Самолет приступил к снижению, Дэн посмотрел в иллюминатор, стараясь отыскать хоть небольшой клочок земли, но кроме облаков, еще ничего не было видно.

– Ну что там, уже видно землю? – спросила Эми вытянувшись и попыталась дотянуться до иллюминатора, чтобы тоже, что-нибудь увидеть.

Теперь в иллюминаторе отражались два улыбающихся лица, самолет резко накренился, и их головы легонько столкнулись.

Впервые их глаза и губы были на таком близком расстоянии, улыбки сошли с лиц, мгновение они смотрели друг другу в глаза и оба думали об одном и том же.

– Ой – произнесла Эми засмущавшись и поспешила вернуться в кресло, боясь снова взглянуть на Дэна.

В салоне самолета снова началась суета, стали слышны потягивание и кряхтения проснувшихся, мамаши одевали детей, которые уже готовы были с разгона выбежать из самолета, а стюардессы ходили по салону разнося воду в картонных стаканах и собирали Пледы.

Как и всегда, последние минуты самые сложные, особенно когда чего-то ждешь, кажется, что они тянуться целую вечность. Иностранец ерзал по полу ногами, меняя свою позу, вытягивал шею, широко раскрывая глаза заглядывая в конец самолета, как будто ожидая, что сейчас из-за занавесок выйдет Знаменитость, на которую обязательно нужно посмотреть, и уже в десятый раз снимал и одевал свою кепку, сопровождая это какими-то звуками. Все это страшно бесило Дэна.

«Почему нельзя спокойно дождаться прилета, –думал он, – ведь гораздо приятнее, если уж так не терпится, лечь с закрытыми глазами и ждать, чем ерзать и напрягать остальных… Сейчас, как только самолет приземлится и остановится, все встанут и как обычно, начнут толкать друг друга в проходе, стремясь к выходу, но самолет будет стоять еще минут десять, затем сначала выпустят пассажиров бизнес-класса, и лишь затем откроются занавески и выпустят остальных».

– Не забудь, – сказала Эми достав книгу из кармашка и протянула ее Дэну.

«Почему, несмотря на отмену рабства и крепостного права, когда мы уже давно живем в обществе, так яро выступающем за свободу и права человека, в самолетах, нам, свободным людям, до сих пор дают понять, что есть такое понятие как классовость, что одним дозволено больше чем другим, это неправильно, никогда в этом мире ничего не наладится, власть и привилегии всегда будут самым желанным для людей и никто этого у них не отнимет, – произнёс Дэн, смотря на закрытую штору в головной части самолета, – если они так рьяно пытаются стереть эти грани, то персональное обслуживание и услуги – единственное, за что места в бизнес классе должны стоить так дорого. Никто кроме органов, наделенных властью, не вправе препятствовать выходу из самолета! Вот будет интересно посмотреть на лица стюардесс и пассажиров бизнес класса, когда толпа людей, недовольных тем, что их пытаются принизить и ущемить в их правах, препятствуя выходом из самолета из-за того, что сначала должны выйти те, кто смог себе позволить билет подороже, отодвинет занавеску и пройдет как ни в чём ни бывало к выходу, несмотря на требования стюардесс ожидать, пока не выйдут привилегированные… Конечно же без проявления насилия.

Эми молча посмотрела на Дэна и задумалась.

