— Хамка — значит невоспитанная. Я назвала себя так, потому что вела неподобающе. Простите, я не отдавала себе отчет, — пояснила она, пытаясь уловить его реакцию.

Он кивнул в ответ, но в его глазах скользнула настороженность. От одного взгляда на ее губы, таких сладких на вкус, Деклан не смог удержаться и склонился к ее лицу, отчаянно желая поцелуя.

— Если я сию секунду поцелую тебя, ты назовешь меня хамом?

Ошеломленная Монце покачала головой, и Деклан прижался к ее губам. Он мечтал об этом все прошедшие дни и теперь не мог оторваться. Только она могла утолить его жажду. И когда почувствовал, как Синди, ответив ему, приоткрыла рот и ее шелковистый влажный язык коснулся его губ, понял, что на седьмом небе от счастья. Ему захотелось тотчас подхватить ее и отнести к себе в покои, раздеть и сделать своей. Но он не мог так с ней поступить. Это противоречит его принципам.

Монце, потерявшая голову от подобного проявления чувств, жаждала большего, поэтому без раздумий смело оседлала колени Деклана и впилась ему в губы страстным поцелуем.

Мужчина, не ожидавший от нее такого пыла, лишь одобрительно фыркнул. Так бы они и целовались, позабыв обо всем на свете, если бы их не прервал топот маленьких ножек. Монце торопливо соскользнула с герцогских колен и когда дверь распахнулась, Деклан поспешил навстречу дочери.

— Прошу меня простить. Пора заняться делами, не терпящими отлагательств, — хриплым от волнения голосом произнес он.

И поспешил уйти, даже не посмотрев напоследок на Монце.

— Я чем-то расстроила папочку? — растерянно спросила Мод.

Монце все еще находилась под впечатлением от недавних событий, но понимала, что девочка ждет от нее ответа, так что ласково ей улыбнулась и усадила рядом с собой.

— Вовсе нет, принцесса. Просто твоего отца ждут важные дела.

Монце еще некоторое время поиграла с девочкой и щенком, хотя все ее мысли были о герцоге. Она гадала, где он и чем занят.

Поздним вечером, после нехитрого ужина в компании Колина, Эдель и Агнес, Монце решила прогуляться, чтобы привести в порядок бушующие в голове мысли. После случившегося днем в спальне Мод, она не могла думать ни о ком другом, только о Деклане. От воспоминаний о его страстном поцелуе, сладкая дрожь охватила все ее тело и Монце поняла, что отчаянно нуждается в большем. Гораздо большем.

«Глупо отрицать, Монце, что ты хочешь секса. Своим поцелуем этот мужчина показал тебе, как хорошо с ним может быть, и тебе до безумия захотелось попробовать. Глупо отрицать… Но тебе надо забыть об этом сию же минуту! Зачем добавлять проблемы к тем, что уже и так висят на твоей шее», — ругая себя, она никак не могла оторвать глаз от света, льющегося из окон его покоев.

— Хватит! Я иду спать. Надеюсь, сон поможет мне выбросить из головы подобную чепуху.

Но едва войдя в кухню, Монце резко остановилась. Почему бы ей, женщине двадцать первого века, независимой и незамужней, не насладиться сексуальной жизнью в полной мере. Она крепко зажмурилась всего на секунду и когда открыла глаза, то решение было принято окончательное и бесповоротное. Если Деклан Кармайкл стал для нее объектом самых страстных желаний, то к чему все эти отговорки?

Полная решимости, она по лестнице поднялась в гостиную. Убедившись, что зал пуст, поспешила к следующему лестничному пролету. Стараясь не шуметь, проследовала мимо комнат Фионы и Мод, пока не добралась до покоев Деклана.

«Глупая, что я творю?» — стучало у нее в голове.

Но она уже не могла сопротивляться своим желаниям, поэтому, без стука распахнув дверь, скользнула в герцогские покои. Деклан, в расстегнутой белой льняной сорочке и светлых брюках, стоял у камина, погруженный в свои мысли. Поздний визит поверг его в изумление, он посмотрел на Монце и отставил бокал с вином на каминную полку.

Не нужно было никаких слов. За них говорило сбившееся дыхание и опаленные страстью взгляды. Влекомые единым желанием, они бросились в объятия друг друга и слились в жадном поцелуе. Вызов горел в глазах Монце, вызов, который сводил Деклана с ума.

