***

Час спустя Ронни оказался в лагере первого ударного отряда. Он направился к палатке верховных командующих объединения Орды. Стоя у двери он услышал, как внутри шло бурное обсуждение, разговор шел на драконьем наречии. Когда он вошел, они поднялись и поприветствовали его в поклоне, но Ронни жестом попросил не останавливаться. Когда темные лорды заговорили на человеческом языке, он напомнил им, что отлично знает язык местных.

Когда все закончилось и настала пора наступать, он сел на Валуклаван – ездовое животное с черно-фиолетовой кожей, белым мхом на груди и хвосте, формой головы, как у собаки породы «Борзая» и оленьими рогами, длинными и витиеватыми, обросшими костной тканью – и поскакал впереди остальных, за ним последовали пять верховных командующих: доппельгангер в шлеме из кости дракона и одноручным мечом из черной стали; орк в черных шипованных доспехах, ростом в два с половиной метра и флейтой в руках; темное хтоническое создание расы хардрокуортек без глаз и носа, чье тело покрывала чешуя из магических камней; главный лидер и потомок народов ссивахчел, его уродливую физиономию и тело скрывали мрачные готические доспехи; позади первой четверки двигался на своих двоих огромный демон, пылающий огнем, со сломанным мечом в руках и опаленными крыльями. С горного хребта Барамеглин разнеслись истошным эхом голоса трех драконов: Лаераре с черной чешуей, Лоссигелл с белой и Йулмеротто с красной. Вокруг них в призрачном свете луны кружила стая виверн.

Если сегодня я умру, Талак никогда не обретет покой, они убьют всех, – вновь пронеслась в голове Ронни мысль.

Он закричал и поднял над головой винтовку. Позади него армия численностью в тридцать тысяч существ. Они завопили и заулюлюкали в яростном боевом кличе, поддерживая своего лидера. Последняя битва началась.

Вот, Я делаю новое; ныне же оно явится; неужели вы и этого не хотите знать? Я проложу дорогу в степи, реки в пустыне.

(С) Исаия 43:19

Узри это дитя, рожденное в двадцать четвертом веке. Волосы черные, короткие как иглы у ежа. Глаза ясные, голубые. В них будто собрался воедино свет этого мира. Кожа белая, разве что немного потемнела.

День его рождения начинается с Айрен – его матери. История ее нечасто всплывала в семейных разговорах. Он можно сказать ничего о ней не знал. В доме хранилась одна фотография с ее изображением в возрасте двадцати лет, за семь месяцев до того, как появление сына убьет её. Ангельский вид Айрен с длинными черными волосами и карими глазами, кожей белого золота и тонкими нежными руками навсегда останется в его памяти. Блейк, а именно этим именем наделил новорожденного отец, в течение долгих лет перед сном, лёжа на кровати, представлял, как она сидит рядом в желтом свете бра, рассказывает сказку на ночь и гладит его по голове. Сейчас он старше её и детские иллюзии исчезли.

Юношеские годы пролетели не успел Блейк оглянуться. В школе он носил звание белой вороны. Никто его не понимал. Одноклассники приходили домой, делали домашние задания, гуляли, интересовались окружающим миром, заводили отношения, в то время, как юный Блейк даже во сне представлял, как закрывает ствольную коробку старой винтовки, установив затвор в крайнее левое положение, фиксирует его, выстреливает, разблокирует и смотрит, как дымящаяся гильза летит в сторону и падает на землю. И такое поведение не без причины. Блейк с юных лет заразился от отца – Тириэла увлеченностью на грани безумия оружием двадцатого и начала двадцать первого века. Они вдвоем десятки тысяч часов провели в виртуальных симуляциях, учились стрелять, настраивать прицелы. К тому же он на должном уровне поднаторел в сборке и разборке автоматов, снайперских винтовок и обычных пистолетов. Из года в год любовь к войне всё сильнее захватывала молодое сознание. В довесок, Тириэл убеждал сына, что старое оружие, оно для настоящих мужчин, повторял, мол, ты чувствуешь отдачу, силу выстрела, такого сейчас уже не встретишь, никакой романтики. Сумеешь научиться стрелять из него, современное оружие покажется детской игрушкой.

