Она тихо наблюдала за каждым его движением и, кажется, уже научилась угадывать его настроение по мельчайшим деталям: вздох, покашливание, опирает голову о руку или внимательно следит за лекцией учителя, — ей интересно всё. Опаздывает на урок, в спешке садится за парту, мимоходом приглаживает непослушные волосы. Напряженно сидит на уроке, как будто чем-то взволнован. Записывает ряд слов в тетради, задумчиво вертит в руке ручку, потом откладывает ее в сторону и берет в руки телефон. Задумчиво смотрит на экран, как будто в нерешительности. Наконец, что-то быстро набирает и тут же блокирует телефон, отставляя его в сторону.
Маринетт бесшумно вздрогнула, почувствовав, как телефон на краю ее стола звякнул. С минуту оставаясь неподвижной, она наконец потянулась к нему и осторожно взяла в руки. На экране значилось уведомление о новом сообщении.
И номер она узнала моментально.
[Придешь сегодня?]
Недавно у нее получилось настроить йо-йо таким образом, что сообщения, которые на него приходят, начали автоматически дублироваться на ее телефон. Как Ледибаг, она не могла на них отвечать, но могла читать.
Оперевшись лицом на руку, Маринетт не сводила глаз с этих двух слов, словно завороженная, как будто пытаясь отыскать в них какой-то особенный подстрочный смысл.
После занятий набежали тучи, так что на улице стало почти темно, а с неба моросил колючий дождь. Алья шла рядом и делилась с ней широким зонтом.
— Все еще жалеешь из-за случившегося на фестивале, да? — Сезер подняла на нее виноватый взгляд. Пусть ее вины ни в чем и не было.
— Нет! — Маринетт наконец оторвала взгляд от влажного асфальта. — Нет, просто… не знаю.
— Слушай, мы могли бы доказать, что твой проект испортили намеренно. Я уверена, в конце концов им пришлось бы пересмотреть…
Но Дюпэн-Чен лишь отрицательно качнула головой.
— Я не хочу этих разбирательств, Алья. — Маринетт подняла на нее усталые красные глаза. — Правда не хочу.
И подруге оставалось лишь вздохнуть и утешительно приобнять ее.
— Не унывай, Маринетт, ты в любом случае поступишь. Помнишь, что про тебя тогда сказала мадам Ламбер? У тебя есть для этого все навыки, у тебя получится.
Маринетт чуть улыбнулась в ответ. Слова мадам действительно вселяли в нее надежду на лучшее. Но вместе с тем она не могла недооценивать тот факт, что впереди ее ожидает достаточно сильная конкуренция, если она хочет поступить по стипендии. У нее не было такой же подготовки как у ребят, что учились в специализированных на дизайне учебных заведениях, а значит, ей следует начинать готовиться уже сейчас, а лучше было начать еще раньше. Лучше всего было поступить в соответствующий лицей и плотно заниматься с преподавателями. Но «Ледибаг» отнимает слишком много времени.
Она почти отнимает у нее жизнь.
Но все-таки у Маринетт было кое-что, чего не имела Ледибаг. У нее была такая замечательная подруга, готовая всегда поддержать. А это уже большее, о чем можно было бы мечтать.
— Хочешь, провожу тебя?
Они остановились на развилке, но Маринетт не хотелось заставлять подругу делать ради нее крюк.
— Нет, я сама. Спасибо, — Дюпэн-Чен улыбнулась на прощание и, нацепив капюшон, быстро поспешила в противоположную сторону.
Прыгая по скользким от дождевой воды крышам, Ледибаг молнией ловко ускользала от чужих глаз и совсем не страшилась грозового неба над головой. Проскальзывая мимо узких переулков, она отыскала самое неприметное место и бесшумно приземлилась на одной из пологих крыш.
Обернувшись, Леди пораженно замерла, заметив на стене напротив огромный постер, изображающий их с Адрианом вместе. Это была одна из тех фотографий, которые они сделали на фотосессии. Ледибаг заметила ее здесь только сейчас.
Прикоснувшись рукой к изображению, она задумчиво рассматривала их счастливые лица и переполненные весельем глаза. Когда смотришь на такую картинку вот так, создается впечатление, что эти двое живут в одном общем мире, что между ними нет никаких стен и препятствий. Жаль, что это лишь иллюзия, созданная удачным моментом, который успела запечатлеть камера.