«Классовость… На самом деле сейчас она процветает как никогда, и это после стольких трудов, чтобы добиться равенства… Почему она так процветает? Потому что богачам становиться все сложнее выделяться в толпе, потому что теперь, почти каждый может себе позволить то же, что есть у него, их стало слишком много… Не так много отличий между богатым человеком и человеком среднего класса, у одного машина за десять миллионов, а у другого за пол миллиона в кредит, но оба они сидят в теплой машине зимой, стоя в пробке и ждут пока освободиться проезд, у богача квартира в центре за пятьдесят миллионов, а у тебя за пять, но на окраине, откуда ты с легкостью добираешься до центра на своей машине за пол миллиона, придя домой, богач достает из винного шкафа игристое за пять тысяч потому что хочет почувствовать цитрусовые нотки и искрящую кислинку, а ты пьешь игристое за пятьсот рублей по акции, и тебе нравиться, а эффект один и тот же! Раньше был дефицит продуктов и вещей, а сейчас их хоть завались, ты можешь позволить себе хотя-бы несколько раз в месяц все, что только душе твоей угодно! У него вилла за границей, которая стоит несколько десятков миллионов долларов, а ты едешь горящей путевкой на две недели туда же, где находиться его вилла, и наслаждаешься теми же видами, смотришь на тот же закат, пьешь и ешь все то же что и он, но лишь с некоторыми отличиями, ты можешь позволить почти все то же, поэтому то богач и бесится, ему ничего не остается кроме как прибегать к унижению других людей, при помощи косвенных моральных ценностей, но это только ему так кажется, тебя это вообще никак не трогает, поэтому он едет почти на такой же машине, но с мигалкой, ведь в это сложное время ему нужно хоть чем то выделяться, теперь, единственной прелестью для них, является возможность показать то, насколько больше они могут себе позволить, а показать это теперь очень сложно, но это касается только тех, кто действительно ставит себя так», – думал Дэн смотря на иностранца, вытягивающего шею, и пытающегося что-то разглядеть за занавеской.

Дэн снова взглянул в иллюминатор, теперь внизу виднелись огромные каменные острова, он позвал Эми, и теперь они вместе любовались видами этого большого города. Внизу, совсем рядом с водой стояли огромные небоскребы вдоль берега, магистрали сменялись спальными районами, самолет накренился в левую сторону и теперь они пролетали рядом с широкой серой рекой, по которой плыли маленькие яхты, берега этой реки соединялись несколькими мостами, и каждый из них отличался друг от друга, затем крыло самолета перечеркнуло этот пейзаж и теперь, вдалеке был виден огромный прямоугольный парк в самом центре города, окруженный высотками и широкими улицами со всех сторон, увиденное восхитило Дэна.

Теперь его переполняла гордость и восторг, от того, что он снова отправился дикарем в путешествие, и на сей раз, это было самое красивое место, из тех где он когда-либо бывал, хоть он и успел составить это мнение, глядя на город с высоты птичьего полета, но вряд ли он переменил бы свое мнение, сойдя на землю.

Самолет выпустил шасси, и Дэн посмотрел на Эми довольными глазами. Как только самолет остановился возле рукава, люди, сидевшие возле прохода, повыскакивали со своих мест, игнорируя горящий знак «пристегнуть ремни», и принялись доставать свои саквояжи с багажных полок.

– Смотри, сейчас будут полчаса стоять и ждать, когда же их выпустят – сказала Эми кивнув в сторону прохода.

Дэн посмотрел на нее с удивлением.

– Да уж, пройдет пару минут и по салону начнет раздаваться цоканье и глубокие вздохи, но они все равно будут продолжать стоять, потому что садиться обратно будет глупо, после того как простоял несколько минут на ногах, да и вдруг в это время откроют занавеску и разрешат выходить, тогда снова придется вставать и пытаться втиснуться в толпу, пытающуюся снести все на своем пути – сказал Дэн и оба они рассмеялись.

Здоровяк, с соседнего ряда, услышав этот разговор, посмотрел на Дэна и сел на место, чем еще больше рассмешил Эми.

После того, как толпа прошла, Эми встала на ноги, рассказывая в это время историю, случившуюся с ней в один из таких перелетов, и выпустила Дэна. Дэн достал сначала свой рюкзак, а затем ее сумку, и они вместе направились к выходу, как будто бы изначально сели в самолет вместе и уже много лет знали друг друга.

Выйдя из рукава в зал аэропорта, они заняли разные очереди для прохождения паспортного контроля и условились дождаться друг друга в зале ожидания, чем ещё сильнее взбудоражили свои чувства, понимая, что каждый из них хочет, как можно больше оттянуть момент расставания.

Стоя один от другого в трех метрах они незаметно поглядывали друг на друга, стараясь как можно лучше зарисовать образ в своей голове.

Пройдя паспортный контроль они еще долго шли вместе по длинному коридору, Эми в это время засыпала Дэна вопросами, а он спокойно отвечал на них, неся ее багаж и наслаждаясь с легкой улыбкой ее сдержанной красотой.