Грудь ныла, тело ломило, сердце колотилось, словно бешенное, норовя покинуть грудную клетку. В горле пересохло. Подскочив с кровати, уставилась неверящим взглядом на постель: она была скомкана так, словно на ней всю ночь занимались сексом.

– Твою тыковку, – произнесла в голос, мне до сих пор было сложно прийти в себя, по сей момент чувствовала прикосновение чужих рук. – Что за хрень? – провела по плечам руками, будто сбрасывала чужое касание. Странное ощущение, я была и  поныне  возбуждена. Сосчитав мысленно до десяти, получилось вернуть мыслям ясность, но стойкое ощущение рук не ушло. Перевела взгляд с кровати на окно – закрыто, да и четвертый этаж всё-таки, вряд ли бы кто-то залез… Неужто Лара права: мужика не хватает. Бред! Передернула плечами. От неприятных мыслей отвлек настойчивый звонок в дверь.

– Блин, кого принесло в такую рань? – как мне казалось, произнесла шопотом, но когда открыла дверь:

– Меня, так и знала, что ты еще спишь, – с порога выпалила сестра. – И даже еще и не завтракала.

– Еще и не умывалась, – добавила ей, пропуская в квартиру.

– А где Анюта с Димой?

– Дома, подъедут чуть позже. Пошли, – разуваясь, сказала сестра. – Будем тебя кормить, – мы проходили мимо комнаты, когда сестра резко остановилась. – Ты не одна?

– Одна. А почему ты спрашиваешь? – Ада кивнула головой в сторону скомканной постели. ”Черт! ”

– Кошмары всю ночь мучили, –  соврала без зазрения совести.

– Из-за поездки? – сочувствующим голосом спросила Ада. “Вот скажи ей "да", и ее будет грызть совесть”.

– Нет, нервы. Сама ведь знаешь, сколько всего на работе, должна банку, всем чем-о должна. А когда жить, когда всем обязан? В том числе еще и самому себе.

– Ой, Мирка, ты как всегда, – покачала головой Ада.

– Ладно, кто-то обещал меня покормить, потом пофилософствуем о нашей бренной жизни.

– Ты права, зря время теряем. Иди в душ, а я пока все приготовлю.

Времени, действительно, оставалось немного, и распоясываться не хотелось. Прихватив заготовленные с вечера вещи, отправилась принять утренний душ, да и смыть хотела ночной “кошмар”. Чувство использованности не покидало меня. Разложив вещи на стиральной машинке, подошла к зеркалу. Приспустив с плеча бретельку розовой шелковой ночной сорочки, замерла, как вкопанная: вверху  правой груди красовался засос с пятикопеечную монету.

– Что за…. – прошептала губами, рассматривая кровоподтек. – Удариться не могла, откуда? – спросила у самой себя.

– С кем ты разговариваешь? – раздался громкий голос сестры.

– Вот лопоухая, – прошептала, как можно тише. И уже громче: – Сама с собой, ударилась.

– Осторожней.

– Ага, – ой, что-то слишком часто я стала врать. Приподняла длинные каштановые волосы, осмотрела тонкие плечи, ключицы и шею на наличие сюрпризов. Не обнаружив таковых, не знала, радоваться или смеяться. Потому что это – бред! У меня не было мужчины уже более пяти месяцев. С тех пор, как рассталась с Максимом.

 Тоже был любитель пошантажировать и морально давить, еле-еле отделалась от такого счастья. Ключей от квартиры у него не было, дубликат сделать возможности не было. Да и вряд ли это он. Для этого меня ведь еще и опоить нужно было бы. Нет, скорей всего, это – мое подсознание.

Пока думала, рассматривала себя в зеркало: густые, немного вьющиеся волосы, голубые глаза, в которых пропала жизнь и застыла усталость. И это в двадцать восемь лет с хвостиком! Алые губки бантиком и широкие скулы, про которые мама смеется: "Достались от монголов". Так, однозначно поездка должна пойти мне на пользу.

Начала спускать с себя рубашку, когда в зеркале мелькнула странная тень; оглянулась назад – нет никого. Точно, отдыхать надо, но чувство тревоги, вперемешку со страхом, словно ядовитая змея, уже обвило душу. Накинув на зеркало полотенце, думала, что станет легче. Но, как оказалось, нет, не стало.

Быстро окунулась в душе, одела черные брюки и желтую футболку, закрутила, не глядя в зеркало, узел на голове и вылетела из душа.

