– Авиационные эрэсы видели, товарищ генерал-майор? – вместо Золотухина ответил Сергуненко. – Так вот, это то же самое, только калибром сто двадцать два миллиметра, по сорок штук на одной машине, и с дальностью стрельбы в двадцать километров. Завтра утром, как только подаст голос немецкая артиллерия, вы и увидите их в деле. Осталось совсем немного.
«Да, – подумал генерал-майор Золотухин, убирая бумагу в планшет, – осталось совсем немного, каких-то три с половиной часа. Подкрепили меня, конечно, солидно, ничего не скажешь. Понятно почему эти бригады до самого последнего момента держали в секрете. Интересно, самоходные артиллерийские бригады особого назначения такие же чудные, или там будет нечто более привычное? Надо еще раз связаться со штабом корпуса и уточнить – может, там уже известны какие-нибудь подробности. Потому что потом на это уже просто не будет времени…»
22 июня 1941 года. 00:45 мск. Западная Белоруссия, Белосток
Почти сразу после полуночи на аэродромах в Инстербурге в Восточной Пруссии (ныне это город Черняховск), а также Сувалок, Варшавы и Жешува в Генерал-губернаторстве началось нездоровое шевеление. А потом от них по направлению к советской границе по одной и группами потянулись тихо тарахтящие трехмоторные военно-транспортные самолеты люфтваффе Ю-52/3, ласково называемые пилотами «тетушка Ю».
Согласно разработанному германским верховным командованием плану, в игру вступал разведывательно-диверсионный полк специального назначения «Бранденбург 800», в документах скромно именующийся учебно-строительной частью. Все участники забрасываемых на территорию СССР диверсионных групп прекрасно владели русским языком, были экипированы в форму военнослужащих РККА и бойцов НКВД, вооружены оружием советских образцов, а также имели при себе качественно сделанные фальшивые документы.
Помимо «бранденбуржцев», немецким командованием для дестабилизации советских тылов на направлении действия группы армий «Юг» был задействован батальон «Нахтигаль», сформированный из числа украинских националистов ОУН УПА во главе с Романом Шухевичем. В нашем прошлом на их совести, помимо службы фюреру германского народа Адольфу Гитлеру, были еврейские погромы и истребление польской интеллигенции во Львове, Бабий Яр, резня поляков на Волыни, Хатынь и прочие «подвиги» по истреблению безоружного гражданского населения. Зато, сталкиваясь с регулярными частями Красной Армии, украинские националисты каждый раз были жестоко биты и, по мнению немецкого командования, их части по боевым качествам уступали даже румынам и итальянцам.
Для противодействия всем этим диверсиям Лаврентием Берия, Павлом Судоплатовым и специалистами из будущего был заранее разработан план «Вулкан» по недопущению и пресечению. И «бранденбуржцев» и ОУНовцев следовало принять и, что называется, «отоварить», не дожидаясь развертывания ими активной деятельности в тылах советских войск. Кстати, проведенное после получения сигнала «Гроза» переобмундирование частей первого стратегического эшелона и сотрудников НКВД в камуфляжную форму «образца 1941 года» тоже была частью этого плана. Теперь немецкие агенты в своей новенькой, с иголочки, форме образца 1938 года будут заметны, как медведи в обезьяннике. Это не говоря уже о нержавеющих скрепках в удостоверениях, советских сапогах с немецкими подошвами и прочих тонкостях, с недавних пор известных каждому сотруднику органов госбезопасности.
Но главным пунктом в плане «Вулкан» шло создание системы контроля воздушного пространства (чтобы незамеченной и муха не пролетела), а также объединенных с потомками групп быстрого реагирования. И то, и другое делалось под непробиваемой крышей Лаврентия Павловича.
Одиннадцать мобильных радиолокационных станций на базе радаров метрового диапазона П-18 и радиовысотомеров ПРВ-13, поставленных со складов хранения из будущего, были включены в систему погранвойск НКВД и расположены: в Мурманске, Кеми, Петрозаводске, Ленинграде, Таллине, Лиепае, Белостоке, Львове, Бельцах, Одессе и Севастополе, одновременно составляя первый эшелон радарного обеспечения ПВО СССР. Еще четыре таких станции, составляющих второй эшелон, располагались в Смоленске, Киеве, Днепропетровске и Москве. Введенные в эксплуатацию в марте-апреле 1941 года, они позволили полностью перекрыть воздушное пространство СССР на западном направлении. Отслеживались не только полеты высотных разведчиков из эскадры Ровеля, но и состоявшийся пятнадцатого мая сорок первого года несанкционированный перелет пассажирского «юнкерса» Люфтганзы от границы до самой Москвы, из-за которого в прошлой истории свои посты потеряло все руководство ПВО СССР.
– Пусть летит, Лаврентий, – сказал тогда Сталин, получив донесение о пересечении границы германским самолетом, – немцы должны думать, что мы не способны остановить на границе даже гражданский самолет. Это же хорошо, когда враг считает тебя слабым и глупым, а себя сильным и умным. Такой враг обязательно плохо кончит.
Но отслеживание тайных ночных полетов люфтваффе над советской территорией – только половина дела. Вторая же половина заключается в том, что эти самолеты необходимо сбить, а перевозимых ими диверсантов – захватить или уничтожить. Как раз для этого и создали несколько десятков групп быстрого реагирования, состоящих из пары ударных «крокодилов» Ми-24 с ночным БРЭО, одного транспортно-штурмового Ми-8 и взвода ОСНАЗа НКВД, состоящего из бойцов и командиров, прошедших в будущем курсы повышения квалификации и соответственным образом экипированных и вооруженных. Отдельно действовали посаженные на бронетранспортеры взводные тактические группы для действий в городских условиях. Им предстояло выполнение следующих задач: устранение недоделок воздушного ОСНАЗа и окончательная ликвидация законспирированного местного бандподполья.
Наибольшее количество таких групп обоего типа руководство НКВД сосредоточило в полосе Западного Особого военного округа, где ожидались основные события. Чуть меньше их было в Прибалтике и на Украине, и совсем немного – в Одесском Особом военном округе и в Крыму. Если раньше немецкие разведывательно-диверсионные группы предпочитали брать после высадки, то наступлением темноты двадцать первого июня план «Вулкан» вступил в силу, и контрдиверсионная машина НКВД заработала на полных оборотах.
Для аэромобильной взводной осназгруппы старшего лейтенанта ГБ Ивана Матюшина это уже был третий боевой вылет за ночь. Два десятка отборных бойцов. Все они имели семь классов образования; спортсмены, комсомольцы или кандидаты в члены ВКП(б). Все с отличием окончили «курсы повышения квалификации», освоив такие знания и умения, о которых еще полгода назад никто из них не мог даже предположить. Все политически грамотны и морально устойчивы, и все приняли факт существования «забарьерной» РФ как данность, к которой надо относиться философски, веря в гений товарища Сталина, поскольку реставрация социализма у потомков не есть политика взводного масштаба.
Задача у них была проста. По наводке с земли пилоты «крокодилов» находят медленно ползущий над советской территорией Ю-52/3 (который они почему-то называют «коровой»). Затем следует очередь из четырехствольного крупнокалиберного пулемета по кабине и моторам, после чего «юнкерс» или падает, или, если ему повезло, совершает вынужденную посадку. А дальше – уже работа бойцов старшего лейтенанта Матюшина. Им надо спуститься вниз с зависшего вертолета на тросах и взять в плен выживших, или же убедиться, что вся диверсионная группа полностью уничтожена при падении самолета.
Первый раз так все и вышло. От скрестившихся на моторах и кабине немецкого транспортника очередей бронебойно-зажигательных пуль из двух пулеметов ЯКБ-12,7, «юнкерс» вспыхнул как зажигалка и бесформенным комом рухнул с двухкилометровой высоты в густой белорусский лес. Из него никто так и не выпрыгнул, и выживших на месте катастрофы не обнаружили.
Спустившись вниз по тросу и немного попинав дымящиеся гофрированные обломки транспортника, среди которых виднелись полуобгорелые трупы в красноармейской форме, старший лейтенант выматерился со всей пролетарской ненавистью и попросил пилотов «крокодилов» в следующий раз быть поаккуратнее, чтобы его группа смогла захватить хотя бы одного «языка» из этого самого «Бранденбурга».
