— Едва ли, — спецагент закатывает глаза и снова обращается к интересующей её персоне. — Я прочитала ваше дело. Впечатляет. Мне нужен кто-то, кто введёт меня в курс дела. Может, вы могли бы? Ваш руководитель пообещал предоставить мне всё необходимое, — она крутится от Джису к Намджуну обратно, выставив напоказ свою белоснежную улыбку. У Гука начинает дёргаться глаз.

— Соён, — зовёт он, не выдержав. — Мне позвонил До Ёнбин. Я связан с делом!

— Да, с серийным убийцей, — соглашается блондинка. — И это главная причина не привлекать тебя.

— Возьмите Джису, — лейтенант отмахивается рукой, мол, ничего не поделать и не надо устраивать сцены прямо в кабинете. Сегодня совсем не время. — На сутки. Двадцать четыре часа. А ты, — он смотрит на Гука, — за мной.

Они вдвоём выходят из кабинета, и Чонгук оборачивается напоследок, чтобы хотя бы попрощаться с Джису и пожелать ей удачи в новом, не очень потрясающем коллективе. Но, обернувшись, он встречается взглядами с близко стоящей к нему Соён, которая держится за ручку двери и смотрит ему прямо в глаза. И перед тем, как громко захлопнуть перед его носом дверь, она с улыбкой произносит:

— С Новым Годом.

Гук вздрагивает, вздыхает, но идёт с Намджуном в зал, где ходят сотрудники полиции. Предоставив свой офис агентам разведки, они вынуждены кочевать по всему участку, и их первая станция — общий рабочий холл. Гук садится на диван перед столом, а Намджун ставит на него большую коробку.

— Это материалы Юто. Просмотри его дела. Кто-то из них хотел его убить, — он хлопает по крышке и, пожелав психологу удачи и терпения, уходит в неизвестном направлении. А Чонгуку сейчас срочно нужно себя чем-нибудь занять, так что этот вариант прекрасен. Парень достаёт оттуда документы, карточки, справки, анкеты, кладёт их перед собой на стол и краем глаза замечает, как Соён, пришедшая в общую зону, делает себе кофе. Но парень решает не отвлекаться.

В коробке, помимо прочего, он нащупывает бумажный коричневый конверт, очень лёгкий по сравнению с остальными, и достаёт его. Внутри лежит снимок, больше похожий на фотокарточку. На ней Юто и…

Пальцы Чонгука дрожат, а глаза бегают по знакомому лицу мужчины с фото. Он распахивает губы, но с них не слетает даже рваного выдоха, ему становится страшно, потому что внезапно разблокировывается ещё одно воспоминание.

Тёмная комната допроса, и ты тут — маленький, беззащитный, десятилетний — совершенно один. Пока не открывается железная дверь и внутрь не заходит мужчина. Ты знаешь этого мужчину. Помнишь его, но хотел бы забыть навсегда. Он, грузно нахмурив густые чёрные брови, подходит к столу и наклоняется над ним, на тебя падает большая чёрная тень. Поднимаешь на него жалобный взгляд. Тебе хочется сбежать, но двери закрыты. Тебе нельзя. Невозможно. Нереально. Запрещено злыми дядями в полицейских формах.

— Привет, Чонгук, — голос томительный, как всегда, спокойный и мелодичный. На нём костюм, он всегда ходит в костюме, а ещё он, кажется, напряжён. — Помнишь меня? Детектив Ким Сокджин, — натянув улыбку на лицо, он продолжает смотреть на тебя выжидающе, как хищник на жертву. Но почему он так зациклен на щенке, у которого только кожа да кости? — Просто хотел ещё раз расспросить тебя о ночи, когда арестовали твоего отца.

— Я уже рассказал всё, что знаю, — говоришь ты, пряча взгляд старательно, но ты знаешь, что из-за этого будет плохо, и иногда бегло скользишь глазами по лицу детектива перед тобой.

— Да, но… — он наклоняется ниже, чтобы у тебя нет шанса уйти от зрительного контакта. — Полицейский сказал, что отец дал тебе прощальное напутствие. «Мы с тобой одинаковые», — тебя начинает трясти ещё тогда, и руки твои не способны успокоиться. Тремор в десять лет — твоя изюминка, фишка, только твой индивидуальный конёк. — Как думаешь, почему он так сказал? Я совсем не могу понять.

◎ ◍ ◎

— Мне это не нравится, Гук. Ким Сокджин был плохим копом. Тебе об этом не нужно вспоминать.

