– Тогда совсем другое дело! Вот это заманчивое предложение.

В голосе Никонова послышалось удивление:

– М-да… Вы отвергаете моё предложение об отдыхе, но с радостью принимаете предложение о работе. Ирина, вы необычная!

Чтобы держать тон флирта и не выдать ему, что она почти отчаянно нуждается в деньгах, она решила кокетством показать непринуждённость:

– Может, я притворяюсь и интересничаю?

Зависла пауза. Потом Никонов ответил:

– Неожиданно, конечно. Но хочется верить.

Они договорились о времени и месте встречи. На этом разговор закончился. Идаиру успокоило, что Никонов может говорить обычным языком. Это ей понравилось. Она ещё никак не могла уйти от представления его неким большим начальником, человеком из другого мира, с другими интересами и проблемами. Ей, конечно, был приятен его интерес. Но она всё ещё не понимала, что ему от неё надо? Уж конечно, недостатка в женском обществе этот мужчина не испытывает.

В условленное время, когда Идаира подходила к месту встречи, Никонов ждал её у машины с большим букетом цветов. На исходе зимы, когда вокруг ещё лежал снег, яркие разноцветные цветы смотрелись контрастно и даже несколько вызывающе. Идаира взяла протянутый букет.

– Спасибо. Цветы красивые.

– Но выражение вашего лица говорит что-то обратное.

Идаира смотрела на эти цветы и опять представила, что вот росли они, росли, а потом их срезали, лишив их связи с землёй, с их корнями, они не оставят семян и плодов. Они обречены на гибель и умрут раньше своего срока жизни.

– Нет, цветы и вправду красивы, – медленно проговорила она, глядя на букет. – Это, наверное, моё фальшивое представление о красоте, – она продолжала смотреть на цветы. – Но мне нравится смотреть на цветы, когда они растут в земле, их колышет ветер, они живые, – Идаира на мгновение задумалась, словно представив это. – Потом они постепенно превращаются в плоды и семена, – она перевела взгляд на лицо Никонова. – Называются живые цветы. Но какие же они живые? – спросила она, словно, сама удивившись этому. – Их срезали, оборвали связь с их привычной средой, и они теперь как в коме. На искусственном поддержании жизни.

Мужчина стоял и обескураженно молчал. Он даже представить не мог, что обычный букет цветов может оказаться столь неуместным подарком.

– Я не хотел вас обидеть, случайно просто получилось, – растерянно пробормотал он.

Идаира внезапно поняла, что её прямолинейность в высказывании своих мыслей, сейчас была чересчур не к месту. Она почувствовала себя слоном в посудной лавке. Да что же она так? И чтобы сгладить ситуацию, она рассмеялась.

– Да нет, Владислав Сергеевич, это я такая ненормальная! Ведь цветы для того и выращивают, чтобы срезать их и дарить. Мне очень и очень приятно. Правда! – она прямо посмотрела ему в глаза. – Я принимаю те приветливые слова и внимание, которые вы вложили в этот подарок. Ну, а цветы к этому просто прилагаются. Они же не виноваты, – она опустила лицо в гущу цветов и вдохнула аромат растений. – Спасибо ещё раз! Простите меня. Высказала мысли вслух, могла ведь и молча подумать, – она прижала букет и улыбнулась. – Такая красота! А я тут словно топором размахиваю, устанавливая своё видение правильного мира.

– Уф, сняли вы с меня душевное напряжение, – театрально выдохнул Никонов. – В следующий раз учту ваше видение правильного мира.

Идаира опять отметила про себя это его «следующий раз». Но промолчала.

– За цветы спасибо. А где же задание?

– А как же ресторан?

Идаира решила, что больше не будет говорить что-то колкое. Это как ёжиком быть. Вот котёнка все хотят погладить. А ёжиков не гладят. Боятся уколоться. Плохо быть ёжиком. Идаира решила быть уступчивой, чтобы не ставить его больше в неловкую ситуацию.

– А… давайте!

Никонов заметно повеселел.

– Вот это другой разговор. Я уж подумал: ума палата, да ключ потерян. Рад, что не всё потеряно.

– Вы обо мне или о себе?

– О себе! А то какой же я соблазнитель?