– Что случилось? – странно на меня глядя, поинтересовалась Ада.

 “Что ей сказать? Что я боюсь в своей квартире находиться? Тогда уж точно, вместо поездки в психушку запраторят”.

– Все, правда, хорошо. Я просто устала, нервы, кошмары, – убеждала скорей саму себя – Ладно, как вкусно пахнет, – на столе стояло кофе и блинчики, не привыкла я так завтракать. Максимум, что я себе позволяю – кофе заварное утром и бутерброд.  – Боюсь, я лопну. Спасибо! – крепко обняла сестру.

– Да ладно, садись кушай. Дима звонил, пока ты в душе была. Сказал, чтобы мы на такси подъехали. Анютка собраться не может, хотя мы с ней вчера все вещи сложили. Неугомонный ребенок, вот в кого она?

– В вас, – сделала предположение.

– Иногда кажется, что в тебя. Кстати, она решила поступать на юрфак, и пример у нее – ты, – думала, что поперхнусь блином от такой новости.

– Это тебе так кажется, побудет со мной, в миг придет в себя.

– Я не расстроилась, наоборот, рада, что примером для нее стала ты. А значит и в жизни у нее все хорошо будет. Ты то вон какая молодец, выучилась, после универа приехала, и месяца не прошло, как ты нашла работу, и  уже партнер в юридической компании. Да и потом, как бы мы не были против, ушла на квартиру, теперь вон свою имеешь. Я очень горжусь тобой, сестренка.

– Захвалила, – было одновременно и приятно, и  неловко слышать в свой адрес лестные слова от родной сестры.

– Только констатация, – улыбнулась сестра. – Ты покушала? Тогда оставляй, я потом помою.Такси сейчас подъедет.

Я стояла на пороге собственной квартиры, придерживая чемодан за длинную ручку, окинула прощальным взглядом мою маленькую пещерку, пообещав мысленно: ”Не успеешь соскучиться, скоро приеду”.

Глава третья

Сутки в пути, и вот первая таможня, вытаскиваем вещи из автобуса. Моя племяшка, хитрюга, с Адой сложила одну сумку, а с отцом приехала с двумя большими чемоданами.

– Ты  на год собралась? – на языке вертелся только этот вопрос.

– Тетя, я – девушка, и взяла все самое необходимое.

– Взрослая, вот и тащи свои чемоданы сама, – вынесла ей вердикт. ”Ну да, как же! Это когда надо – взрослая, а как не надо – я дитя”.

– Ну, теть, – скорчив скорбную мину, захныкала племяшка.

– Вот что, теть? Чем ты думала? Мы не на гулянки едем, а к твоему больному прадеду, а ты набрала вещей столько, будто мы на Мальдивы собрались, – выговаривала я ей, поднимаясь с двумя “чумаданами” Анюты по лестнице к месту осмотра. – Мой захвати чемодан, – указала Ане на одиноко стоящий у автобуса фиолетовый прямоугольник. – Или ты думаешь, он своими ножками сам приползет? – тяжело вздохнув, племяшка вернулась за чемоданом.

– Он у тебя что, пустой? – поднимая чемодан одной рукой, проговорила Анютка.

– Нет, просто я умею отделять нужное от ненужного, и все подряд с собой не тащу, – стараюсь придать строгость голосу; мы подходили к досмотру багажа. Приготовив все необходимые документы на выезд, немного переживала и надеялась, что нас не выпустят, сама не понимаю, чего больше хочу. Ответственность кричала: надо ехать, а меркантильная сторона желала остаться дома, а деньги за отпуск положить на счет за оплату квартиры. С надеждой больше на второе, подаю документы в окошко девушке, а оттуда:

– Счастливого пути, – натянув улыбку на разочарованное лицо, произношу:

– Благодарю, – прихватив два баула, тяну их на улицу, опять к автобусу.

– Теть Мир, чем ты недовольна? – догнав меня с моим чемоданом, спросила Анюта.

– Честно? Ехать совершенно не хочу, только и останавливает, что дед болен, и бабушке помощь нужна, – стыдно признаваться в собственном эгоизме.

Мама с детства нас учила, что семья – это святое, и мы всегда должны поддерживать друг друга и помогать. А дед… ну вот нет у меня к нему чувств, как к родному дедушке, и от этого на душе кошки шкребут.

В первый раз я его увидела, когда была в пятом классе: пришла со школы, а возле дома стоят красные жигули, и мама дома говорит: