— Мария и Вильгельм Оранские хотят править Шотландией так же, как уже правят Англией и Ирландией. О чем вы говорите?

Надо было видеть в этот момент лицо Хуаны. Монце уже собиралась заговорить, но ее опередила Хулия:

— Ой, боже мой, а это кто еще такие?

Девушка решила, что ее подруги по убежищу приехали из еще большего захолустья, чем она сама, и поэтому, собирая волосы в косу, начала их просвещать:

— Послушайте, не знаю, о каком монархе вы говорите, но даже мне известно, что Мария II — дочь Якова II из династии Стюардов, а Вильгельм происходит из Оранской ветви. Несколько лет назад они поженились и…

— Эдель — прервала ее Монце. — Который сейчас год?

— Тысяча шестьсот восемьдесят девятый.

— Боже, меня сейчас удар хватит, — всплеснув руками, прошептала Монце.

При этих словах Хуана подскочила, как ужаленная, и лихорадочно завопила:

— Как? Как это?! Но… но… О чем болтает эта чокнутая? Как мы можем быть в тысяча шестьсот восемьдесят девятом году, если мы в две тысячи десятом.

— В две тысячи десятом? — прошептала Эдель и открыла рот от удивления, пока малютка-Хуана продолжила.

— Да ладно. Испания только что выиграла чемпионат мира по футболу. Уже клонируют овец. Обама — президент США, а Хью Гранту исполнилось пятьдесят. Как мы могли оказаться в бог весть каком году?

Хуана что-то достала из кармана, посмотрела на девушку и закричала:

— Смотри… это Блекберри последнего поколения, и насколько я знаю, в те времена, о которых ты говоришь, таких штук еще не было? Или я ошибаюсь?

— Ой, а как же мой Пепе! Как же он разозлится! — вспомнив о муже, зарыдала Хулия.

Эдель с любопытством поглядела на предмет, который держала в ладони Хуана. Ей никогда не приходилось видеть ничего подобного, она удивленно села и услышала следующее:

— Цыганка… это все из-за этой чертовой цыганки, — прошипела Хулия и, взглянув на подругу, спросила: — Какого дьявола ты загадала?

— Я? — побелев, как снег, прошептала Монце.

— Да, ты. Не прикидывайся дурочкой, ты загадывала желания, — закричала Хулия.

Осознав все безумие ситуации, Монце в истерике завизжала:

— Хочу вам напомнить, красавицы, что ты захотела невообразимое приключение, а ты — мужчин, страсти и разврат.

— Пресвятая богородица! — тихо сказала Хуана. — Вот мы все это и нашли на свои головы!

— Но… но я замужем! О, мой Пепе! Он же решит, что я его бросила, — всхлипнула Хулия.

Ситуация была хуже, чем в любом третьесортном фильме. Тогда Монце поглядела на подруг и как всегда, когда она оказывалась в трудной ситуации, она начала напевать. Это ее успокоило. Но заметив злобный взгляд Хулии, судя по лицу, готовой ее убить, Монце заткнулась.

— Это ты попросила встретиться с мужчиной их своих снов, и чтобы это длилось несколько месяцев. До Рождества! — с ехидством сказала Хуана. — Ай, девочка моя, ущипни меня хорошенько, может, тогда я проснусь. Наверное, я сильно ударилась головой, раз мне снятся такие фантазии.

— Не искушай меня, не искушай, — еще не оправившись от потрясения, усмехнулась Монце.

— Мы все умрем! — театрально всхлипнула малютка-Хуана.

— Я загадала два желания, у меня осталось еще одно! — воскликнула Монце и продолжила: — Эрика, послушай меня. У меня есть еще одно желание, и я хочу, чтобы мы вернулись в наше время. Вот! Ты меня слышишь, дьявол тебя дери?

Несколько секунд девушки напряженно смотрели друг на друга и, увидев, что ничего не происходит, Хуана тихо сказала:

— Мне кажется, тебя не слышат.

— Эй ты, цыганка! — завопила Хулия. — Покажись, дай посмотреть тебе в глаза!

Впервые осознав, что все это происходит на самом деле, Монце прошептала:

— Эрика тогда сказала, что это Шотландия, земля легенд, и невозможное может стать возможным, и…

— Как мы тут выживем? — расстроенно запричитала Хулия. — Как будем существовать? И, главное, что я скажу Пепе, когда вернусь?

