— Прошу прощения, вы кто?

— Чонгук, будем знакомы. Я приехал из участка, занимаюсь делом одной ученицы из средних классов, Чан Вонён, — он демонстративно показывает свой документ и захлопывает его с улыбкой. — К сожалению, мне нужны эти пятеро ребят на один урок. Надеюсь, вас не затруднит моя просьба.

— Нет, конечно. У нас всё равно сегодня два урока.

Мужчина под руководством Ёнхи выводит всю компашку из класса. Когда они добираются до улицы, Гук останавливается и поворачивается к ребятам, которые смущены и не знают, как себя вести. Вероятно, до этого к ним не приезжали с такой просьбой. Ничего, Чонгуку не сложно стать первым. Ребята говорят о дальней части школьного двора, когда парень интересуется уютным, располагающим к беседе местом. Туда они и направляются.

— У меня к вам есть несколько интересных вопросов, но для начала назовите свои имена, возраст и адрес, — каждое слово он записывает в своём блокноте. — Как близки вы были с Вонён?

— Ну… обычно мы гуляли после школы, когда были свободны, но могли и встретиться на выходных. Особенно в последнее время она чаще стала звонить с просьбами погулять в субботу или воскресенье, — говорит Минджу за всех, и ребята единогласно кивают.

— У неё ведь занятия в музыкальной школе на выходных, она всегда уделяла музыке эти дни… Она писала мне, что она дома, — Ёнхи полушёпотом говорит это, словно не может поверить в сказанные слова. В принципе, так и есть, ей кажется, что ребята нагло врут им в лицо.

— Нет, я могу показать переписку, — Минджу достаёт смартфон и, пролистав до определённого момента диалог, протягивает мобильник мужчине. Чонгук внимательно прочитывает всё до конца и хмыкает, записывает это в блокнот и обводит жирно ручкой.

— Замечали ли вы в её поведении что-то странное?

— Она стала какой-то… нервной, — поднимает руку парень, неловко жмущийся рядом с Минджу. — Она говорила, что это из-за предстоящих сессий и проблем с отцом, поэтому мы не обращали внимания. Может, дело не в этом?

— Так, хорошо. Скажите, были ли у неё с кем-то конфликты?

— Да, — уверенно отвечает Чжиын, и все взгляды перемещаются к ней. Это её смущает, но она всё-таки продолжает: — Когда мы гуляли с ней вдвоём на территории школы… Где-то часов в шесть вечера, тут есть красивые места, где можно посидеть. К нам прицепился уборщик школы, и у них с Вонён зародился конфликт. И он в последующие дни часто донимал её.

— Его имя? — один из парней его называет, и Гук записывает в блокнот всё сказанное. — С кем-то ещё были перепалки? Может, с учениками?

— М-м… Нет, не думаю, — Минджу переглядывается с ребятами, выискивая в их взглядах согласие с ней. — Она была очень дружелюбной девочкой. Хотя… в последнее время стала какой-то… Знаете, будто бы поросла шипами и не давала к себе прикасаться. К своей душе, в смысле… Надеюсь, вы поняли.

— Разумеется. Говорите так, как удобно, я обязательно пойму. Есть ли предположения, почему она стала такой?

— Кто её знает? О таких вещах мы не разговаривали, — начинает девочка, но один из пацанов придвигается ближе.

— Если честно, я заметил кое-что ещё странное, — он неловко чешет затылок. — Один раз я во время урока увидел её в коридоре около женской уборной. Она с кем-то говорила по телефону, и её разговор казался колким и серьёзным. Словно она с кем-то сильно ссорилась… Мне показалось, что она говорила что-то насчёт денег и какой-то выплаты… Это мне могло просто показаться, — он разводит руками в стороны.

— Это ценная информация, парень, — Чонгук благодарно кивает. — Дайте мне свои номера телефонов на случай, если мне придётся как-то с вами связаться.

Ребята любезно пишут на отдельном листке в блокноте и подписывают номера своими именами. Так же мужчина даёт им и свой телефон на случай чего. Так как больше им рассказывать нечего, Чонгуку придётся цепляться за маленькую соломинку — сначала поговорить с уборщиком, потом проверить все контакты девочки во второй раз и поговорить с её отцом. Скорее всего, они займутся этим вечером, потому что Ёнхи сильно проголодалась, и они спешат поехать в какое-нибудь кафе с вкусной едой.

