— Что тебе снилось, Котик? — Она едва ощутимо касалась пальцами его щеки и улыбалась краешками губ.

Потянувшись к ней, Адриан обвил ее руками и уткнулся в изгиб ее шеи.

— Ты, — выдохнул он в ее кожу, прижимая к себе вместе с одеялом. — Мне всегда снишься только ты.

Ледибаг знала, что он врет, но эта ложь ей нравилась.

Еще с минуту она продолжала лежать и задумчиво разглядывать его лицо, но уже давно пора было вставать, так что Леди, вопреки недовольному мычанию, все же выскользнула из его объятий и поднялась.

Прохаживаясь по комнате, она внимательно рассматривала все вокруг, как будто оказалась здесь в впервые. Каждый раз она замечала в его комнате что-то новое и все никак не могла привыкнуть, что ей действительно позволено здесь быть.

Оказавшись возле черного рояля, она коснулась крышки пальцами, а затем нашла стопку несшитых листов с нотами на подставке. Ледибаг внимательно пробежала взглядом по строчкам, но читать нот не умела, и загадочные символы ни о чем не могли ей поведать.

Адриан вздохнул и, поднявшись, тоже приблизился к ней.

— Отец хочет отправить меня на концерт на следующей неделе. Так что оставил мне этюд, чтобы я разучил, пока он в отъезде.

— А ты не хочешь попробовать? Ты разве не любишь музыку?

— Дело не в музыке, просто… — Адриан со вздохом поднял откидную крышку, которая закрывала клавиатуру инструмента, и осторожно провел пальцами по белым клавишам, но так легко, что те не издали ни звука. Сейчас Агрест выглядел мрачным. — Когда-то мне игра приносила удовольствие, но теперь… Сейчас это больше напоминает вынужденную обязанность.

В голове у него пронеслись воспоминания о том, как он часами просиживал у инструмента, потому что отцу хотелось, чтобы каждый, извлекаемый им звук звучал максимально идеально.

Адриан нахмурился сильнее.

— Иногда мне кажется, что с помощью занятий на фортепиано отец пытается дрессировать меня. — Юноша мрачно хмыкнул. — Наверное, было бы проще, если бы я и правда был не человеком, а механизмом, который можно просто взять и перенастроить.

Встретившись с настороженным и напряженным взглядом Ледибаг, Адриан тут же заговорил о другом.

— Да и к тому же, я не люблю концерты. Не хочу снова оказаться в этом элитном сообществе ценителей высокой музыки.

— Чем же плохо их общество? — Мягко поинтересовалась Леди, кладя ноты на место.

— Ну знаешь… там же одни снобы. Ходят такие с образцовыми манерами в этих своих идеально выглаженных дорогих костюмах и с презрением косятся на попсовых музыкантов. Те хотя бы создают что-то новое, пишут музыку. А что делают они? Учатся безукоризненно копировать то, что было написано кем-то другим и было отыграно уже миллионы раз множеством других людей?.. — Адриан снова мрачно осматривал фортепиано. Он сам не заметил, как снова вернулся к этой теме. — Иногда мне кажется, что отец хочет сделать из меня кого-то вроде них — идеально работающий диктофон. Безупречный проигрывать того, что он сам посчитает правильным.

— Возможно, тебе стоит попробовать сыграть то, что тебе самому нравится, чтобы снова почувствовать наслаждение от игры? — Леди взяла его за руку. — Ты можешь попробовать прямо сейчас.

Агрест опасливо косился на инструмент, как будто стоит ему только прикоснуться к клавишам, и те сразу же превратятся в зубы внутри пасти огромного чудовища, готового сожрать его руки.

Наблюдая за реакцией Адриана, Леди прикоснулась к крышке и бесшумно опустила ее на клавиши.

— Когда-нибудь однажды… сыграешь для меня? — Она смотрела на него внимательно.

Адриан тут же улыбнулся в ответ.

— Сыграю.

❁❁❁

Замешивая тесто, Маринетт задумчиво поглядывала на духовку, за стеклянной дверцей которой уже поспевала новая порция выпечки и постепенно покрывалась хрустящей корочкой. В последнее время у нее появилось больше свободного времени, так что Маринетт старалась как можно чаще помогать родителям в пекарне после с занятий в лицее.

На кухню вошла мама.

— Маринетт, ты снова здесь? Я же говорила тебе, что не нужно так сильно усердствовать. У нас не так много посетителей, да и продукты лучше экономить.

