Эти новые контракты представляли собой своего рода совместные предприятия (простые товарищества), которые распределяли все деловые риски и заключались вместе с отдельным морским страхованием. Они назывались «commenda».
Так появилось самостоятельное морское страхование.
Рост торговли и развитие городов-государств также влияли на эволюцию страхования. Анализируя запреты и ограничения Папы Григория IX, К. Гератеволь отметил следующее:
«Очевидно, что страховой «бизнес» был в состоянии преодолеть все эти препятствия, поскольку он медленно, но вместе с тем уверенно, становился необходимым элементом в торговле и коммерческой жизни вообще. В частности, он поддерживался в данном процессе прагматичным законодательством итальянских торговых городов, стремившихся создать здоровую и жизнеспособную основу для развития своих торговых связей, которые были бы защищены как от недобросовестной практики, так и от «ловушек завышенных духовных амбиций»[163].
Законы Висби («Морские законы острова Готланда»). Эти законы были установлены жителями шведского города Висби (Wisby), известного своим участием в торговле на всем побережье Балтики. Купцы города, похоже, испытывали большие неудобства в отсутствие морского кодекса, на который они могли бы ссылаться при разрешении споров. Некоторые историки полагали, что законы этого города относятся к античности, что являлись моделью для Олеронских свитков, и что они были приняты и признаны всеми народами Европы, даже в районе Гибралтарского пролива. В частности, Д. Уэскетт отмечал, что «Некоторые полагают, что законы Висби более древние, чем Олеронские свитки; но первая известная публикация которых, согласно Валина (Valin) была в 1266 году, а согласно Селдену (Selden) они датируются не ранее 1288 годом»[164].
Другие историки утверждали, и с большим основанием, что Северный кодекс (как его называл Д. Парк) или Висбийский морской кодекс является своего рода интерпретацией Олеронских свитков, хотя и с несколькими дополнениями[165].
В качестве аргумента сошлемся на работу известного шведского историка Олафа Магнуса (Olaus Magnus — или Magni, латинизация Månsson, 1490–1557 гг. — шведский церковный деятель, архиепископ Уппсалы, дипломат, писатель и картограф) «История северных народов», который писал, что «Олеронские свитки были задуманы Ричардом I в конце 12 века, т. е. в период, когда город Висби еще не был даже построен, ни почти век спустя»[166]. И далее О. Магнус отмечает, что обитатели того района были простыми моряками, которые собрались из разных мест. Ф. Хэндрикс также полагается на мнение О. Магнуса о том, что поселение Висби до 1266 года не было даже огорожено стенами, из чего тот же Д. Селден делал вывод, что это местечко было слишком незначительным, чтобы иметь самостоятельное законодательство[167]. Кроме того, вторит ему Д. Парк, «Если бы Висбийской кодекс существовал до Свитков, мы бы нашли в них некоторые положения, регулирующие страхование, потому что человек, который бы копировал данные источники, никогда бы не пропустил такую важную составляющую торгового законодательства, а Законы Висби четко содержали ссылки на страхование и предусматривали, что, если купец обязывал капитана застраховать судно, то он, в свою очередь, был обязан застраховать жизнь капитана от опасностей моря»[168].
Читаем у Д. Дуера: «Хотя шведские авторы ревностно отстаивают бóльшую древность [законов Висби], авторитет Селдена и исследования Клейрака позволяют сделать вывод, что они не могли быть опубликованы ранее конца 13-го века. Поэтому они по дате позднее не только Консулата, но и Олеронских свитков. Оказывается, что вскоре после их опубликования, они были приняты в качестве морского права всеми странами северной Европы, и даже в эпоху Клейрака они все еще соблюдались в Швеции, Дании, Фландрии и в северной Германии. Законы Висби в целом схожи с Олеронскими свитками. Они представляют собой законы мореплавания, а не торговли, но по своему стилю и положениям они, безусловно, отражают более развитое состояние цивилизации и знаний… Эти законы не содержат положения о договоре страхования, но при этом они дают очень четкую ссылку на существовавшую практику, и в ответ на сомнения, высказанные Маршаллом, я прикрываюсь авторитетом Эмеригона и Адзуни, в том, что отрывок, о котором идет речь, нельзя интерпретировать по иному»[169].
Д. Дуер делает ссылку на статью 66 (в некоторых версиях — статью 67) этих законов. «Г-н Маршалл, вероятно, прав в своем предположении, что второй параграф данной статьи, по версии Клейрака, является просто глянцем или комментарием к первому параграфу, но ему не удалось заметить, что в отношении данного текста есть мнение Эмеригона — вот его слова: «Si le maistre est constraint de bailler caution au bourgeois pour le navire, le bourgeois sera parcellement tènu bailler caution pour la vie du maistre» — «Если капитана вынуждают выдать судовладельцу гарантию безопасности судна, тогда, с другой стороны, [для соблюдения баланса] судовладелец обязан гарантировать безопасность жизни капитана» или примерно: «Если торговец обязывает капитана застраховать судно, торговец должен застраховать жизнь капитана от морских опасностей»[170]. Смысл этой фразы в том, что обеспечить сохранность судна, все равно что застраховать его — а в качестве контргарантии безопасности жизни капитана является страхование его жизни. «Здесь, — по словам Т. Парсонса, — четкое признание договора страхования, и судя по предусмотренным условиям, страхование было известно торговцам»[171].
Авторам не удалось найти сам текст Висбийского морского кодекса, тем не менее, есть упоминание Законов Висби со ссылкой на некий кодекс морских обычаев, принятый на острове Готланд (Швеция)[172], главным портом которого и был город Висби. Законы Висби существовали в течение 16-го века в качестве обычного права (customary law). Согласно этим Законам, в частности, если заболевал моряк, его отправляли с корабля на лечение, при этом все расходы оплачивались капитаном или судовладельцем, и данному моряку выплачивалась полная зарплата за рейс.
Небезинтересно и то, что в Законах Висби, как и в ранее упоминавшемся Законе Родоса и Олеронских свитках, есть отдельные положения, касающиеся института «общей аварии». В частности, Д. Парк пишет о том, что в Законах Висби указывается на то, «что при чрезвычайных погодных условиях для оправдания облегчения судна было необходимо сначала посоветоваться с грузовладельцем или его представителем: а если они не согласны, товар может, несмотря на их возражение, быть выброшен за борт, если это окажется необходимым по отношению к другим людям, находящимся на борту; это положение, очевидно, основывается на необходимости предотвращение гибели, вытекающей из воспрепятствованию осуществления мер, так важных для общего спасения»[173].
Cогласно Законам Висби, если капитан судна при заходе в гавань, посчитает, что его судно перегружено, он был обязан погрузить часть груза на лодки и баржи; а судовладельцы и грузовладельцы были обязаны компенсировать гибель таких лихтеров. Если же судно погибнет, а лихтеры спасены, владельцы спасенных на них грузов не обязаны выплачивать возмещение собственникам погибшего судна и грузов. Разница состоит в том, что облегчение судна являлось намеренным действием на общую пользу, а то обстоятельство, что лихтеры были спасены, а судно погибло, является случайным, не связанным с общими интересами.
