и в голове от напряжения стучало.

— И пять, шесть, семь, восемь! — крикнула тренер, стоящая перед нами. — Наклон, шаг, хлопок, хлопок… Мэри, я это видела. Выпрями пальцы! И движение вправо, влево… Мэри! Я же сказала, выпрями пальцы! Никаких вялых рук!

Я стиснула зубы и безупречно закончила тренировку.

Как будто это имело значение.

Я всегда безупречно выполняла все движения, пока училась в колледже, тем более сейчас, два года спустя.

И все равно меня отсеивали.

Но я не переставала пытаться; если уж на то пошло, только это заставляло меня стараться еще сильнее. Худшая часть в отборе в профессиональную команду черлидинга заключалась в ограничениях, касающихся питания, список которых выдавался всем девочкам, даже тем, кто еще не был в команде. Диетолог команды часто отводила меня в сторону и спрашивала, почему я не придерживалась списка одобренных продуктов.

Когда я говорила ей, что придерживалась… меня обвиняли во лжи. «И, Господь благослови твое маленькое сердце», — пела диетолог в полголоса. — «Черлидеры «Ковбоев» Далласа — это не просто американская команда черлидинга, а команда мирового масштаба! Черлидером нашей команды не может быть кто-то, недобросовестно выполняющий рекомендации данные команде, независимо от того, насколько великолепен твой шпагат». Или мой личный фаворит фраз: «Но выше голову, у тебя действительно красивое лицо».