— Ради бога, перестань уже талдычить о своем Пепе, — зарычала Монце.

— Ни за что, — крикнула Хулия.

— Я не останусь здесь даже на один день. Не дождетесь! — возмутилась Хуана.

Эдель, до сего момента молчавшая, слушавшая их речи, перемежавшиеся непонятными иностранными словами, и наблюдавшая, как они оживленно машут руками и делают странные жесты, произнесла:

— Что с вами такое? К чему весь этот гвалт?

Услыхав ее, женщины повернулись и начали пытаться объяснить ей то, что сами еще не могли до конца понять.

ГЛАВА 12

Поспорив, поговорив, поплакав и посмеявшись, спев не одну песню, но так и не поняв на самом деле, что же произошло, девушки решили выйти из своего маленького убежища. Им просто необходимо было размять ноги и потянуться. Первой покинула пещерку Эдель, за ней последовала Монце, а после и остальные.

— И что нам теперь делать? К каким чертям идти? — спросила Хуана.

— Разве ты не хотела приключений? Вот тебе, пожалуйста! — пожав плечами, промурлыкала Монце.

— Я хочу вернуться к Пепе, — в замешательстве продолжала Хулия.

— А я проголодалась, замерзла и хочу обратно в отель.

Более не в состоянии выслушивать от своих подруг подобные жалобы Монце в конце концов закрыла глаза, вздохнула и под их ворчание сказала:

— Ладно! Мне жаль. Я понимаю, что по моей вине вы попали в такие невероятные неприятности, что кому рассказать, не поверят. Клянусь вам, что в тот день, когда снова увижу Эрику, как бы хорошо я к ней не относилась, я заставлю ее за все заплатить!

— А я тебе помогу, — добавила Хуана.

И Монце продолжила:

— Думаете, я шокирована меньше, чем вы? О, боже, какая гадость! Это. это… что-то невероятное… — взвизгнула она, отбросив какого-то червяка, взбиравшегося вверх по ее юбке. — Дайте мне время подумать! Я так же потрясена и напугана, как и вы, и не знаю, что еще сказать или сделать, кроме как пойти вместе с Эдель туда, куда и она.

И жалобный стон вырвался у нее из горла после этих слов.

В этот момент ее подруги поглядели на нее. Монце никогда не плакала и не жаловалась. Она всегда сохраняла хорошее настроение и была сильной женщиной. И тогда, обменявшись с Хуаной многозначительными взглядами, Хулия зашептала:

— Твои слезы меня пугают. Не плачь, пожалуйста, и прости нас.

Хуана принялась ласково утешать подругу:

— Мы тебя подначивали специально, чтобы ты загадала желания. И давай, вытри эти слезы. Я убеждена, что все это случилось не просто так. Взглянем на это с другой стороны.

Монце посмотрела на нее и хотела спросить: «С какой?», но у нее из груди вырвался лишь отчаянный стон. Не было тут никакой другой стороны, кроме плохой.

— Хорошо, все могло быть гораздо хуже. Кроме того, если я не ошибаюсь, ты в своем желании попросила мужчину и для меня. Для меня! — вызвав у подруг смех, повторила уроженка Канар. — Не будем огорчаться, ведь теперь у нас есть подруга по имени Эдель.

Услыхав свое имя, девушка поглядела на них и, заметив, что все они улыбаются, вздохнула, желая разделить их радость.

— Можно у вас кое-что спросить?

Девушки кивнули.

— Как вас зовут? Потому что вы знаете, что меня зовут Эдель Дживенс, но я до сих пор не знаю, как вас называть.

Все трое переглянулись, и, вытерев слезы, Монце улыбнулась, чем дала понять, что за этой улыбкой не последует ничего хорошего.

— Эдель, мое имя — Синди… Синди Кроуфорд! — ответила она.

Подруги потрясенно посмотрели на нее, но тут, воспользовавшись моментом, Хуана добавила:

— А я — Пэрис Хилтон!

— А я — Норма Дюваль! — уверенно подхватила Хулия.

Эдель глядела на них и не понимала столь радикальной смены настроения. Подумав о путешествии, которое им предстояло, девушка вздохнула и произнесла:

— Очень хорошо. Синди, Пэрис и Норма, мы можем отправляться в путь?

ГЛАВА 13

Уставшие, со сбитыми ногами, измотанные девушки шли уже несколько часов кряду и были сыты по горло этой дорогой, когда Хулия, сев прямо на землю, воскликнула: