С минуту Леди в алом стояла, не двигаясь. Как вдруг она поднесла горлышко к губам и резко запрокинула бутылку. Глоток за глотком она опустошала сосуд, выпивая все залпом. Капли медленно стекали по ее подбородку, почти заливаясь за шиворот. Она понятия не имела, что именно пила, но ударило в голову сразу же. Тяжело дыша, она вытерла рот тыльной стороной ладони. Бутылка выскользнула из ее пальцев и с глухим стуком повалилась на пол. Ледибаг слегка пошатнуло. Ее синие глаза ярко горели в темноте.

Агрест продолжал бороться с проклятым узлом, глухо шепча проклятия. Как вдруг его Леди оказалась совсем близко. Одним движением она развязала несчастный галстук и стянула с его шеи.

Адриан поднял на нее взгляд — совсем туманный, но все еще что-то соображающий.

— Ты приходишь все позже и позже, — она нависала над ним совсем близко.

— Много… работы.

Они оба знали, что это ложь.

Леди наклонилась ниже, жадно вдыхая запах у его шеи.

— Тебе было хорошо, Адриан? — Его сердце билось невероятно быстро. Ему было жарко. Голос его Леди тихий, у самого его уха: — Со мной тебе было бы лучше.

Агрест дышал тяжело и прерывисто. Весь мир вокруг: время и пространство, реальность и вымысел — всё смешалось, запуталось и сжалось до размеров одной комнаты.

Леди не отводила от него глаз. Расстегнув ширинку его брюк, она скользнула рукой вниз. Она знала, как ему нравится. Лучше чем кто-нибудь другой. Она так часто подглядывала за ним, когда он не замечал. Ее движения нежные, медленные. Осторожно, но сильно, уверенно. Так, чтобы в самый подходящий момент вырвать стон из его губ. Так, чтобы дрожь вожделения рассыпалась по всему телу. Так, чтобы его пьяные мутные глаза умоляли о большем. И она пощадит его, ее напор ускорится.

Ему так хотелось к ней прикоснуться, но стоит попробовать двинуться хоть на дюйм, и она сбавляет темп. Эта мучительная пытка. Ее строгие задумчивые глаза были так близко. Ее нежная изящная ладонь и длинные пальцы. Жар и духота; спазм, сдавливающий горло. Смутные образы. Его почти безумный взгляд. Он на взводе, на грани, изо всех сил сжимает простыни. Еще немного, совсем чуть-чуть и разобьется, рассыпется на мириады фейерверков, на тысячи осколков и бесчисленные вереницы звезд. Ничто не имело значения рядом с ней. Вселенные и галактики — всё сжалось до крошечного расстояния, разделяющего их лица.

Его вдох — сладостный, жадный, полный болезненно радостной неги.

Влага и липкость ее пальцев.

Ее выдох — преисполненный удовлетворительного наслаждения.

Алые щеки под маской и сытые глаза. Все это время ей безумно нравилось на него смотреть.

Но Адриан не успел ничего разглядеть и уловить в этих глазах. Он провалился в сон.

А на утро рядом с ним никого не было. Что с ним случилось прошлой ночью? Почему он… Неужели все это ему привиделось в пьяном бреду?

На следующий день она не пришла и днем позже тоже. Агрест не находил себе места. Не мог думать ни о чем, кроме нее. Ее прикосновения, его ощущения — он помнил всё до самых незначительных мелочей. Помнил так ярко, словно наяву.

Все запуталось, смешалось. Он стал раньше возвращаться домой. Часами смотрел в одну точку и никак не мог заснуть, но она все не приходила. Неужели он потерял ее? Навсегда? А если так, то что же ему делать? Ради чего жить дальше? Адриан никогда не задумывался над тем, сколько времени его жизни занимала его Леди. Много. Слишком много. И сейчас это время, навалившись всей своей тяжестью, давило так сильно, что едва удавалось дышать.

В одну из таких полных тягостных раздумий ночей Адриан стоял у окна и смотрел на ночное небо.

— Я люблю звезды, — послышался ее голос. Внезапно. Без приглашения и какого-либо предупреждения. Так же как раньше.

Агрест с облегчением закрыл глаза, а когда открыл, уже видел ее в шаге от себя. Пришла.

— Почему?

