— Привет, детка, как там твое путешествие?

— Великолепно, — коротко бросила она. — Чего ты хочешь?

Заметив, что он колеблется, девушка насторожилась. Она слишком хорошо его знала, и знала, что сомневаться было не в его привычке.

— Джеффри, чего ты хочешь?

— Я тут ужинаю с Мартой и Константино, и вдруг вспомнил о тебе. Ты ведь возвращаешься завтра? Давай я встречу тебя с поезда?

«Нет, ради бога… снова здорово», — в отчаянии подумала Монце.

— Послушай, Джеффри, я не знаю, когда приеду обратно и… — солгала она, но бывший жених оборвал ее на полуслове.

— Детка, когда ты вернешься, нам надо поговорить. Я хочу сообщить тебе кое-что лично. Пожалуйста, ну пожалуйста, когда будешь в Лондоне, позвони мне.

Интонации в его голосе встревожили Монце, и поэтому она спросила:

— Джеффри, что происходит?

— Поговорим, когда вернешься.

— Нет… — прошептала она. — Скажи сейчас. По твоему тону понятно, что это что-то важное.

Монце услышала в трубке тяжелый вздох, а потом ее бывший объявил:

— Монце, я кое с кем встречаюсь, и она мне очень нравится. Я только хотел тебе сказать, что между нами совершенно точно все кончено и…

— Но это же замечательно! — услышав его, рассмеялась девушка, хотя в это время при воспоминании о том, как она получила подвеску, ее сердце пропустило удар.

Старушка ведь сказала ей, что она может загадать желание. И она попросила именно об этом.

— Детка, я очень тебя любил, но в моей жизни появилась Ханна и…

Почувствовав в его голосе напряжение, Монце от счастья, что так все обернулось, повторила:

— Ты не должен мне ничего объяснять. Я думаю, что ты правильно сделал, что начал встречаться с другими женщинами и влюбляться в них. Наши отношения закончились, и ты об этом знаешь, ведь так, Джеффри?

— Да, знаю. Но я хотел быть искренним с тобой и рассказать все это лично.

Поболтав еще немного со своим бывшим женихом, Монце с улыбкой до ушей повесила трубку.

— Что случилось? — спросила Хуана.

— Девчонки, Джеффри влюбился! Он позвонил мне, чтобы сообщить, что познакомился с некоей Ханной, и я ему больше не нужна!

Услышав такие новости, ее подруги удивленно переглянулись и радостно захлопали в ладоши. Десять минут спустя, узнав всю историю до конца, Хулия прошептала:

— Ну…. Ты перелистнула еще одну страницу своей жизни.

— Ай, девочка моя, как я рада, — с нежностью прошептала Хулия, глядя на преисполненную от таких новостей счастьем подругу.

Пока они гуляли, обсуждая произошедшее, Хуана указала:

— Смотрите, там яхта королевы Елизаветы.

Все повернули головы.

— Это «Британия»! Потрясающе! Как красиво!

— Великолепно. Настоящая роскошь. Жаль, что мой Пепе этого не видит, — заметила Хулия.

Монце взглянула на небо и не разглядела там ни одной звезды, а судя по тому, как быстро пролетали облака, то закрывая, то вновь открывая роскошную полную луну, она предположила, что скоро пойдет дождь.

— Думаю, нам надо вернуться в гостиницу, пока мы не промокли до нитки.

Но Хулия уже заметила что-то интересное и взволнованно закричала:

— Смотрите… там цыганка, которая гадает на картах таро! Ну, быстрее же!

И не дожидаясь ответа, она побежала к маленькому желтенькому магазинчику, и ее подруги за ней. Начал накрапывать дождик. Цыганка велела им сесть. Хоть она и глядела с любопытством на Монце, сначала она погадала по руке Хулии, а после и Хуане. Когда же подошла очередь третьей подруги, та лишь покачала головой.

— Нет, спасибо, сеньора. Я ничего не хочу об этом знать.

Женщина улыбнулась. Это была она! И взяв девушку за руку, цыганка спросила:

— Ты все так же не веришь в такие вещи, принцесса?

Услышав эти слова, Монце впервые обратила внимание на лицо цыганки. Оно постарело и покрылось морщинами, волосы поседели, но эти проницательные фиалковые глаза подсказали девушке ее имя, и она закричала:

— Шотландка-Эрика!

— Да, солнышко, это я.

Тронутая искренней радостью, написанной у Монце на лице, цыганка встала и обняла ее. Их крепкие объятия были полны любви и душевного тепла. Любви, которую в течение многих лет цыганка великодушно дарила Монце за спиной ее отца на каждый ее день рождения, на каждое Рождество и каждый раз, когда у нее выпадал очередной молочный зуб.

— Вы знакомы? — удивленно поинтересовалась Хулия.

Обе согласно кивнули, и Монце взволнованно прошептала:

— Когда я была маленькой, Эрика была моим ангелом-хранителем. Именно она научила меня, что пение помогает забыть о собственных бедах и горестях.

Цыганка была очень тронута словами своей бывшей подопечной, но будучи по природе скромным человеком, она просто рассмеялась и, не отрывая глаз от подвески Монце, сказала:

— Не слушайте ее. Она выросла отважной необыкновенной женщиной. А я просто была рядом, чтобы приласкать ее.

Обрадованная такой встречей Монце посмотрела на женщину и, все еще не веря, что это правда, ответила:

— Но… но, что ты тут делаешь?

Сев на стул, цыганка поглядела на нее и сказала:

— Видишь ли… я вернулась домой, в Шотландию. А ты? Ты-то что тут делаешь? Последний раз, когда я про тебя слышала, говорили, что ты живешь в Лондоне.

— Да… да, я живу там. Работаю в сети магазинов одежды молодых дизайнеров, а здесь я на каникулах вместе со своими подругами.

Цыганка удовлетворенно кивнула и прошептала:

— Вижу, ты превратилась в красавицу, такую, как модели из модных журналов.

При воспоминании об этом Монце улыбнулась.

— Тебе нравится твоя работа?

— Да… Но я до сих пор не живу в замке, — пошутила она.

— Хорошо, солнышко. Два желания из трех — это совсем не плохо, верно? И, кто знает, может, и третье тоже исполнится.

Рассмеявшись Монце обняла ее, и цыганка сказала:

— Пойдемте. Заходите в мой фургон.

Больше часа девушки разговаривали с Эрикой в ее жилище. Они рассказали все о своей жизни вплоть до сегодняшнего дня, и это могло долго продолжаться, пока их внимание не привлекли завывания ветра снаружи.

— Уфф… ну и буря поднялась, — сказала Хуана, увидев, как раскачивается фургон.

— Не волнуйся, — рассмеялась цыганка. — Это вполне обычный ветер.

На мгновение погас и снова зажегся свет. Не хватало только, чтобы отключилось электропитание.

— Ай, боже, Эрика! — неожиданно закричала Монце. — Только не говори мне, что это тот же самый хрустальный шар, что был в моем детстве.

Цыганка кивнула, и Монце, поднявшись, подошла к ней. Рядом с цыганкой стоял тот самый прозрачный хрустальный шар, перед которым девушка столько лет испытывала настоящий трепет. И конечно, Монце не могла не прикоснуться к нему. Она улыбнулась, а в это время, пока сидя на маленьком диванчике, болтали Хуана и Хулия, цыганка подошла к ней и спросила:

— Хочешь загадать три желания? Тебе всегда это нравилось.

Монце улыбнулась, и тогда женщина, взяв в руки шар, отнесла его на столик так, чтобы его было всем видно. Когда женщины наконец расселись вокруг него, Эрика еще раз настойчиво задала вопрос:

— Хочешь загадать три желания, солнышко? Подумай, ведь два из трех когда-то загаданных тобой уже исполнились, и я продолжаю считать, девочка моя, что «твое будущее в прошлом». Не отрицай.

— …если это означает, что я должна дать Джеффри еще один шанс, то… — пошутила Монце.

— Даже не думай, детка! — воскликнула Хуана.

Положив руки на шар, Монце насмешливо прошептала:

— Эрика, ты же знаешь, что я во все это не верю.

— Знаю, принцесса. Но ты в Шотландии — земле сказок и легенд. И здесь невозможное становится возможным, — прошептала женщина, глядя на амулет.

— Давай же, не будь занудой, — бросила Хулия. — Попроси для нас всех настоящее приключение. Что-нибудь невообразимое.

— И чтобы там обязательно были потрясающие мужчины, разврат и страсть, — уточнила Хуана.

— Невообразимое приключение с потрясающими мужчинами, страстью и развратом? — со смехом повторила Монце, и обе ее подруги дружно кивнули.