========== kalsarikannit ==========
***
Роберт Штицхен был закоренелым финном с совсем не финской фамилией.
Почти десять лет назад он переехал в Финляндию из Германии, чтобы пожить немного жизнью самых счастливых людей на планете. Прозаичнее говоря – получил перевод из берлинского офиса в Хельсинки в рамках программы обмена талантливыми специалистами. Но жизнь в этой прекрасной северной стране пришлась ему по вкусу, поэтому Роб подписал новый контракт и остался на многие годы.
Сегодня, спустя длинную и трудную рабочую неделю он планировал предаться своему любимому занятию здесь – kalsarikännit {?}[[калсарикяннит]], что в переводе значит выпить дома в нижнем белье, не планируя никуда выходить. Замечательное, нужно заметить, занятие, можно сказать, его любимое.
Бросив деловой костюм с галстуком-удавкой и пропуск на тёмно-синем ланъярде на кровать в спальне, Роб натянул домашний трикотажный костюм и прошествовал в соседнюю комнату, где всё уже было готово к kalsarikännit’у. Он уселся под торшер на тонкой ножке в удобное серое кресло с высокой спинкой и закинул ноги на деревянный столик.
По телевизору бормотал что-то «Нетфликс», рядом лежал свеженький Кинг, доставленный заботливым «Амазоном» сегодня во время обеденного перерыва, а свой айфон Роб перевёл в такой чудесный беззвучный режим.
Взяв с пола холодную жестяную бутылку пива, Роберт потянул за ушко, и напиток издал характерный «п-ш-ш-ш», предвещающий, что сейчас мир станет чуть-чуть лучше. Отхлебнув немного, он сделал звук телевизора ещё тише, свет торшера – малость ярче и открыл первую страницу романа старины Стивена.
Исландское gluggavedur {?}[[глюггаведур]] – умение получать удовольствие от непогоды; шведский lagom {?}[[лагом]] – не слишком много и не слишком мало – ровно столько, сколько нужно; даже датский arbejdsglaede {?}[[арбайдсглед]] – счастье от работы; всё это было жизненным кредо Роба Штицхена. Ну, разве что от arbejdsglaede’а он немного отклонялся, иногда раздражённо бухтя на работу и дедлайны.
И разве могла не понравиться ему скандинавская страна?
В самой Финляндии местные любили понятие sisu {?}[[сису]], означающее буквально «что должно быть сделано – будет сделано, несмотря ни на что». Этой стратегии Роб тоже придерживался, наверное, поэтому неплохо шагал по карьерной лестнице вверх и даже не думал покидать нордический регион, окрылённый ко всему прочему своими успехами.
Он всегда отличался выдержкой и железной силой воли, что в детстве, когда терпел, как мама обрабатывала разбитые коленки, что в университете, когда зубрил в противовес веселящимся до утра однокурсникам, что на работе, никогда не гнушаясь остаться сверхурочно.
Может, именно поэтому даже за десяток лет жизни и работы в Хельсинки Роб не нашёл друзей. Безусловно, у него были приятели и коллеги, с которыми можно было перекинуться парой фраз во время обеденного перерыва или выбраться на совместный ужин, однако о сокровенном с ними поговорить было нельзя.
Была у Роба и девушка, правда, они разошлись почти два года назад, и с тех пор серьёзных отношений он не заводил. Она была шведкой, тоже приехала по программе талантов, разбила его сердце и уехала обратно домой. В общем, служебные романы до добра не доводят – решил тогда Роб.
Вторая банка тоже сделала «п-ш-ш-ш», Роберт закинул ногу на ногу и перевернул страницу, полностью поглощённый происходящим в романе.
***
Селена Паркер приехала в Хельсинки в отвратительный день. С утра до ночи лил дождь, а температура даже не думала подниматься выше десяти градусов по Цельсию или пятидесяти по привычному для неё Фаренгейту. Она куталась в вязаный кардиган и смотрела в большое окно, как расползаются на дорожке лужи.
Предложение о работе в Финляндии свалилось на Селену, как снег на голову, если такой каламбур вообще уместен в солнечной Калифорнии. Она немного подумала и решила согласиться, не зря всё-таки подавала заявку ещё полгода назад. Да и местный язык благодаря бабушке-финке знала в совершенстве. Так что с большой натяжкой можно было сказать, что мисс Паркер приехала на историческую родину.