— О, прости, мам… я не… — Маринетт помрачнела. Ну вот, кажется, она слишком увлеклась и снова все испортила.

— За что ты извиняешься, солнышко? — Мама улыбнулась и нежно коснулась ее щеки. — Я же вижу, как ты стараешься.

Маринетт отошла от стола и вытерла руки о фартук, глядя в окно.

— Может быть, нам сменить вывеску? Я могла бы придумать что-то новое, что-то более завлекательное и…

Мама смотрела с грустью, и Маринетт поняла без слов, что все это мало чем сможет помочь. Мама утешающе обняла дочь за плечи.

На кухню вошел папа и внезапно объявил о том, что к ним пришли друзья Маринетт. Обрадованная мама тут же всучила дочке поднос с угощениями и отправила к гостям.

У входа уже выжидающе стояли Алья, Нино и… Маринетт едва не уронила поднос, заметив Адриана.

В столовой у них было лишь два небольших столика и у каждого всего по два стула. Слегка обескураженная Маринетт не заметила, как так получилось, но в конечном итоге они разделились на пары. Причем, Алья с Нино оказались за одним столиком, а они с Адрианом — за другим. Встречая хитрый взгляд Альи, Маринетт поняла, что тут не обошлось без коварного плана подруги и все наверняка подстроено. Пока мама несла еще один поднос за второй столик, Дюпэн-Чен наконец заметила, что все еще сидит в потрепанном, измазанном мукой фартуке. Она тут же стянула его и повесила на спинку стула. До чего же неловко.

— У тебя мука на лице, — улыбнулся Адриан.

Маринетт тут же вспыхнула и поспешно вытерла щеку. Когда она осторожно подняла него взгляд, Агрест уже не смеялся.

— Кажется, после того случая на фестивале нам так и не удалось толком поговорить? — начал он.

— М-м… д-да…

— Ты не поранилась в тот раз? Я искал тебя, но не нашел, — его глаза смотрели подозрительно.

— Со мной все в порядке! Мне… ну, мне помогли тогда, так что… — Маринетт отвела взгляд в сторону.

Наклонившись через стол поближе, Адриан посмотрел прямо на нее и тихо спросил:

— Это была… Ледибаг?

Маринетт почувствовала, как ее пробрало током изнутри. Она напряженно смотрела на Адриана и наконец кивнула.

— Ледибаг, она… о чем-нибудь говорила с тобой?

Дюпэн-Чен чуть нервно пожала плечами.

— Я почти ничего не помню из случившегося, так что…

Агрест тут же понимающе кивнул. С минуту он задумался, а затем снова поднял на нее любопытный взгляд.

— Тебя же тогда исключили из соревнования, да? Знаешь, я мог бы поговорить с отцом по этому поводу. Может, он согласился бы посмотреть твои эскизы и…

— Нет! — Адриан опешил, встретившись с ее строгим взглядом. Он не ожидал, что у Маринетт бывает такой взгляд. И это серьезное выражение лица почему-то показалось ему знакомым. Дюпэн-Чен тут же снова вернулась в прежнее расположение духа. — То есть… лучше не н-надо. Правда. Извини, ты хотел помочь, но…

— Я понимаю, ничего.

Неловкий у них получался разговор. С минуту повисло молчание. Как вдруг Маринетт вспомнила об угощениях и, спохватившись, придвинула Адриану тарелку с выпечкой.

— Угощайся!

Адриан улыбнулся и взял один из пирожков. Было и вправду очень вкусно, о чем юноша не забыл сообщить. Глядя на то, как аппетитно он кушает, Маринетт тоже улыбнулась. Она вспомнила о том, что до сих пор только Адриан угощал ее чем-нибудь, а она его ни разу. Стоило уже давно исправить эту оплошность.

Маринетт отвернулась и заглянула в окно витрины. Отсюда можно было хорошо разглядеть новую кондитерскую. Она была вдвое больше их магазинчика, с новой аппаратурой, хорошей мебелью и…

Адриан заметил ее отстраненный взгляд.

— У вас в последнее время мало посетителей, да?

Дюпэн-Чен удивило то, что он это заметил. Она кивнула.

Адриан напряженно думал о том, чем же все-таки может ей помочь. Агрест еще не понимал почему, но ему искренне хотелось как-то поддержать ее. Может, потому что Маринетт была одной из немногих, кто всегда так тепло и искренне к нему относился?