— товары не могут выгружаться в местах, где афиняне могут быть подвержены репрессиям;

— обязаны декларировать (уведомлять), если в отношении товаров уже ссужены деньги;

— нельзя оформлять второй залог на одни и те же товары, такие действия рассматриваются в качестве мошенничества как по отношению к первому, так и второму залогам.

(б) Капитан судна:

Вправе оформлять договор бодмереи под залог судна и груза на нем при условии, что он сам является собственником груза (фрахта) в размере не менее ⅓.

Торговец, получивший ссуду, возвращал ее только при успешном завершении торгового путешествия, причем возвращал на 30 % больше, чем получал. Эти 30 %, являясь кредитной ставкой, включали в себя и прообраз страхового тарифа. Так кредитор защищал себя на случай возможных убытков. А в одной из речей Демосфена против Формиона, который взял займ на морское путешествие, упоминается возврат 50 % по займу[38].

Бюст Демосфена

Много позже Демосфен в своей речи «XXXII Против Зенотемиса. Протест против незаконного возбуждения дела» рассказывал следующее о двух мошенниках Эгестратусе и Зенотемисе. Некоторые допускают, что эта речь принадлежит Демосфену, но, по мнению других, возможно, что это речь самого выступающего Демона, политического деятеля, который должен был быть оратором. Речь XXXII предположительно датируют временем около 340 г. до н. э. Поскольку сюжет довольно интересный, приводим краткое содержание речи:

«Некий торговец по имени Прот, взяв взаймы деньги у Демона, одного из родственников Демосфена, купил на эти деньги хлеб в Сиракузах и привез его в Афины на корабле, корабельщиком которого был Эгестратус. А Эгестратус и Зенотемис, против которого направлен этот протест, родом были массалийцы, и вот какое мошенничество совершили они в Сиракузах, как утверждает оратор. Они взяли взаймы деньги, но на них они на корабль ничего не погрузили, а тайком отослали их в Массалию (нынешний Марсель — прим. авторов), замыслив присвоить их у займодавцев. Поскольку же в обязательственном договоре было записано, что в случае гибели корабля с них не должны требовать этих денег, то они задумали потопить корабль. И вот ночью во время плавания Эгестратус, сойдя вниз, стал пробивать брешь в днище судна. Однако, застигнутый на месте преступления и спасаясь бегством от мореплавателей, он бросается в море и тут же погибает. Ну а Зенотемис, сообщник, как утверждает оратор, Эгестратуса, когда корабль все же благополучно дошел до Афин, стал оспаривать хлеб, говоря, что хлеб принадлежит Эгестратусу, а тот деньги взял взаймы у него. Но так как Прот и Демон воспротивились ему, он вчинил к тому и другому иски по торговым делам. И добившись заочного осуждения Прота, который не явился на суд по сговору с ним, как утверждает Демосфен, и был соучастником в его мошенничестве, он привлекает и Демона вторым к суду. А Демон подает протест против незаконного возбуждения дела, заявляет, что этот иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению, ссылаясь на закон, предоставляющий торговцам иски при обязательственных договорах по курсу в Афины и по курсу из Афин, у Зенотемиса же, утверждает он, нет никакого обязательственного договора с ним. И хотя процесс по названию определяется как протест против незаконного возбуждения дела, однако речь произнесена так, как будто дело принято к прямому судебному рассмотрению по существу, — в ней говорится о том, что хлеб принадлежит не Зенотемису, а Проту, которому деньги дал взаймы Демон: он не хочет, чтобы казалось, будто он опирается только на букву закона, в действительности же не прав по существу дела, но показывает, что ему нечего бояться и прямого судебного рассмотрения дела по существу, а что сверх того закон предоставляет ему и право на протест против незаконного возбуждения дела»[39].

Несмотря на то, что такие истории были нередки, морские займы оставались популярными. Изрядный риск потерять вложенный капитал кредиторы компенсировали, требуя высокие проценты, размер которых никто не ограничивал. Величина премиальных зависела от разных обстоятельств — состояния судна, погодных условий, военной ситуации. В сохранившемся афинском контракте 340 года до н. э. говорится о выдаче ссуды на странствие по морю через пролив Босфор и уточняется, что проценты составят 225 драхм на 1000, но если плавание состоится после появления на небе звезды Арктур, то они будут 300 драхм на 1000. Поскольку звезда эта появляется в середине сентября, речь в контракте, видимо, идет о растущей опасности штормов в осенний период.

Существовали, правда, и иные, менее затратные способы страхования. Купцы, например, создавали своеобразные кассы взаимопомощи. При отправке товаров из одного порта в другой каждый пайщик вносил в общий страховой фонд свою долю и, если вдруг груз шел на дно или доставался грабителям, мог рассчитывать на частичную компенсацию из этого фонда. Такая практика была широко распространена в Древней Греции.

Однако вытеснить морские кредиты купеческому взаимному страхованию не удалось. И назначение определенной цены за риск перешло из греческого в римское право, которое также позволяло кредиторам назначать высокие проценты из-за большой роли случая в морских путешествиях.

Римляне. Римляне, в свою очередь, были обязаны грекам знанием о договоре морского займа не позднее 5-го века до н. э., когда Римская комиссия по праву побывала в Афинах. Как отмечал немецкий историк Т. Мо́ммзен (Theodor Mommsen),

Теодор Моммзен

язык и письменность Латиума[40] указывают, что ранняя латинская торговля касалась, почти исключительно обитателей греческих колоний того времени — Кумы и Сицилии[41]. Французский юрист Ж. — М. Пардессю в своей работе «Коллекция морских законов до 18-го века» предположил, что римляне обязаны своим знанием этой системы и других морских обычаев жителям Родоса, но, если допустить, что греки использовали эту систему в неразвитой форме в период, когда они основали свои торговые колонии в Южной Италии, вполне вероятно, что они передали свои знания римлянам[42].

И эта вероятность подкрепляется тем фактом, что договор, который был известен римлянам, всегда был одним из займов «pecunia trajectitia» (досл. «деньги, ссужаемые под груз, перевозимый морем»), другими словами, займом денег или товаров, приобретенных на них для использования в морской торговле.

Поскольку торговля римлян касалась, в первую очередь, наземных перевозок товаров, можно почти точно утверждать, что, если они применяли такую практику, то начали бы с договора, который, как и договор вавилонян, защищал бы от рисков наземных перевозок, а впоследствии римляне, возможно, перенесли эти риски и на морские перевозки. Законодательство римлян касательно договоров бодмереи практически было идентично греческому законодательству. Вкратце основное различие состояло в следующем:

1) Ограничение случаев, когда заимодавец отвечал за убыток (утрату).

2) Полное освобождение от ответственности заемщика, поскольку зачитывалось залоговое обеспечение, предоставляемое заемщиком, в случае гибели товаров под займ.

3) Невозможность заимодавца назначать fœnus nauticum (досл. «морской процент») по займу, если морской риск прекратился или морская перевозка благополучно завершилась.

Данный договор был весьма популярен среди римлян, поскольку он позволял состоятельным гражданам, которые не занимались торговлей, инвестировать свои деньги по высокой процентной ставке, и также предоставлял заемщику возможность увеличить его торговый капитал, и, в то же время застраховать себя от полной гибели имущества.