Идаира рассмеялась. Действительно, разговаривать с Никоновым ей стало проще. Она почувствовала себя свободнее и уже сама довольно непринуждённо предложила:

– Тогда поехали?

– Спасибо, что согласились и не стали усугублять моё паническое состояние, – он улыбнулся. – А по дороге мы обсудим дальнейший план наших действий.

Они поехали. Никонов о чём-то говорил. Идаира рассеянно слушала его. Иногда она отвечала, вежливо поддерживая разговор. Она всё ещё не могла принять, что Никонов проявляет к ней естественный интерес как обычный мужчина к женщине. Ведь даже неравный брак это мина замедленного действия. А что говорить про любовные отношения неравных? Идаира решила просто поучаствовать в том, что сейчас происходит в её жизни. Ещё она решила, что этот мужчина для неё интересен в том плане, что поможет ей дополнительно заработать. Поэтому она была вежливой, кокетничала. Она видела, что, это, почему-то, нужно было этому Никонову. Он хотел интересно провести вечер. Ну что ж, Идаира поможет ему в этом.

– Владислав Сергеевич, а можем мы поехать в небольшой ресторан, где будет тихо и не будет музыки? Хотелось бы сегодня обойтись без танцев.

– Отлично! Я и сам хочу просто посидеть. Поговорить в спокойной обстановке.

Вскоре они подъехали к небольшому ресторану, прошли внутрь. Изнутри помещение выглядело неброским, но было уютно, и немного народа. Они прошли к столику, расположенному у окна, сели. Несмотря на простоту оформления зала, выбор блюд в предложенном меню был замечательным. Пока они говорили о пустяках, официант принёс сделанный заказ.

За окном, на улице светилась неоновая вывеска магазина. Буквы были расставлены так затейливо, что нельзя было однозначно прочитать надпись.

– Вон вывеска светится, – заметила Идаира. – Посмотрите на то светящееся название. Так оформлено, что прочитать можно и как «Магазин морепродуктов», и как магазин «Море продуктов», – интонацией выделила она различие.

– У вас, Ирина, действительно своеобразное видение мира, – засмеялся Владислав. – И вы очень внимательны. Я столько раз проезжал мимо этого магазина, но никогда не обращал внимания. Даже не знаю, морепродуктами там торгуют или обычными продуктами.

– С годами женщина приобретает наглость становиться внимательнее, – решила Идаира пококетничать.

– Ири-и-ина! Какие ваши годы?

– Достаточные! – она рассмеялась. – Моих годов уже хватает на то, что я могу внимательно читать вывески. А вот бы научиться ещё и мысли окружающих людей читать, – она прищурилась.

– А у меня такое ощущение, что вы прекрасно овладели и этим навыком, – улыбнулся Владислав. – И предполагаю у вас наличие запасов других умений. Я просто пока не имею представления о масштабах этих запасов, – он тоже прищурился.

– Я очень хорошо симулирую, – вздёрнула Идаира бровями. Помолчав, она продолжила: – А в жизни предпочитаю жить по советам мудрецов, которые рекомендуют никому, никогда, ничего не рассказывать. Вот тогда всё будет хорошо.

Владислав удивлённо посмотрел на неё. Идаира поняла, что опять сказала не к месту. Чтобы смягчить произведённое впечатление, она широко раскрыла глаза и преувеличенно старательно захлопала ресницами:

– Ну, это же не я так говорю. Это мудрецы так говорят, – она пожала плечами.

– Ну да, ну да… Молчи, скрывайся и таи, и мысли и мечты свои, – медленно проговорил Владислав.

– Вот и Тютчев с ними согласен.

– Вы и поэзию хорошо знаете? – удивился Владислав. – Впрочем, вы же в библиотеке работаете. Логично, – добродушно усмехнувшись, добавил он.

Идаира решила сменить тему разговора.

– Владислав Сергеевич…

– Зовите меня просто Владислав. Пожалуйста.

– Владислав, а почему вы хотите называть меня Ириной?

– Ирина – греческое имя. Означает мир и покой. Я очень хочу рядом с вами испытывать это состояние.

– А Владислав, значит владеющий славой? – Идаира понимающе кивнула. – Я не очень сильна в смысловых значениях имён.