– Данное описание льстит мне больше любых комплиментов, – черноволосый гад лукаво усмехается, пока Аника безжалостно добивает мой спасающийся бегством мозг.

– А как ты узнала, что мы жених и невеста? – где приступ ревности?! Какого чёрта здесь творится?! Эта идиотская ситуация путает разум искуснее мистического воскрешения!

– Приём, девочка! – рывком сев на колени, я щёлкаю пальцами перед её удивлённым личиком. Пока недоумевающий взгляд зелёных глазёнок скользит по моему лицу, Даррен хватает подушку и разражается таким сумасшедшим хохотом, что я начинаю подозревать, будто за несколько веков мир действительно пересмотрел отношения между мужчинами и женщинами. – Твой недоделанный жених – самый настоящий бабник! Рассказать о значении этого слова?

– Ох, – Аника смущённо усмехается, заставляя меня отпрянуть с отвисшей челюстью…и уткнуться прямо в её пассию! Вскинув голову, прожигаю взглядом самодовольное лицо. – Понимаешь…

– …в современном мире так принято – у Аники, например, тоже есть свой личный двухметровый гарем с янтарными глазами, верно?

– ДАРРЕН!

– А в моём любовном многоугольнике отныне любимой составляющей будешь ты, – он невыносимо близко, потому мысль «а умею ли я извергать пламя?» автоматически становится доминирующей.

– Братик, это уже слишком! Прекрати приставать к…

– Кто-кто?!

******************

– Мы с Дарреном дружим с юношества, – весело говорит Аника, беря очередную прядь моих волос. – Наши родители познакомили нас с явной надеждой поженить в будущем. Но мы никогда не любили друг друга в этом смысле, – с каждым новым словом её широкая улыбка медленно угасает. – Это было не выгодно… – тонкие пальцы замирают в воздухе, взгляд становится невидящим. Сердце пропускает удар.

Я слишком хорошо знакома с политикой и понятием «выгодно». Слишком хорошо для шестнадцатилетней девочки. Надеюсь, что шестнадцатилетней, по крайней мере.

– Ясно всё с вами, – удивляет, правда, что она решила поведать о таком сокровенном мне. Совершенно незнакомому человеку, который фактически является её врагом.

– Я осознавала наше положение, но Даррен – нет. Он не хотел мириться с несправедливостью и навязываемыми порядками светского общества. Дошло до такой степени, что я сама начала ощущать внутри зарождающийся бунтарский дух, однако…всё изменилось в один день. Разрывающаяся между желанием жить свободно, желанием быть любимой родителями и желанием оградить Даррена от всего этого сумасшествия, я внезапно узнаю, что он подписал согласие о женитьбе, представляешь? – глаза, наполненные грустью и недоумением, встречаются с моими. Что-то хорошо спрятавшееся внутри сердца, сильное и трудно контролируемое, начинает тревожно пульсировать. Я чувствую её мучения. Чувствую боль и сестринскую любовь. Бедняжка пронесла это через столько лет жизни…

Волнение на пару с потребностью прекратить этот изнуряющий обеих разговор заставляют нарушить запрет Аники. Разворачиваюсь и осматриваю в зеркале отражение себя любимой, как вдруг…

– ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!

– Т-ты о чём?

– Ты заплела мне косички?! – внезапно появившийся в дверях Даррен (а может, этот гад стоял там с самого начала) заливается смехом. – Хватит ржать, пони-переросток! – рычу на нежелательного свидетеля и смотрю на хихикающую Анику с горестным видом. – Аника-а-а, ну что ты наделала? Я же согласилась на причёску с одним-единственным условием – никаких «ути-пути»!

На этот раз смехом разражаемся мы втроём.

– Прости, но я не удержалась!

С ума сойти. А ведь ещё пару часов назад я была готова на всё, лишь бы удрать от растяпы-мага и её принца-хранителя.

После тщательнейшего осмотра врача, его заверений в том, что со мной всё в порядке, сдачи анализов и рентгена, ещё одной порции высказываний рода «ВСЁ, БЛИН, В ПОРЯДКЕ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ВЫ ЗА СВОЮ ДЕВУШКУ», Даррен сгрёб нас с Аникой в охапку и привёз в место моего заключения.

