Я глотнула шампанского, чтобы промочить горло. Легкое, с щекотливыми пузырьками, жаром прокатилось в груди. Демид ничего такого не спросил, а я пылала так, словно потребовал снять трусики. Слишком он близко, оперся рукой за моей спиной. Я чувствовала его дыхание на своих волосах, сжала ножку бокала так, что побелели пальцы.

– Ну… я приехала в город с деньгами, остановилась в недорогой гостинице и принялась шерстить интернет. Несколько объявлений понравились, я стала обзванивать риелторов, записываться на просмотры, а потом мне другой риелтор позвонил, сказал, что его коллега дал ему мой номер, потому что у него есть для меня хороший вариант. Квартира оказалась недорогой, потому что хозяин спешил ее продать и уехать за границу… Когда мне показали документы, я даже подумать не могла, что…

– Кстати, о документах. Еще раз мне объясни, как ты достала фальшивый паспорт.

Я судорожно сглотнула. Почему он спрашивает? Потому что еще тогда, раньше, заподозрил в моих словах ложь? Я не могу рассказать о брате! А что конкретно тогда говорила? Воспоминания смешались в кучу, меня затрясло мелкой дрожью.

– Элизабет?

– Да? Я просто вспоминаю. Понимаешь, я тогда была на нервах, боялась, что не успею сбежать из города. Знакомые дали мне номер…

– Какие знакомые?

Почему он так допытывается? Я стала сочинять наобум.

– Одна клиентка на массаже как-то взболтнула, что делала себе фальшивый паспорт. Ну и когда она пришла снова на массаж, я у нее и спросила, где и как. Она взяла мой номер и потом мне перезвонили.

Демид схватил пальцами мой подбородок и повернул мое лицо к себе. В меня ядовитыми стрелами впились черные глаза. Кожу разъедало словно кислотой от его прикосновений. Не поверил…

– А теперь ты прекращаешь лгать, – прошипел он в сантиметре от моих губ. Меня заколотило как в лихорадке. – Кого ты покрываешь? Их? Ты понимаешь, что они могут быть причастны к фальшивым документам на квартиру?

Его слова огрели меня каменным валуном по голове. Нет, нет, нет… Это не может быть. Игнат не мог. Я затрясла головой, слезы градом побежали по щекам, но мужские пальцы только больнее впивались в челюсти.

– Я сказала правду! – выпалила ему в лицо, вцепилась пальцами в его руку, короткие ногти соскальзывали, не причиняя ему никакого вреда. Я замотала головой, пытаясь вырваться, оттолкнула его, но проще сдвинуть стену с места.

Демид ловко поймал мои руки, скрутил их и повалил меня на кровать, придавив своим весом.

– Отпусти! – пискнула я, и он зажал мне рот ладонью.

– Тихо, я сказал! – разъяренным шепотом скомандовал Демид – и все мои возмущения застряли в горле.

Через тонкую ткань, что нас разделяла, я чувствовала своим телом рельеф его стальных мускулов. Мои запястья находились над головой, крепко сжаты всего одной его рукой. Страх колючей проволокой обмотал меня, нервы накалились, жар его тела пропитывал мою кожу, растапливал мою решимость сопротивляться.

Прожигая меня взглядом, он медленно стал убирать ладонь от моего рта, будучи готов, если закричу, снова запечатать мне губы… и вдруг властно сомкнул пальцы на моей шее. Я ахнула от неожиданности, теряя воздух, – Демид смотрел на меня с остервенением, на его скулах напряглись желваки, ноздри раздувались от тяжелого дыхания.

Что ему стоит свернуть мне шею? Секунда дела. Мне казалось, я видела в его глазах желание сдавить пальцы чуть сильнее, чтобы окончательно перекрыть мне доступ к воздуху.

Но паника и так выжгла весь кислород во мне.

– За ложь я наказываю очень жестко, – чеканил он. – У тебя есть последний шанс сказать правду. Последний.

Брат не мог со мной так поступить, я не верю. Если расскажу о нем, то Демид может во всем обвинить его и упечь за решетку.

Я разомкнула губы и непослушным языком пробормотала в отчаянии:

– Я уже сказала правду…

Он с подозрением сощурился. Он все равно не верил мне. Черт побери… Меня сковал колючий холод. Но как он проверит правдивость моих слов? Может, он все-таки ни о чем не узнает?

