Сейчас.

— Это всё бессмысленно.

— Я согласен с тобой, Ёнхи. Убийцы… не те, кем кажутся, абсолютно всегда, — Чонгук завлекается новой темой. Старается не думать ни о чём. Намджун настаивает на длительном отпуске, не меньше двух недель, где-нибудь подальше, где тепло. Он не разрешит явиться в участок, не хочет видеть его, потому что сейчас Гук совершенно не в порядке. Это знают все, и, даже если он будет настаивать на обратном, никто не поверит. — Но навестить можно. Чтобы найти ответы. Я знаю, что у тебя есть вопросы. Ты моя крёстная дочь, Ёнхи, и я знаю, что ты похожа на меня несколько больше, чем на своего праведного и дисциплинированного отца. Ты не будешь одна.

— Это опасно, — Тэхён вмешивается, чуть щуря глаза. Ему не нравится идея, и он хочет, чтобы школьница больше никогда не виделась с китайцем. — Я вижу, кем стал Гугу после встреч с отцом, и я не хочу, чтобы ты пошла по его стопам.

— Здесь другой случай. И ответы ей нужны другие, — Чонгук пытается поесть, но кусок в горле встаёт. — Ёнхи… не повторяй ошибку моей мамы. Ты знаешь, что он сделал, знаешь обо всём, и это отличает тебя от неё. Не позволь ему одурачить тебя. Но ты заслужила знать ответы. Он даст их только тебе.

◎ ◍ ◎

Возле палаты никого. Дело против Тао хотят поднять после того, как он пойдёт на поправку, и Ёнхи заставят говорить. Она думает о том, что нужно сказать вроде: «он выполнял поручения Сокджина» или что-то в этом духе, но, по правде говоря, у неё нет никакого опыта в суде; надежда только на помощь и поддержку со стороны. Тэхён и Чонгук будут смирно ожидать в коридоре, пока двое будут разговаривать, на чёрное платье девушки нацепляют небольшой прослушиваемый жучок.

— Помни, что мы рядом, и помни, кто он такой. Удачи, — крёстный хлопает её по плечу, и девушка тихо входит в палату. Тепло, пахло миндалём и ванилью, слабо выбивается из гармонии аромат едких лекарств. Пикающий в тишине прибор отслеживания сердцебиения, трубка для подачи кислорода в лёгкие через нос. Когда она встаёт рядом, Тао берёт в руки пульт и заставляет спинку своей койки подняться, чтобы разговаривать им было удобнее. Его белоснежная больничная форма делает сухую кожу не такой бледной.

— И вот… мы снова встретились, — китаец кидает взгляд в сторону календаря на стене и усмехается. — Спустя неделю. Это наш новый личный рекорд. Знаешь, — он вздыхает и прикрывает глаза, удобнее устраиваясь на кровати. — Это самая удобная вещь на рынке, говорят, что Стивен Хокинг умер на такой.

— Каковы шансы, что она тебя раздавит? — несдержанно спрашивает девушка. Однако она старается успокоиться, хотя рядом с ним это просто нереально. Она вспоминает всё самое плохое, и это не то, чего ей хочется сейчас на самом деле. Ей нужны… ответы. Больше ничего.

— Ну что ты. Разве так говорят с тем, кто чуть не умер? — спрашивает парень.

— Хватит прикидываться страдальцем, — игнорируя дрожь в ногах, школьница садится на стул возле стены, самый дальний от койки, и укладывает свои руки на коленях. — Я пришла, потому что… — она поджимает губы и думает. Что ей дадут ответы на вопросы? Лишнее чувство вины, которое ей совершенно не хочется слышать? Она знает, что она ещё глупая, не сможет потупить эти мысли и чувства. Но её будет мучить совесть из-за того, что она бросила его после того, как он спас ей жизнь, выбрав в качестве жертвы себя. — Ты должен сделать заявление для полиции. Ты скажешь им, что убийца вынудил тебя сделать всё это.

— Или… я ничего не скажу, — Тао усмехается, отводя взгляд к окну. — И пополню список заключённых.

— Тебе что-то нужно, — Ёнхи стискивает в пальцах юбку платья, скрестив ноги под стулом. Она сама сейчас пбледнеет. — Что?

— Не буду скромничать. Я хочу проводить время с тобой, регулярные визиты, как в старые времена.

— Нет, — сразу отвечает она и думает о том, как Тао будет выглядеть в оранжевой форме одной из тюрем. Ёнхи опускает голову, тяжело вдыхая воздух, едва держась стойко. Ей кажется, что Чонгук, стоя в коридоре, с минуты на минуту ворвётся сюда. Ей стоит говорить и думать быстрее. — Ладно. Раз в неделю. И ты сделаешь заявление.