Аника, проведя экскурсию по, мягко говоря, немаленькому и небедному домику, решила показать мне мою комнату. Я бы даже сказала, отдельную квартиру. За парой фразой потянулась просьба (да-да, именно просьба) одолжить мне немного сменной одежды, чтобы я смогла совершить долгожданное путешествие в ванную, а за этой невинной просьбой – столь же невинное желание «привести волосы в порядок». Я ещё удивлялась, как это Даррен не суёт свой беленький носик в чужие дела, а он, оказывается, катался непонятно где. Вот и стоит теперь передо мной с торжественным видом да с тоннами пакетов в руках.

– И что это?

Аника, отвлечённая телефонным звонком, убежала в коридор, поэтому мы остались вдвоём.

– Немного холодного оружия, пара экземпляров огнестрельного, одна тяжёлая цепь и титановые наручники, – совершенно серьёзно перечисляет идиот, поглядывая на мои сжатые губы. – А на случай, если захочется превратиться в обыкновенную девочку, – пижама с единорогами и две коробки пирожных с нереальным слоем сливочного крема.

– Предусмотрительно, – только попробуйте растянуться, губы.

Окинув меня странным взглядом, Даррен опускает непосильную ношу на кровать, а сам приземляется рядом. Завидев на одном из бумажных пакетов логотип самого дорого в городе бутика, я роняю челюсть. Дабы сгладить неловкость и погасить довольную ухмылку на красивом лице, тут же восклицаю:

– Даррен, если ты прикупил коротких юбочек в горошек, розовых гольфов и бантиков, что больше головы в три раза, мне придётся стеснять каждого твоего гостя своим шикарным блио.

– Даррен! – не успевает он усмехнуться, как Аника влетает в комнату с виноватым видом. – Фриц звонил сообщить, что на завтра запланировано собрание студсовета и…

– Отлично, – поднявшись на ноги, черноволосый гад шлёт мне воздушный поцелуй и скрывается за дверью. Аника тяжело вздыхает.

– Уже поздно, так что, спокойной ночи, – тихо говорит она и, ответив на мой кивок дружелюбной улыбкой, закрывает дверь.

Что ж. Пора в Нарнию!

Схватив первый попавшийся под руку пакет, лечу в ванную комнату. Ванна, занимающая половину огромного помещения с высокими потолками и позолоченной кафельной плиткой, вскоре наполняется горячей водой. Поворошив в памяти полезные свойства эфирных масел, хватаю с полки «сладкий апельсин», «чайное дерево» и «пихту». Когда воздух наполняется головокружительным ароматом природы, а тело обволакивает спасительное тепло, мысли наконец обретают ясность.

Итак. Пока всё идёт как по маслу, а я привыкла решать проблемы по мере их поступления, соответственно, зачем сейчас вообще забивать голову чем-либо?

Шутка.

Понятия не имею, на что способны маги в этом времени, но в моей эпохе они творили настоящие чудеса, которые даже для ведьм казались чем-то заоблачным. Учитывая, что мисс зеленоглазое несчастье смогла воскресить меня – далеко не самую слабую представительницу сверхъестественного – стоит быть настороже. С другой стороны, перестраховка перестраховкой, но кто в здравом уме представит лилипута с щенячьими глазками в роли коварной убийцы? Нет, я понимаю, что в тихом омуте черти водятся, но…а, к чертям всё. Нужно просто найти способ сбежать, попутно помотав нервы Даррену.

Сосредоточенно киваю, выбираюсь из порядком остывшей воды и уже хочу заглянуть внутрь пакета, как в мозг внезапно меняет направление движения.

Возвращаюсь в спальню, тяну руки к заветному «Light`s the fire» и…замираю от восторга.

Пальцы с трепетом сжимают платье-кокетку пурпурного цвета, плавно переходящего в чёрный. Струящаяся ткань усыпана мельчайшими стразами, облегающий топ украшен восхитительной элегантной брошью в виде полумесяца, отчего создаётся ощущение, что, надев всё это великолепие, ты воспаряешь в необъятные просторы ночного неба и становишься ещё одной маленькой звёздочкой.

Для меня покупка одежды – обыкновенное занятие, приносящее минутное удовольствие, но, если говорить об этом платье, эмоции берут верх.

– Волшебно… – и вслед за их невольным проявлением дверь комнаты тихо захлопывается.