Его пальцы ослабили хватку на шее, и я приоткрытым ртом принялась глотать желанный воздух. Раскаленный, от жара наших тел и ярости. Дурманящий от запаха мужских духов. Моя грудь стала быстро вздыматься – Демид опустил к ней взгляд и с нажимом провел рукой от шеи по зоне декольте и по груди, задевая шелковую ткань платья так сильно, что она обнажила кружево лифчика. У меня перехватило дыхание – краска защипала щеки, внутренности словно обдало кипятком.

Ему нравилось то, что он видел. Он хотел его с меня сорвать и узнать, что мои соски уже затвердели?

На несколько мгновений он застыл, смотря на открывшееся белье, и двинулся дальше, придавил мои ребра напором, смял через ткань кожу на талии. Я ошарашенно следила за его рукой и не могла заставить себя дернуться. Эта жадная, жесткая ласка будоражила меня, сводила с ума.

– Правду сказала, значит? – Он подхватил мою ногу, согнул ее в колене и больно обжег шлепком бедро. Туда мигом хлынула кровь, тысячи иголочек разбежались по телу. – Ночью я тобой займусь.

 У нас фиктивный брак или что? Или когда Демид говорил о “расплачиваться собой”, он имел в виду еще и телом? Черт его подери, я на такое не соглашалась! Но разве он оставил мне выбор?

Демид резко сократил между нами расстояние и впился в мои губы. Его настойчивый язык нагло пробрался в мой рот. Во мне взорвалось что-то острое и сладкое. В голову хлынул хмельной туман, словно я в одиночку прикончила бутылку шампанского. Чувственные вихри носились по крови, жесткая щетина царапала подбородок, Демид завладевал моим ртом с яростным напором. Я трепетала, я ему отвечала, я не могла по-другому. Ему невозможно не сдаться.

Его рука спешно сминала шелк на моем бедре, забираясь под ткань. Прокралась и двинулась вверх, палец зацепил кружевную полоску трусиков. Он натянул ее сильнее, так что она врезалась в кожу, и буквально обмотал вокруг пальца.

Ох, что он творит? У меня бешено запульсировало под кожей там, где впивалась ткань, ставшая теперь острее ножа.

В бедро упирался каменный член. Мои трусики напрочь промокли, в промежности требовательно пульсировало.

Демид внезапно разорвал поцелуй, я невольно потянулась следом за его губами с разочарованным стоном. И распахнула глаза – он довольно ухмылялся, заполучил добычу. Я только что дала понять, что готова ему отдаться. Он просто проверял меня, проверял!

Жгучая краска обожгла лицо, запылала на ушах. Если он поймет, что я его хочу, то совершенно обнаглеет и охамеет. Я сглотнула горечь обиды и сказала равнодушно:

– Значит, я еще нужна, чтобы греть постель. Хорошо. У меня все равно нет выбора. Откажусь, и ты пригрозишь мне чем-нибудь новым.

Он стиснул челюсти так, что скрипнули зубы. Холодок пробежался по позвоночнику. Пальцы сорвали вниз трусики, поцарапав кожу от резкого рывка. Вскрик застрял в горле, он что, собирается прямо сейчас…

Но Демид поднялся и сжал кружево в кулак. Злой, бешеный, готов проламывать стены. Или переломать мне кости.

– Приведи себя в порядок. И не забудь сменить это. – Он положил скомканные влажные трусики на комод и вышел из кабины.

Только дверь захлопнулась, я кинулась в уборную, включила ледяную воду и плеснула себе в пылающее лицо. От холода перехватило дух.

Все я правильно сказала, все правильно. Нельзя ему давать полный контроль надо мной. И вообще… какого черта я даже вяло не пыталась оттолкнуть его?! Совсем голову потеряла?

Я плескала себе воду в лицо до тех пор, пока кожа не стала неметь от холода. Макияж безнадежно испорчен, локоны растрепались, но я уверена, по прилете возле меня снова будут кружиться визажистки, чтобы подготовить к банкету.

Ночь слишком близко. Сомневаюсь, что Демид оставит меня в спальне одну даже после того, что я планировала сделать.

Всего через три часа я снова стояла перед зеркалом в уборной и смотрела в свои горящие глаза. Уже не в тесной кабине самолета, а в просторной дамской комнате замка.