— Почему? Что здесь случилось? — подняв камешек с асфальта, Гук запускает его в сторону фигуры. Ничего не меняется, силуэт даже не двигается. — Я думал, может… здесь была убита девушка из чемодана, — игнорируя приказ не приближаться, Чонгук подбегает к стоящему мужчине. Рот у него заклеен, тело связано цепями, глаза бегают по сторонам, и он очень испуган.
— Нет. Близко, но не совсем.
— Давай поговорим лицом к лицу, Ёнбин. Могу я придти к тебе?
— Стой на месте. Не уверен, что могу тебе доверять.
Короткие гудки. Схватив свой телефон, Чонгук набирает номер лейтенант.
— Намджун, я нашёл отца Луа, — парень обходит его и не видит ничего экстренного. — Он здесь, живой. Мне нужна скорая.
— Понял, где Ёнбин?
— Не знаю, пока что, — телефон снова звонит, и теперь он поднимает трубку, кружа вокруг новой жертвы этого убийцы, как стервятник над падалью. — Давай, Бин, я ждал достаточно долго. Мне нужны ответы.
— Понимаю, Гук, ты считаешь, что должен знать о своём прошлом, но, на самом деле, ты должен найти своё призвание, свою миссию. Как только я нашёл их, я понял, что я должен делать, — снова сброс вызова, на этот раз это делает Гук нарочно. На смену первому сотовому приходит второй, на этот раз снова связь со спецназом.
— Джун, его здесь нет. Думаю, он собирается закончить дело.
— Ты о чём?
— Он идёт за Ким Хёчжоном, отправьте бригаду на Кёнгхи, сейчас же, — так Намджун и поступает. Профайлер вновь возвращается к разговору с убийцей. — Прости, Ёнбин, связь прервалась. О чём ты говорил?
— Ты нашёл Луа, не так ли? Ты не следовал моим указаниям, — недовольно говорит мужчина.
— Ты первый мне солгал. Обещал мне ответы.
— Я ведь дал тебе браслет? Думаю, это большой прогресс. Нужно время, чтобы укрепить доверие. Этому меня научил твой отец, — короткие гудки. Чонгук решает помочь святому отцу и снимает с его рта скотч, тот громко дышит, хватает ртом воздух.
— Я должен был это понять, ему нужен не Луа, ему нужен Хёчжон! Чёрт… Господи, Дженни!
Парень быстро набирает номер сестры и отходит, нервно рвёт заусенцы, отсчитывая в голове секунды до принятия вызова. Наконец-то он слышит, как длинные гудки заканчиваются, и вместо него родной женский голос:
— Теперь ты соизволил мне позвонить? — усмехнувшись спрашивает сестра. — Поздновато для звонков, не находишь?
— Дженни! Слава богу. Ты сейчас в больнице? Ты можешь быть в опасности, я думаю, что там серийный убийца.
— Что? — девушка проходит вдоль многочисленных кабинетов и палат к перекрёстку, смотрит вправо и видит длинный, абсолютно пустой коридор. Больница, в принципе, сейчас пустует, потому что в такое время здесь обычно никого. Она знает, часто тут бывала, ночевала даже. Девушка идёт к этому коридору, осматриваясь. — Кажется, ты прав.
— Почему? Что происходит? — несмотря на вопросы брата, она молчит и смотрит на одну из закрытых дверей, которая больше всего цепляет её взгляд. Палата Хёчжона. Медленно она идёт к ней, терзаясь в догадках и решениях: да или нет? — Оставайся в палате и запрись! — Чон почти не слушает и толкает прикрытую дверь медленно, без скрипа, видит на полумёртвое тело врача. Зажимает рот ладонью, чтобы не закричать. — Дженни, что такое?! Что там?
Она поднимает взгляд к койке, на ней лежит Хёчжон, на руках ещё видны синяки от уколов. Лицо у него избитое, из глаз течёт кровь, изо рта тоже. Кажется, он больше не жилец.
— Парень, которого они охраняли… мёртв.
— Дженни, послушай меня, тебе нужно найти безопасное место! — шорох, Дженни резко поворачивается в сторону закрытой двери в подсобку, в которой видна небольшая щель. Она уже не слышит старшего брата, её сердце стучит так громко, что закладывает уши. Там определённо кто-то есть. — Он может знать, кто ты такая.
— Кажется, я его увидела, — истерично шепчет она.
Девушка выбегает из палаты, к сожалению, на каблуках это сделать несколько сложнее, чем в обычной обуви. Она бежит к женской уборной, чтобы закрыться там, но дверь не поддаётся, не открывается, потому что её заперли на ключ.