Селена была воплощением американской мечты. Она родилась и выросла в Сан-Франциско, училась в Стэнфордском университете по стипендии, работала в Кремниевой долине. Она всегда была окружена друзьями, излучала позитив и говорила уверенное «да» всему новому и интересному.
Сколько помнила себя Селена, у них дома всегда было много гостей. Соседки приходили к маме на посиделки за чашкой чая или бокалом вина, отец с соседями часто жарил барбекю, даже бабуля вечно трещала со своими подружками на веранде или в саду. Новоприбывшие соседи обязательно угощали старожилов пирогами, а на их улице царила атмосфера Вистерия Лейн из «Отчаянных домохозяек».
Но в холодном Хельсинки Селену пирогами никто не встречал. Более того, за два дня она так и не увидела ни соседей из дома слева, ни соседей из дома справа. Лишь напротив заметила мужчину, который под утихшим ненадолго дождём вернулся, как она предположила, с работы.
– Я не знаю, как здесь можно жить, – вещала Селена по ФейсТайм своей подруге Анабель. – Второй день дождь, холодно, серо… Знакомиться никто не пришёл. У нас всё было иначе, – она упала на кровать и поболтала ногами в воздухе, тяжело вздыхая.
– Познакомься сама, – посоветовала белокурая загорелая Анабель, ещё одна американская мечта во плоти. – Прости, детка, но мне пора собираться на работу. До скорого!
Селена попрощалась и отключилась, а идея подруги прочно засела в голову. Если у этих холодных людей нет добрых традиций, почему бы самостоятельно их не организовать? Всё гениальное поистине просто.
Именно поэтому Селена утром следующего дня пошла в ближайший супермаркет, несмотря на треклятый холодный ветер и тёмное небо, готовое в любой момент разразиться дождём. Она приобрела нужные продукты и форму для запекания и отправилась готовить фирменный грушевый пирог. Когда всё было готово, Селена подхватила керамическое блюдо и, покинув свой новый дом, перешла дорогу. На удивление дождь прекратился и даже немного потеплело.
«Хороший знак», – подумала она, нажимая на дверной звонок.
***
Роб был готов открыть третью бутылку пива, когда его идиллию прервала трель звонка. Он, не ожидавший гостей, чертыхнулся, но всё-таки пошёл открывать. На пороге стояла незнакомая девушка и держала в руках ещё дымящийся пирог.
– Привет! – она говорила по-фински с лёгким акцентом и улыбалась во все тридцать два, как в рекламе зубной пасты. – Меня зовут Селена, я ваша новая соседка.
– Ага, – буркнул Роб и захлопнул дверь. – Чёрт, – он прекрасно понимал, что это крайне невежливо и выглядит просто ужасно, поэтому открыл снова. – Сквозняки, – сказал он первое, что пришло в голову. – Не стоило это нести.
– Я приехала из Америки и никого здесь не знаю, – новая соседка протягивала пирог, словно он мог задобрить угрюмого мужчину. – Решила вот познакомиться.
Роб вздохнул, понимая, что уходить она не намерена.
– Ну, проходи, раз пришла, – он посторонился, впуская её в дом. – Тапки на стенке, у нас принято разуваться.
Селена тяжело вздохнула. Но кто сказал, что будет легко? Она поставила пирог на полку под зеркалом, потому что сосед так и не соизволил его принять, и вытащила из тканевой обувницы, висевшей на крючке, гостевую пару тапочек, которые были больше необходимого минимум на пять размеров.
Сосед пошёл на кухню, Селена подхватила угощение и двинулась следом. Через мгновение керамическая посудина опустилась на деревянный стол ровно по центру с лёгким стуком. Теперь логично было ставить чайник и пить чай, но план явно был другим.
– М-м-м, – девушка закусила губу, неловко переминаясь с ноги на ногу, – как вас зовут?
– Роберт, – он скрестил руки на груди, окидывая её оценивающим взглядом, в котором не скрывал своего недовольства.
– У вас все такие недружелюбные? – закатила глаза Селена. – Я всего лишь принесла пирог.