Внутри пахнет жаром с кухни и перцем вперемешку с цветами, рассаженными по стенам. Они занимают столик в глубине заведения, чтобы их не было видно с улицы и можно было не заметить в толпе — всё-таки они как на специальном секретном задании всю эту неделю, их не должны видеть вместе некоторые люди.

— Как думаешь, с кем она могла говорить по телефону? — Ёнхи заговаривает только тогда, когда им приносят заказ. Вид еды сильно пробуждает аппетит, и в какофонии столовых приборов говорить чуточку легче.

— Вероятно, с заказчиком, либо с клиентом. На самом деле, вариантов может быть уйма, и сейчас мы не можем точно знать, что и как, — он хмурится. — Ты уверена, что Вонён не принимала наркотики?

— Я уже ни в чём не уверена…

— Понимаю. У меня есть мысль, что она могла говорить с поставщиком, но это только мысль. Кстати, почему ты так себя вела при парнях? Что-то не так?

— М-м, нет, всё отлично, — она прячет взгляд, и Чон хмурится.

— Ты же понимаешь, что со мной это не работает?

— О Боже, аджосси… Ладно. Просто мне нравится один из мальчиков, но он мне отказал. Вот и всё.

— Как он мог отказать такой красавице? Был бы я младше! — девочка смеётся и ест в более хорошем настроении. Остаток завтрака-обеда они проводят в тишине, после чего собираются и едут к Чонгуку домой.

Ёнхи уже давно не гостила у Гука, и в груди зарождается такое лёгкое чувство предвкушения, словно её ведут на аттракционы в день рождения. Она чувствует себя спецагентом на задании, которому нельзя говорить ни своё местоположении, ни то, чем он занимается. Это приводит её в восторг, но каждая мысль о том, почему это происходит, тут же его сметает. Они поднимаются в квартиру, за дверью которой слышен агрессивный собачий лай. Чонгук хмурится, потому что Хван всегда ведёт себя крайне тихо, и сразу тянется к пистолету, припрятанному в сумке.

— Встань позади меня, — командует он и дёргает ручку двери — она спокойно поддаётся и открывается. Чонгук входит, сняв предохранитель с оружия и выставив дуло вперёд, быстро проходя в квартиру. За столешницей сидит Дженни, глупо хлопая ресницами, а на ковре прохлаждается Тэхён, самозабвенно играя с собакой и её любимой игрушкой.

— Оппа, ты чего?

— Кто вам разрешал вламываться в мой дом? — ошарашенно спрашивает он и заводит Ёнхи в квартиру, закрывая за ней дверь и убирая пистолет на одну из полок. В помещении стоит приятный запах выпечки, и Чон замечает, что его духовка работает на износ.

— Вообще-то, ты сам дал мне ключи, — цыкает девушка. — Тэхёну хотелось поближе познакомиться с командой, особенно с тобой, потому что ты его почему-то ненавидишь. Вот я и решила помочь.

Детектив переводит взгляд с сестры на своего коллегу, который улыбается так же невинно-глупо, и закатывает раздражённо глаза. Чтобы он подружился с этим недоумком? Да ни за что!

— Чёрт с вами, сидите.

— Кстати, а что с тобой делает Ёнхи? — девочка усаживается рядом с Тэхёном и тискает Хвана, который её любит гораздо больше, чем хозяина. Дженни, проверив свои печенья, недовольно смотрит на старшего брата.

— Намджуну ни слова. Она помогает мне с расследованием, — юлить с ней не получится, потому что Дженни допытливая и может расколоть его как орех.

— Чонгук, ты совсем из ума выжил? Она же ребёнок.

— Да, но благодаря ей я узнал много ценой информации. И если ты будешь трогать меня и её, то я заберу у тебя ключи от дома и расскажу матери, как ты с Хосоком…

— Ладно-ладно, убедил.

— Тебя это тоже касается, — детектив удручённо смотрит на Тэхёна. — Одно слово — и ты пожалеешь об этом.

Дженни достаёт противень с горячим песочным печеньем и оставляет их на плите немного остыть. Они с шоколадом, так, как любит Чонгук, но сейчас у него кусок в горле встанет, потому что как вообще можно после всего этого спокойно есть. Однако Ёнхи ситуация трогает меньше (даже если Намджун узнает, родную дочь он не убьёт точно, в отличие от Чонгука), и она радостно крутится вокруг старшей, желая скорее попробовать десерт. Они втроём усаживаются за небольшой белый столик, Ёнхи волочет силой и Чонгука.