— Найди место, где можно спрятаться!
Из палаты выходит мужчина, одетый в форму хирурга, с маской на лице, халате и в медицинских перчатках. Дженни забегает в ординаторскую и запирает дверь, шепча разного рода мольбы о спасении и надеется, что к ней не проберутся. Она ищет взглядом ещё двери, шкафы, но совсем ничего, где можно спрятаться, только если под стол, но это глупо. А мужчина уже подходит и пытается взломать или вовсе выломать эту чёртову дверь.
— Дженни! Дженни!
— Он снаружи, он снаружи, он снаружи, — шепчет она, словно в бреду, старшему брату в трубку, прижимаясь к стенке от страха.
— У тебя есть оружие?! — девушка подбегает к тумбочкам и проверяет ящики, но, как назло, совершенно ничего. Она открывает всё подряд и шарит везде. В итоге она хватает в руки пластмассовый чайник и кидает телефон на стол, потому что сейчас не до него. Надо бороться за жизнь. К её несчастью, дверь всё-таки слетает с петель, и она снова видит этого псевдохирурга со скальпелем в руках, которым он вертит, как обычной ручкой.
— Привет, Дженни. Ты сильно выросла с нашей последней встречи, — мужчина улыбается, это видно по глазам, но остаётся стоять на месте. Никто его не торопит.
— Я знаю, кто ты и знаю, зачем ты пришёл сюда, — крепко сжимая в руке пустой чайник, отвечает репортёр.
— Надо же, — усмехается Ёнбин. — Ты умная девочка. Мне кажется, что ты пошла в мать, как ты думаешь? Или ты не ходишь везде с пистолетом? — он смотрит на её выбор оружия, и это его веселит. — Судя по всему, нет.
— Что тебе нужно?
— Дорогая, это уже моё дело, — он делает два шага до неё, два больших шага, чтобы встать вплотную и получить первый удар, но у Дженни слишком мало шансов для того, чтобы противостоять. У неё всего лишь чайник, а у Ёнбина медицинский скальпель, который разрезает её рубашку, и вместе с ней — кожу, брызгает кровь. Чон падает, но пытается встать, и тогда хирург ногой заставляет её лечь. Возможно, её крики могут разбудить всю больницу, но это стоит того: красивые узоры с помощью острого инструмента делать приятно и быстро. И, самое главное, красиво.
Он уходит только тогда, когда слышит сирену полиции и когда Дженни уже слишком слаба, чтобы даже поднять руку. Ёнбин исчезает быстро, незаметно, оставив девушку доживать последние минуты в пустой ординаторской под отдалённые крики спецназа в морозный зимний вечер.
Комментарий к будет всё не так, как здесь решим мы
настя пж не звони полицию я исправлюсь
========== звёзд игривые веснушки ==========
Здание больницы заполняет самый настоящий хаос, потому что в одно время приезжают сразу все: врачи, фельдшеры, копы, спецназ, патрульные, — но только приезжают они поздно. Стоило заявиться хотя бы кому-то пятью минутами раньше, и всё было бы совершенно по-другому. Так думает Гук, когда его не подпускают через целую непробиваемую стену спецназовцев к ординаторской, где шумят врачи. Он лишь видит, поднявшись на носки и выглянув из-за широких плеч, железную койку, на которой везут его раненную сестру в реанимацию. Ему не дают рвануть следом, кто-то очень сильный сдерживает его, но он недолго рвётся, потому что ноги в конце концов становятся слабыми, он ударяется коленями о кафель до адской боли и кричит в голос, едва не срывая связки, и снова плачет. Он не должен потерять сестру, своего родного человека, самого близкого и верного друга, единственного очень долгое время. Именно она с ним всегда, именно она заботится и поддерживает, именно она верит ему, каждому слову, гордится им, и именно она страдает. Он винит во всём себя. В том, что не догадывается раньше, в том, что не отвечает на звонок, в том, что не заботится о её безопасности. Но теперь уже поздно. В груди появляется жгучее чувство ненависти, ярости, желание кровавой мести. Никогда прежде он не чувствовал этого так сильно, никогда прежде так не нуждался в том, чтобы заставить кого-то страдать в ответ. И даже несмотря на то, что он не получает ответы на свои вопросы, он хочет прикончить Ёнбина голыми руками. Сделать с ним то же, что он сделал с его маленькой Дженни. Ей ведь всего двадцать один, она ещё жизни не видела, только стала ощущать себя по-настоящему взрослой, у неё появился надёжный партнёр и по совместительству коп, жизнь стала налаживаться… и тут — обрыв.