По окончании школы Блейк отправился в военное училище и закончил его с отличием. Затем он пять лет работал бок о бок с командой отца, служил в рядах межпланетного тактического отряда по борьбе с террористами (МТОБТ), пока не случилось событие, которое перевернуло его жизнь. Во время очередной карательной операции, направленной против террористов, всё вышло из-под контроля. Тириэл умер, так и не увидев сына в последний раз, а вместе с ним и товарищи Блейка канули в лету. Он единственный выжил, изувеченный внутри и снаружи. После громкого провала, руководство отстранило его от службы и предоставило льготы для ветерана боевых действий. Блейк до конца своей жизни не смог расстаться с тем ужасным воспоминанием, которое подобно тени всюду следовало за ним по пятам.

Могила Тириэла оказалась пуста. Его тело так и не нашли, но как говорят, на кладбище лежит не только тело, но и воспоминание о человеке, которому мы предаёмся, навещая его. Тело Айрен перенесли и положили рядом с мужем. На похороны пришли два генерала, ибо так велел регламент и устав, друзья по школе, с которыми тот не разговаривал лет пять, и сосед. Всего человек десять.

Годы спустя, вся тьма прошлого, как и судьба Блейка, туманная и неопределенная, остались позади, вместе с происхождением. И сколь сильно мир не оттягивал бы его к себе, он уходил от него все дальше…

***

– Назовите свое имя, – сказала молодая девушка, сидящая за белым столом в белой комнате. Худое круглое лицо, на глазах очки, на теле расстёгнутая белая куртка с оттопыренным воротником, на груди бейджик с именем «Мелинда», на ладонях перчатки, два пальца на правой руке заменены протезами.

Блейк взглянул на себя полуголого в одних штанах – всё тело в проводах и датчиках. На экране рядом транслировалась кардиограмма. На всю комнату раздавался протяжный, дотошный писк. Он посмотрел ей в глаза, удерживая свой взгляд несколько секунд, затем посмотрел в сторону и ответил:

– Когда это все закончиться?

– Сразу, как только вы перестанете валять дурака.

Блейк посмотрел на белую камеру на штативе и на красный огонек, моргающий рядом с объективом.

– Вы нестабильны, – продолжила Мелинда. – Как только Вы поправитесь, наши встречи прекратятся. К тому же раз в год можно уделить пять минут, Вы так не считаете?

– Интересная у вас все-таки работа, – ответил он и заметил два пистолета, заряженные транквилизаторами, в уголках потолка. – Безопасная. Иногда я думаю, кем бы я стал, будь у меня возможность повернуть время вспять.

Она поправила очки и нажала на браслет у себя на запястье и перед ней открылся прозрачный планшет, на котором появилось личное досье Блейка. Она пробежала глазами по основным пунктам, выключила камеру и сложила пальцы в замок и без малейших эмоций сказала:

– Ничего бы не изменилось. Вас бы окружали те же самые люди, происходили те же самые события и в конечном итоге Вы бы сидели напротив меня, а я бы пыталась добиться Ваших ответов. А если бы Вы сумели перемещаться во времени, то, как только наши современные таблетки против ПТСР у Вас кончились бы, вы сошли бы с ума и либо убили кого-нибудь и сели, либо просто умерли, потому что Ваш мозг не выдержит. В общем и целом, ничего бы не изменилось, господин Блейк. Я бы даже сказала, что лучше точно бы не стало. Что ж, я на Ваш вопрос ответила, теперь, быть может ответите на мои? Или может мне для начала посочувствовать вашей непростой судьбе, чтобы разрядить обстановку? – Мелинда сделала многозначительную паузу, понаблюдала за реакцией пациента, который изучающе смотрел на нее и улыбался, и продолжила, – нет? Хорошо. Тогда давайте уже начнем.

Камера включилась обратно.

– Ваше имя.

– Блейк.

– Вы работаете?

Он запрокинул голову на бок, и не отрывая свой пристальный взгляд исподлобья, спросил:

– А возраст спрашивать не будете?