— Рядом с ними все кажется таким… незначительным, — она тоже подняла взгляд на небо. — Когда смотрю на них, я как будто исчезаю. Как будто меня нет. А есть только эти звезды.

— Не смотри на них.

Она перевела на него взгляд и улыбнулась.

— Мне и не нужно на них смотреть, чтобы видеть. — Она приложила ладонь к груди. — Потому что они всегда со мной. — Адриан не сводил с нее пристального взгляда. — И с тобой тоже.

Мысли Адриана путались, он совсем ничего не мог разобрать.

— Я всегда думал, что ты… — Он потянулся к ней рукой, желая прикоснуться, но на полпути остановился и отвел взгляд. — Кажется, я совсем ничего не понимаю.

Как вдруг она сама перехватила его руку и прижалась щекой к его ладони. Лунный свет очерчивал ее фигуру и розовеющее под маской лицо. Ее смущенные, полные надежды и решимости глаза. Лазурные.

Адриан всегда считал, что… но если задуматься, Ледибаг никогда не останавливала его, стоило ему зайти дальше положенного. Никогда не отстранялась, если он прижимал ее к груди крепче, чем следует; никогда не говорила и слова против, если он зарывался носом в ее волосы, вдыхая их аромат, или когда целовал ее в щеку нежнее обычного, не отнимая губ от ее кожи долгие минуты. Обожаемо долгие. И мучительно короткие. Адриан всегда верил, что она просто продолжает видеть в нем ребенка, тоскующего по матери, но что если… Что если она тоже?..

Они снова могли говорить обо всем на свете. Проводили ночи напролет, неспешно изучая друг друга. Шаг за шагом.

— Что ты делаешь, когда меня нет? — спросил он однажды. — О чем думаешь?

— О тебе, — она, конечно же, ответила лишь на последний вопрос.

— Мне бы хотелось видеть тебя чаще.

Она ласково коснулась губами его щеки.

— Я всегда рядом с тобой. Даже когда ты меня не видишь.

Но чем больше он погружался в этот сказочный мир, тем сильнее терял связь с реальностью. Приходил на работу невыспавшийся, вялый, иногда раздражительный, и со временем все это начинало негативно сказываться на работе.

Наблюдая за тем, как Адриан все сильнее замыкается в себе, Габриэль предложил сыну обратиться к психотерапевту, на что тот лишь вспылил и отказался. Возможно, это предложение прозвучало слишком внезапно и не к месту, но на самом деле отец сказал это из лучших побуждений. Габриэль и сам ходил к этому человеку не первый год, и ему действительно хотелось наладить с сыном отношения, только он совсем не знал как. Он искренне хотел помочь.

В этот раз даже Нино согласился с месье Агрестом. Его друг в самом деле вел себя странно. Что-то в нем изменилось, но никто, даже самые близкие люди, не могли узнать, что именно.

Так что Адриану ничего не оставалось, как сдаться под гнетом этих убедительных доводов и последовать совету отца. В конце концов от одного сеанса ничего плохого не случится, зато все от него наконец отстанут.

На приеме у врача Адриан чувствовал себя не в своей тарелке. Доктор долго выспрашивал о его отношениях с отцом, о смерти матери и о его бессоннице. Адриан отвечал уклончиво и с неохотой.

— У тебя есть девушка? — спросил он вдруг.

— Ну…

— Тогда почему о ней никто не знает? Даже твой отец?

Адриан напрягся и отвел взгляд.

— Вы скрываете свои отношения?

— Не то, чтобы…

Этот доктор буквально видел его насквозь, и это было не слишком приятно. Агрест начинал нервничать.

— Послушай, Адриан, я не принуждаю тебя отвечать на мои вопросы, и ты можешь уйти в любой момент. Просто хочу напомнить, что все, что бы ты не рассказал мне, останется только в этой комнате. Все наши разговоры строго конфиденциальны.

И тут Агрест вдруг почувствовал, что ему и в самом деле давно хотелось облегчить душу и раскрыть хоть кому-нибудь свои переживания. В конце концов, что ему было терять?

Адриан говорил долго, но, конечно, упустил в своей речи компрометирующие моменты. Доктор слушал его очень внимательно.

— Так, значит, кроме одного тебя ее больше никто не видел?

— Что?

— Ты сказал, что вы всегда встречаетесь только наедине и никогда не пересекались в публичных местах, так?