– Я…

– Я знаю, – виновато откликнулась Соня, – тебе больно говорить об этом. – Но ты дал мне имя в ее честь. Я хочу знать, какой она была. Я слышала истории дяди Нейта и всех остальных. Даже мама рассказывала о своей встрече с ней. И она постоянно говорит о моем дяде Мэтте. Благодаря этому я чувствую, будто бы знаю его. Я хочу чувствовать это и по отношению к Софи…

Найджел молчал. Он не отрываясь смотрел на свою дочь, которая была до боли похожа на его сестру, но при этом даже и близко не походила на нее. Столько лет он боялся вновь открыть свое сердце для этих воспоминаний. И только сейчас он понял, насколько это было эгоистично.

– Она всегда возмущалась, когда я заходил в ее комнату без стука.

Соня подняла на отца голову. Ее глаза засверкали, и она оживилась.

– Я частенько так делал, потому что хотел поделиться какими-то достижениями. Она не злилась и не ругалась, но всегда отчитывала меня, – он стал пародировать Софи. – Поднимала палец и повторяла: «Я могу заниматься здесь чем-то важным. Если ты не будешь стучаться, то я буду запирать дверь, и тогда ты вообще не сможешь заходить ко мне в комнату».

– Она не могла на тебя злиться, – рассмеялась Соня. – Она была слишком милой.

– Это правда. Она всегда всем помогала. Бабушка с дедушкой души в ней не чаяли.

Соня улыбнулась, с грустью глядя на отца. В комнате было совсем тихо, и она боялась произнести следующие слова:

– Какой была ваша последняя встреча?

Найджел поджал губы и опустил глаза. Кажется, у него наворачивались слезы.

– Никто не сказал мне, чем она болела… Видимо, решили, что мне не стоит напрасно волноваться. Убедили меня в том, что все хорошо. Время от времени мы с родителями навещали ее в больнице – она была настолько радостна и полна энергии, что я даже и не сомневался в том, что она действительно в порядке. Я видел ее за день до смерти. Она рассказала мне о том, что встречается с каким-то парнем по имени Мэттью. Попросила, чтобы я ни в коем случае не говорил об этом родителям, – Паттерсон усмехнулся.

Его дочь вновь улыбнулась. Ее глаза были совсем темными.

– Я точно помню, что ее последними словами мне было «до встречи, я люблю тебя». Она всегда так прощалась со мной. Но до этого она сказала нечто более запоминающееся для меня…

– Что это было?

– Она сказала: «Найджел, за последнее время со мной произошло столько удивительных событий, и мне бы очень хотелось поделиться ими с тобой. Пока я не могу этого сделать, но, надеюсь, что когда придет время, ты будешь готов открыть для себя нечто новое и неизведанное».

– Она говорила о Чарме, – восторженно вздохнула Соня.

– Да… Я понял смысл этих слов только тогда, когда твоя мама и Нейт открыли мне всю правду. Я никогда не забуду тот миг.

Отец и дочь сидели и молча смотрели друг на друга. Слова им были больше не нужны. Через несколько мгновений Соня потрепала мужчину за руку:

– Спасибо, папа.

Улыбнувшись, он поцеловал ее в лоб.

Роджер проводил Мэдди до дома, а затем еще некоторое время стоял под ее окнами, из-за чего вернулся в поместье Редлоков очень поздно. Свет во всех комнатах уже был выключен. Увидев работающий в гостиной камин, юноша удивился и заглянул внутрь – его мать Шерилин дремала на диване. Он вошел в комнату, умиленно наблюдая за женщиной. Присев на корточки рядом с ней, Роджер окинул взглядом помещение – на камине покоилось несколько фоторамок с фотографиями семьи и друзей. На одной из них был его покойный дядя Шерман. Мать часто сравнивала Роджера с ним. От этого он становился очень гордым, но чувствовал, будто бы это совсем незаслуженно.

Леди Редлок дернулась во сне. Ее сын и сам вздрогнул от неожиданности. Успокоившись, он с удивлением обнаружил, что женщина продолжает трястись. Через несколько секунд на ее лбу проступил пот, и она застонала. Роджер встревоженно потрогал ее за плечо. Шерил не реагировала.

– Мама… – не унимался парень.

Женщина нахмурилась во сне – ей становилось хуже.

– Мам!

Стоило ему так громко воскликнуть, как леди Редлок тут же пришла в себя и испуганно схватилась за голову.

– Мам, ты как? – юноша сел на край дивана.

– Все… Все нормально, – она немного приподнялась. – Что ты здесь делаешь?

– Я только что вернулся. Увидел, что ты здесь, и… В общем, кажется, тебе приснился какой-то кошмар.

– Нет, не переживай, все хорошо…

– Да как же это хорошо? – он приложил ладонь к ее лбу. – Ты выглядела так, будто бы с тобой происходило нечто ужасное!

– Ты преувеличиваешь, – она ухмыльнулась.

– Мама, ты врешь не так хорошо, как бы тебе хотелось, – строго промолвил Роджер. – Расскажи мне, что случилось.

Выражение лица леди Редлок изменилось с веселого на напряженное. Она сглотнула, отводя взгляд.

– Хочешь, чтобы я разбудил маму и спросил у нее? – на этих словах юноша поднялся на ноги.

– Стой! – она схватила его за руку. – Ладно, я скажу.

Ее сын послушно сел на место.

– Дело в том, что мне уже много лет снятся кошмары.

– Много лет?

– Да, – Шерил замялась, – на самом деле, еще со времен войны.

– Со времен войны?! – шокированно переспросил Роджер. – Мама, это же лет тридцать!

– Я знаю, – она виновато прикрыла глаза.

– И что это? Что тебе снится? Разве ты не была в жилой зоне во время военных действий?

– Была, – подтвердила женщина. – Мне снится другое.

– Что же?

– Смерть Шермана.

Юноша тут же поник.

– Моего дяди…

– Ты же знаешь, мы с ним были очень близки.

– Да, ты говорила, – он кивнул.

– В общем, меня каждый раз будто бы разрывает на части. Одно и то же. Почти каждую ночь.

– Ты видела его смерть? – задумчиво поинтересовался ее сын.

– В каком-то смысле да…

– Ты бы могла попросить кого-нибудь извлечь это из своей памяти. Почему ты так и не сделала?

Шерил опустила глаза:

– Я не могла себе этого позволить, это неправильно…

– Что ты такое говоришь?

– Все то, что сделал Шерман… все его существо отражается в том, как он погиб. Он погиб за всех нас! Я не могу позволить себе забыть это!

Роджер прильнул к матери и обнял ее, поглаживая по голове:

– Ах, как бы я хотел успокоить твою душу.

Шерил обхватила его плечи руками:

– А как бы я хотела, чтобы тебе не пришлось об этом думать. Чтобы он сейчас был здесь с нами, и ты познакомился с ним.

Юноша улыбнулся, все еще не выпуская мать из своих объятий.

Следующим утром Антуанетта наводила лоск в их с Николасом квартире. Она поправляла вазы с подаренными им цветами, стирала пыль со всех поверхностей и выглядела при этом неимоверно счастливой. Скорее всего, ее просто радовала возможность походить по дому в полной тишине, потому что, когда раздался звонок в дверь, выражение ее лица тут же сменилось на раздраженное. Следовала к двери она медленно и нехотя, но стоило ей увидеть на пороге Александра, как она тут же развеселилась:

– Единственный и неповторимый, – игриво промолвила Леруа, закинув руку на дверь.

– Здравствуйте, тетя Тони, – он ухмыльнулся и вошел внутрь.

Кажется, у них были крайне теплые отношения, потому что они то и дело перекидывались какими-то шуточками и приколами известными только им двоим.

– Мари, это к тебе! Алек! – громко воскликнула Антуанетта.

Мари, все это время работавшая над своим докладом в комнате, утомленно закатила глаза. Ее совсем не радовала перспектива вновь оказаться один на один с Блэкуоллом и выслушивать его глупые подколы. Девушка буквально была готова вылезти через окно, что, учитывая ее способности, ей вовсе не требовалось.

И все же собравшись с силами, Мари покинула свою спальню и покорно направилась в гостиную, где ее уже ждали двое – мать сидела на диване, закинув ногу на ногу, а ее спутник стоял рядом, сложив руки на подлокотник. Увидев девушку, они оживились, хотя, казалось бы, дальше уже было некуда.