— Два раза в десять дней. И да, я… теперь припоминаю, я попал под влияние монстра…

Они сталкиваются взглядами. Ёнхи видит довольную улыбку и думает о том, не ошиблась ли она в этот раз.

◎ ◍ ◎

Они сидят в кафе возле больницы, напитки уже приносят, им нужно отдохнуть. Жучок уже отправляется в карман Чонгука, сам он не против визитов, но факт того, что Тао выполнял чужую работу, пачкая руки, его немного смущает. Профиль интересный, но он всё равно убийца, и срок ему обеспечен, только если хороший адвокат не добьётся условного. А вот Тэхён настаивает на том, чтобы дать китайцу больше пяти лет.

— Он находится здесь легально? Нашли его документы, паспорт, или его документами был Ким Сокджин? — не унимается красноволосый, стараясь максимально тихо и возмущённо предъявлять претензии в кофейне. Ёнхи, приложившись к шоколадному коктейлю, не упорствует отвечать на все вопросы друга. — Он так же вертит тобой, как и Сокджин полицией. Как и Джихёк своей семьёй. У убийц это в крови. Он мастер манипуляции.

— Давайте обсудим это позже, а сейчас поговорим о чём-нибудь хорошем, — предлагает раздражённо Ёнхи, а Гук, взглянув на старшего, согласно кивает. Киму приходится замолкнуть и тяжело вздохнуть, всем своим видом говоря: «мы ещё вернёмся к этому, не переживайте». — Аджосси, папа говорит, что ты скоро поедешь отдыхать. Не секрет, куда именно?

— Я… по правде говоря, я не думал об этом, зато решение сделал именно твой любимый папочка. Он воспользовался финансами нашей семьи и заказал три билета до Тайбэя. Говорит, чтобы я не появлялся в его поле зрения две недели, хотя я считаю, что я и в Сеуле могу хорошо отдохнуть, — усмехается Гук, делая глоток кофе со сливками.

— Ты обязан будешь прислать мне фотоотчёты. Где вы побывали, что ели, что делали, — строго, но с улыбкой произносит Ёнхи. — Иначе вход в наш дом тебе воспрещён, а твой номер будет у меня в чёрном списке.

— Как всё категорично, — брюнет не сдерживает улыбки. — Знаешь… я согласен. Сделаю тебе несколько сотен снимков.

◎ ◍ ◎

День рейса настаёт, и начинают они его в шесть часов утра, чтобы успеть к восьми в аэропорт. С вечера собрали сумки, чемоданы, рюкзаки, остаётся только позавтракать, загрузить всё в автомобиль Намджуна и выехать. Чонгук одевается в удобные спортивки и худи у себя в комнате, смотрясь в зеркало, когда наверх поднимается уже готовый Тэхён. В милом свитере поверх футболки и белых джинсах. Он подкрадывается со спины и обнимает младшего, упираясь подбородком его в плечо.

— Выглядишь неплохо для перелёта. Спать не хочешь? — брюнет только качает головой, холодными руками накрывая ладони старшего, сцепившихся у него на талии. — До сих пор не могу поверить, что лечу куда-то. Что мы летим. Я никогда не был заграницей, боюсь, что будет сложно освоиться и понять, как там всё устроено.

— Я тоже никогда не был заграницей, Тэхён, — осторожно улыбаясь, говорит парень. — Так что если пропадём, то вместе.

— Гугу, я подумал о том, кем я хочу стать. Позволь мне, — он неловко разворачивает младшего к себе и смотрит ему в глаза, видит яркое отражение своих карих. — Я хочу быть адвокатом. Я… общался с Миён, когда она приходила в твоё отсутствие, мы виделись на этой неделе тоже. Хоть сейчас она уже не адвокат, но она рассказала мне об этой профессии. А потом я почитал сам… Прошу.

— …Если это то, что сделает тебя счастливым, то я не против, — немного помедлив с ответом, выдержав паузу в пять минут, всё-таки говорит ему Чон. — И ты вряд ли послушаешь меня, если я скажу, что это опасно?

— Верно, — улыбается он.

— Оппа, аджосси, за нами приехали уже! — громко топая по ступенькам, в спальню врывается Джухён. Она такая счастливая, обнимает мягкого плюшевого кролика в фиолетовом жилете, зовёт их вниз, на первый этаж. Им машет Намджун и предлагает помочь донести чемоданы до своей машины. Они едут неспешно к инчхонскому аэропорту, заезжают на парковку, несут все вещи в главный огромный зал, а там, оказывается, их уже давно все ждут. Вся чета Ким, команда Сомун, и даже приезжает доктор Йен Ан, который не может пропустить такое замечательное событие.