Леди задумчиво выводила пальцами невидимые узоры на плакате, а усилившийся дождь уже почти полностью пропитал водой ее костюм и стекал с ее промокших волос тяжелыми каплями. Она добилась того, что оказалась с ним на одной фотографии, но сможет ли однажды оказаться с ним в одном мире? Если бы в жизни все могло быть так же просто, как на картинке.
Сделав шаг назад, Ледибаг задумчиво смотрела на фотографию. Дойдут ли однажды их отношения до такой ступеньки, когда она сможет показаться Адриану без маски? Леди заглянула в одно из окон соседнего дома, и в мутном от дождевых капель стекле, встретила свое блеклое отражение. Героиня Парижа рассматривала свой силуэт и пыталась представить себя без маски. Кем она теперь является на самом деле? Кто более настоящий из двух ее личностей? Леди точно знала лишь одно: пока она продолжает гадать об этом, как Ледибаг, — Маринетт все быстрее продолжает превращаться в пустую безжизненную оболочку.
За окном появилось удивленное лицо ребенка, и героине Парижа пришлось улететь прочь. Снова прыгая и исчезая в дождливой пелене, Ледибаг почти не чувствовала холода и почти не слышала шума разбивающихся капель. Она скользила наугад, инстинктивно несясь туда, куда ее вел дождь. И когда остановилась, сама не заметила, что приземлилась на крыше Триумфальной арки. В такую погоду сюда обычно не пускают туристов и можно наблюдать за открывшемся видом Парижа, не опасаясь, что кто-то потревожит.
Почувствовав что-то под ногами, Леди опустила взгляд и только сейчас заметила, что вся крыша усеяна конвертами — красными в горошек. Она подняла парочку писем, но все они слишком размокли под дождем, так что написанного не разглядишь. Пробравшись под навес в углублении строения, Ледибаг отыскала парочку сухих писем. Похоже, все они одинаковые. И на каждом — имя Габриэля Агреста. Ледибаг резко развернула конверт.
❁❁❁
— Ты хочешь, чтобы Ледибаг сняла трансформацию и сфотографировалась в одежде от твоего бренда? — Адриан поднял на отца разгневанный взгляд. — Ты понимаешь, насколько это…
— Она будет в маске, и я гарантирую ей полную конфиденциальность.
— Так же ты говорил и в прошлый раз. — Габриэль вздохнул и сильнее оперся на трость. Что ж, он ожидал, что сын не согласится так просто. — И с какой стати ей вообще это делать?
С минуту Габриэль молчал, внимательно оценивая реакцию сына.
— Хотя бы с той, что я не препятствую ей общаться со своим сыном.
— Что ты… — Адриан замер, округляя глаза.
— У меня нет явных тому доказательств, но я не слепой, Адриан. Не думай, что я ни о чем не догадываюсь и совсем уж ничего не замечаю.
Адриан пораженно смотрел на отца, переваривая его слова. Складывая мысленно факты и догадки воедино, у него собралась собственная картинка.
— И ты не препятствуешь, потому что хочешь ее использовать. — Адриан произнес это как утверждение, а не вопрос.
— Ей нужно примерить всего одно платье, и продажи от новой коллекции взлетят до небес.
— Единственный раз у меня появился человек, которым я дорожу, а ты… ты думаешь лишь о компании. Это всё, что тебя волнует.
— Я забочусь не о компании, а о будущем. О твоем будущем. И мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже в конце концов начал об этом беспокоиться. — Габриэль Агрест почти никогда не повышал голос, когда говорил с сыном, но это было и не нужно. Достаточно было его ледяного взгляда и циничных слов. — Уже сейчас ты мог бы получать лучшее образование, мог бы начать готовиться к тому, чтобы стать моим преемником, но вместо этого ты решил поступить в этот неприметный лицей, потому что там учатся твои друзья, и я смирился с твоим решением. Я закрыл глаза на этот глупый каприз, хотя это было в высшей степени неразумно.
— Почему всегда ты определяешь, что разумно, а что нет? — едва слышно прошептал Адриан.
Габриэль сузил глаза, не сводя взгляда с сына. Поступки Адриана почти всегда казались ему глупыми детскими выходками. Габриэлю казалось, что он это делает лишь ему наперекор, и винил во всем переходный возраст, гормоны, неопытность и юношеское бунтарство. Если бы он только перестал давить, если бы остановился и присмотрелся получше, то увидел, что на самом деле проблема была в том, что Адриан просто еще не успел определиться и решить, кем хочет стать в будущем. Но с тех пор, как Габриэль лишился жены, в его глазах потух былой огонек, и он совсем разучился замечать подобные вещи. Возможно, потому что раньше именно Эмили была его глазами?..
