Илл. 13 Алексей Боголюбов. Русская эскадра в пути. 1863

Спор о Святых местах в Палестине закончился принципиальным противостоянием России и Франции, результатом которого стала политическая изоляция России. В дело всё больше начала вмешиваться Англия. Этап дипломатической игры, когда это вмешательство было относительно незаметным, закончился с неудачным завершением миссии генерал-адъютанта князя А.С. Меншикова в Константинополе. В конце мая опасность войны начала резко расти.

17 (29) мая последовал приказ выйти в море для наблюдения за движением турецкого флота небольшой русской эскадре из двух фрегатов и трех бригов. Предпринимать враждебные действия самостоятельно их командирам запрещалось, но их корабли должны были быть в постоянной готовности к нападению турок и держать орудия заряженными.

31 мая (13 июня) английская эскадра вошла в Безикскую бухту у входа в Дарданелльский пролив. Каннинг получил право в случае необходимости приказать ввести ее в проливы. Вскоре за англичанами последовали и французские корабли: три 120-пушечных, два 90-пушечных винтовых, два 80-пушечных линкора и пять 16-пушечных пароходов. Для того чтобы появление западных флагов в Черном море не произошло внезапно, в крейсирование между Босфором и Севастополем были направлены русский фрегат и корвет. Инструкция категорически запрещала их командирам использование силы, иначе как «в неизбежных только обстоятельствах, ибо Вы должны помнить, что войны не объявлено, и дела могут быть еще улажены желаемым Государем Императором миролюбивым образом».

Со своей стороны Лондон и Париж явно опасались русского десанта на Босфор: агентура британского посольства на юге России докладывала о подготовке транспортов, продовольствия и сборе войск в портовых городах. Самым быстрым решением проблемы в случае начала войны Николай I считал внезапную высадку десанта на Босфоре и занятие Константинополя. Достаточной для этого силой, с точки зрения императора, были бы 16 тыс. чел. при 32 орудиях в первом эшелоне. Захват турецкой столицы в случае удачи десанта должен был быть подкреплен быстрым движением русских войск через Балканы. В июне 1853 г. в Севастополе готовился десантный отряд в составе 15652 рядовых, 2032 унтер-офицеров, 202 обер-офицеров, 26 штаб-офицеров, 5 генералов при 16 тяжелых и 16 легких орудиях.

По плану, эти силы должны были войти в передовой отряд численностью около 25 тыс. чел., а вместе с IV Пехотным корпусом для экспедиции выделялось около 75 тыс. чел. при 144 орудиях. Черноморский флот мог позволить себе быструю перевозку авангарда: чуть позже ему потребовалось всего лишь несколько дней и 12 линейных кораблей, два фрегата, 2 корвета, 7 пароходов и 11 транспортов для перевозки дивизии из Крыма на Кавказ. По ведомости перевозочных средств Черноморского флота на февраль 1853 г., при условии оставления крейсеров у побережья Кавказа (отказаться от этого было невозможно), боевой и перевозочный отряды могли перевезти 24 батальона пехоты, стрелковый батальон, саперный батальон, 6 батарей артиллерии и 200 казаков с лошадьми. В состав IV корпуса входили три пехотные дивизии, легкая кавалерийская, конно-артиллерийская и три полевых артиллерийских бригады, три донских казачьих полка с донской конно-артиллерийской батареей, саперный и стрелковый батальоны, три подвижных запасных парка, понтонный парк, жандармская команда. О единовременной перевозке всех сил десантного отряда и речи не могло быть. Фактор времени приобретал весьма важное, если не решающее значение.

Илл. 14 Алексей Боголюбов. Русская эскадра в пути. 1880-е

Между тем за несколько месяцев обстановка на проливах начала меняться в весьма неблагоприятном для России направлении. При участии английских инструкторов началось приведение в порядок укреплений Босфора – они представляли из себя восемь фортов на европейском берегу и пять – на азиатском. В их гарнизоны входило 3800 чел., на позициях стояло 305 орудий. По мнению англичан, турецкие укрепления были устаревшими, а орудия на них – разнокалиберными, старыми и лишенными прицелов. Форты не имели прикрытия с тыла и подходы с суши охраняли на европейском берегу 20 тыс. чел., а на азиатском – 4 тыс. чел. Оборону поддерживали четыре линкора, пять фрегатов, четыре вспомогательных корабля и два парохода. Они имели 800 орудий, в большинстве – среднего калибра. В августе к ним добавились 10 тыс. чел., три линкора, четыре фрегата и два парохода, присланных вице-королем Египта, и четыре фрегата и пароход, отправленных на помощь своему суверену беем Туниса. Очевидно, что сил одной русской дивизии (или двух) было явно недостаточно для прочного занятия Босфора, опыт Ункияр-Искелесси вряд ли мог пригодиться. Перевозка на дружественный берег и десантирование на враждебный предполагали совершенно различные виды действия флота.

Миссию Меншикова в Константинополь сопровождал штаб, возглавляемый вице-адмиралом В.А. Корниловым и генерал-майором А.А. Непокойчицким. Оба этих высших военных чина и ряд сопровождавших их офицеров использовали пребывание в миссии для рекогносцировочной деятельности в районе Босфора, а также посетили Смирну и Пирей для того, чтобы убедиться, что число французских и английских кораблей в этих портах не превышает обыкновенного. По мнению князя, Порта не в состоянии была выслать в море более пяти военных кораблей, а в Константинополе, по его данным, находилось не более 30 тыс. солдат при 144 орудиях. 19 (31) марта 1853 г. Корнилов подал записку на имя Великого Князя Константина Николаевича для последующего доклада на Высочайшее имя, в которой был подведен итог этой поездки. Турецкий флот, по мнению адмирала, был совершенно не готов для действий в море, но вполне мог бы быть с успехом применен в качестве плавучих батарей для поддержки береговых укреплений Босфора, тем более что у турок имелись и большие пароходы.

Определенные шансы на успех у русского десанта, по мнению Корнилова, всё же были, но при обязательном условии соблюдения секретности: «В заключение повторю, что без самой глубокой тайны покушение на Босфор признаю совершенно невозможным, ибо природа всё сделала для берегов пролива, так что малейшее толковое распоряжение весьма затруднит амбаркацию, а общий говор о приготовлениях в России десанта, естественно, для этой цели, начинает волновать турок, чему лучшим доказательством служит воздвигаемая с большою поспешностью батарея выше Анатоли-Кавака и отливаемые в Топхане орудия для укреплений Босфора».

Уже в мае 1853 г. главный флотский эксперт в целом скептически оценивал возможность успеха атаки проливов. Против проекта десанта категорически сразу же выступил Паскевич, хотя фельдмаршал и высказал сожаление по поводу невозможности его реализации. В развитие своих первых предложений император предлагал и измененный вариант действий: для бесперебойного снабжения десантного отряда на Босфоре предлагалось предварительно занять с моря Бургас, к которому позже должна была подойти по суше русская армия силами одного корпуса – 45 тыс. чел., из которых 34 тыс. должна была составить пехота. И было очевидно, что, даже в случае успешного осуществления и первого, и второго шага, прочно удастся занять только Босфор. Последующий успех в направлении Константинополя казался сомнительным.

Паскевич указывал на недостаточность численности войск, выделенных для действий на Балканах, и справедливо опасался и растянутых коммуникаций, которые легко было бы отсечь, и недооценки способности турок к сопротивлению. Фельдмаршал предлагал даже рассмотреть возможность создания вооруженных ополчений христиан Балканского полуострова для совместных действий с русскими войсками.