Монце, ощутив мягкую теплую кожу под своими руками, выгнулась навстречу. Она нетерпеливо стянула с Деклана сорочку, одним махом обнажив его до пояса. Мужчина из ее фантазий, о котором она грезила столько раз, стоял сейчас перед ней. Деклан же не скрывал, что готов откликнуться на любые желания Синди. Разгоряченный, поддался необузданной пылкости молодой женщины и отбросив свою знаменитую сдержанность, подхватил ее на руки и как добычу отнес на кровать. Когда Монце улыбнулась ему и томным жестом распустила волосы, Деклан совсем потерял голову и прикусил ей нижнюю губу.

— Твоя улыбка сводит меня с ума, — прошептал он, прежде чем вновь поцеловать ее.

Довольная его словами, Монце не прерывая поцелуев, позволила раздеть себя. Сначала с ее плеч соскользнул лиф, а затем и белая блуза была небрежно отброшена в сторону камина. Едва Деклан обнажил ее до пояса, то сразу припал губами к ее груди. Прикоснувшись к соскам, лизнул, и когда в ответ раздался прерывистый вздох, легонько прикусил. Его губы кривились в похотливой усмешке. Он торопливо развязал на Синди пояс и, спустя мгновение, юбка отправилась вслед за блузой.

— Боже мой, этот мужчина знает толк в доставлении удовольствий…

Деклана восхитило то, как раскованно девушка вела себя с ним. В его глазах появилось что-то новое, дикое и необузданное. Он положил руки на восхитительные ягодицы и увлек Монце за собой, уложив поверх себя. Тонкая черная ленточка, скользнувшая меж пальцев, повергла его в шок.

— Что это?

Монце улыбнулась. Деклан не мог отвести взгляд от фиолетовых с черным трусиков.

Конечно, он же впервые видит нечто подобное. Монце решила еще больше подстегнуть его желание и встав во весь рост, чувственным движением провела ладонями по бедрам.

— Стринги.

— Стринги?! — Мужчина не смог удержать смех.

— Да. В наше время так называют женское белье. Такому фасону отдает предпочтение большая часть женщин.

И как только она решила, что больше ничем не сможет удивить, Монце поняла, что ошиблась. На этот раз внимание Деклана привлек ее живот.

— Ради всех святых, что ты сотворила со своим пупком? Эта штука так нестерпимо блестит.

Монце с улыбкой прикоснулась к украшению. Затем, взяв Деклана за руку, жестом предложила ему самому попробовать наощупь поблескивающую в ее пупке бусину.

— Это называется пирсинг. Сережка в пупок, — объяснила она, приблизившись к его губам.

Озадаченный подобной находкой, Деклан растерянно посмотрел на Монце.

— Разве серьги не предназначены для ушей? — в его голосе проскользнуло тщательно скрываемое удивление.

— Да. Но, как я уже говорила, к моему времени многое изменилось. Теперь серьги носят на любой части тела: не только на мочках ушей, но и на пупке, в брови, на языке…

— На языке?! — удивился он еще больше и отстранился, не в силах поверить в это.

— Да, и кое-где еще, но, если я скажу, где именно, ты вряд ли поверишь.

Некоторое время Деклан таращился на нее, пытаясь переварить обрушившуюся на него информацию, пока Монце не решила, что пора бы вернуть его мысли в правильное русло.

— Тебе нравятся мои стринги и мой пирсинг? — Стоя рядом с кроватью, она томно покачала бедрами, чем вновь привлекла внимание герцога.

Скользнув по ней жадным взглядом, он почувствовал жгучее желание и изогнул губы в похотливой усмешке.

— Безумно. Прошу, вернись обратно в кровать. Мне хотелось бы поближе рассмотреть ту… ну, ту штуку в пупке и стащить с тебя эти… стринги.

Монце соблазнительно потянулась и со свойственной только ей очаровательной чувственностью, ухватилась за столбик в изголовье кровати, и проворно забралась на колени Деклану.

— Вот и я, Кармайкл. Вся в твоем распоряжении!

Деклан, заведенный до предела, поднял руки, которыми до этого стискивал тюфяк, набитый шерстью, и осторожно потянул за тонкие полоски ткани, именуемые стрингами. И снова был сбит с толку, когда перед его взором предстал идеальный треугольник каштановых волос.