Дом три тысячи пятьсот девять. Они паркуют шевроле Намджуна прямо перед дверьми, всё ещё сидя внутри салона, и смотрят через опущенные окна на вымощенные красным кирпичом стены. Это адрес Ким Сокджина, того мужчины с фотографии, и сюда его привозит никто иной, как Намджун, ведь в то время они работали вместе.

— Сокджин — последний, с кем работал Адачи Юто до повышения, — Чонгук кивает на слова главу отдела, но всё равно настаивает на своём. Сейчас важнее разобраться в деле. — Это зацепка.

Они вдвоём выходят, проходят к железной двери, и Гук с силой стучит кулаком по ней, дожидаясь ответа. Звонка в наличии хозяина дома нет.

— Ты уверен, что готов увидеть его?

— Прошло много времени. Я больше не боюсь, — вздыхает парень. — Скорее всего, он даже не узнает меня.

Дверь открывается, но на пороге далеко не Ким Сокджин, а какая-то неизвестная женщина за сорок лет со скалкой в руке, которую, очевидно, собирается использовать как оружие. Только Гук не уверен, что они с Намджуном выглядят настолько устрашающе.

— Извините, здесь живёт Ким Сокджин? — интересуется Гук, осматривая ещё раз дом и адрес, по которому они приезжают. Это точно этот дом, по-другому быть не может.

— Нет. Уходите, — агрессивно отрезает она, но Намджун поднимает руку с удостоверением лейтенанта.

— Опустите скалку, мы из полиции. Можно вас на пару вопросов? — он убирает светлые волосы назад и прячет документ обратно в карман. Женщина немного успокаивается, но кухонное орудие убирать из рук не торопится. — Вы знаете, кто такой Ким Сокджин?

— Он жил здесь примерно пятнадцать лет назад, после чего продал этот дом мне. Сказал, что переезжает в Норвегию и ему некому оставить его, ну, я и купила. Больше вопросов нет? — спрашивает она, переводя взгляд с одного копа на другого. — Всего доброго. С Новым Годом.

И дверь закрывается.

Кажется, след пропадает, потому что связаться с Норвегией — не совсем то, что могут сделать копы Южной Кореи.

◎ ◍ ◎

— Чон Чонгук, вы ведь занимаетесь бумагами Ким Сокджина?

Они возвращаются с пустыми руками обратно в участок, и криминалист встаёт у окна, чтобы подумать над всем. Почему Норвегия? Как узнать его нынешнее место жительства? Можно ли как-нибудь по-другому узнать об этом Адачи Юто, увидеть его слабые стороны? И вот спустя полчаса размышлений его прерывает уже почти пожилой коп.

— Верно. У вас есть что-то интересное?

— По правде говоря — да. Насколько мне известно, его нашли в номере с проституткой? — спрашивает он, и брюнет кивает. — Директор Адачи Юто… был геем. Я знал его достаточно хорошо.

Да, возможно, это именно то, что будет интересно Чонгуку. Ведь теперь картина приобретает новые краски.

Спустя время Намджун, выглянувший из-за двери офиса Сомун, зовёт парня внутрь. Агенты сваливают куда-то временно, и теперь их кабинет свободен, однако… он терпит настоящие кардинальные изменения: стенд теперь стоит задней стороной к двери, диван гораздо дальше от рабочей зоны, на стену патриотично вешают флаг Кореи.

— Весьма… удобно, — Хосок кашляет в кулак, осматривая помещение.

— Специальному агенту Соён нравится метить территорию, — недовольно шипит Гук, всё же переступая порог кабинета.

— Я позвонил паре сторожил, они подтвердили, что генерал был геем. Похоже, это не было секретом, — пожимает плечами Ким.

— Если не Юто был с Миной… — Хосок многозначительно поднимает брови, глядя на спину младшего коллеги, который снова встаёт у окошка.

— Значит, с ней был убийца, — брюнет оборачивается. — Он пытался подставить Юто. Он козёл отпущения.

— Он подорвал его репутацию, — невесело проговаривает Ким, потирая напряжённый лоб. — Убийца пытался опозорить его.

— Верно. Мёртвый коп не может постоять за себя, — кивает им профайлер.

— Мина — сейчас единственная зацепка, — Хосок открывает заметки в телефоне и прочитывает их. — Мёи Мина. Училась на медсестру. Работала в «Пленённой птице», якобы компании по подбору пар.

— На первый взгляд всё законно, — младший улыбается. — Дай угадаю, платили только мужчины.