Меня передернуло. Будто от болезненной судороги. Воспоминания острым клином ворвались в мозг, стрелой ударили по рассеченному лбу столь ироничным «извини». Теперь я уже не тряслась от сожаления, а от холодной злости. Моя рука скользнула за пояс и секундой позже на Нейтана смотрело оружие куда грознее сабли.
– Нейтан… мы уходим.
– Что?.. Как ты можешь?
Растерянность младшего Дрейка обжигала с тем же жаром, с каким огонь уже лизал пятки. И мне искренне было жаль тебя, Нейтан, ведь ты действительно не виноват, и твоя растерянность приносила мне невероятную боль. У меня язык не поворачивался выплюнуть все ругательства в адрес твоего брата. Но я здесь была не единственной змеей.
Рэйф тихо засмеялся.
– Ох, Нейтан, твой брат не стоит таких слов.
– Закрой свою…
– Он сбросил ее.
Слова Рэйфа ударили по Нейтану невидимыми стрелами.
– Что?
– Ох, ладно, что он опять тебе наплел? Как сбежал, ты у него спрашивал?
– Завел тебя в одну из ловушек Эвери.
– Точнее, дал деру, когда наша Джулия, так отважно бросившаяся ему помогать, осталась на активированном механизме. Честно, Нейтан… если бы она сейчас не пришла, я бы сдох, но убил бы вас обоих. А сейчас даже забавнее понаблюдать за твоими отчаянными попытками спасти брата.
– Неужели бросишь свое дражайшее сокровище? – в отчаянной попытке спровоцировать Рэйфа раздраженно бросил Нейтан.
– Свое дражайшее сокровище я спасаю прямо сейчас. А за золотом еще успею вернуться, можешь в этом не сомневаться.
Говорил он явно быстрее, чем думал, либо угарный газ настолько отравил ему голову, что заставил взболтнуть лишнего. Быть может, мне самой показалось, но тем проще было отступить.
– Джулс…
– Прости, Нейтан. Тебе лучше тоже спасаться.
Убрав пистолет за пояс, я полезла по обвалившимся доскам вслед за Рэйфом. Меня мутило от каждого движения, дым и слезы застилали глаза, грудь разрывало от раскаленного воздуха и горькой гари. Так хотелось верить, что это не сожаления. Но меня все сильнее начинало мутить. Рэйф бежал вперед, двигался быстро, несмотря на ранение, а у меня уже едва хватало сил держаться на ногах.
Прыжок в холодную воду чуть не стал последним воспоминанием – мир погрузился во тьму, но потом вновь расцвел в жгучей агонии. Я пыталась сделать вдох, но легкие защипало от воды; судорожно закашлявшись, я перевернулась на бок и едва не выплюнула легкие.
– Давай, не помри мне тут!..
Рев мотора. Я на борту лодки. С трудом разлепляю веки и вижу гигантские мачты, охваченные огненным заревом. Корабль горел – пиратская мечта под высокими сводами пещеры превращалась в пепел. Воздух сотряс взрыв. Ловушки Эвери, да? Но как же красиво, как же красиво…
Меня тянуло вниз, тело мучительно жаждало покоя, голова разрывалась от дикой боли, но моя душа рвалась куда-то на волю. Жаждала сохранить хотя бы еще один кусочек пиратского наследия.
Лодка на скорости вынырнула из рушащейся пещеры, заходя в вираж. Вцепившись в борт, я не видела ничего, кроме яркого солнца. А затем возникли джунгли, небольшая заводь, на берегу которой кто-то стоял – женщина со светлыми волосами. Елена. Ты это или отголосок моей совести? Что я бросила твоего мужа и его брата, свою семью?.. Из-за обиды, из-за разочарования и злости. Что никогда и не была частью этой семьи, а всего лишь приятным дополнением, забавным воспоминанием.
Даже если так, мне нельзя было их бросать. Нельзя, но я бросила. Потому что требовалось сделать выбор. Между тем что правильно и что подсказывало сердце. Прости, Елена, прости… в коем-то веке я, наконец, выбрала не Дрейков, а себя.
====== – 15 – Возвращение домой ======
Комментарий к – 15 – Возвращение домой Ну что ж, начинаем раздачу горячих пирожков :D
Пробуждения в больнице. Люблю это – просыпаешься с дикой головной болью, дезориентированный, окруженный белыми стенами и запахом стерильности. Ничего не можешь вспомнить первые мгновения, копаешься в памяти, как в старом бабулином комоде. Одни яркие пятна, все смешалось в тугой глубок.
Радовало, конечно, что очнулась не на дне морском. Могла и вовсе не очнуться. Ноги и руки целы, как минимум гипса не наблюдала в отличие от бинтов и пластырей. Тело будто поле боя.
Рядом с катетером висела кнопка вызова медперсонала. Из пейзажа за окном я могла лишь понять, что сейчас день или утро, поэтому не мешало воззвать к проводнику в реальный мир. Полагала, будет пара минут, чтобы подумать над интересующими меня вопросами, но дверь палаты открылась слишком быстро. Они что ли у прохода дежурили?
– Вижу, вы очнулись.
О, да? Думаю, выражение моего лица выглядело не менее глупо, чем проскочивший в мыслях вопрос. Но язвить мужчине, доктору, судя по – не знаю, мудрости в его взгляде? – не лучшая затея. Судя по его этническому происхождению, я все еще пребывала, наиболее вероятно, в Африке. Перелет на самолете я бы запомнила. А по оборудованию палаты – вряд ли на Мадагаскаре.
– А-а… где я?
Что-то в его словах или даже говоре казалось странным.
– Вы в больнице афан де Сен-Дени, Реюньон.
– Реюньон, – эхом отозвалась я.
Это же остров в семистах километрах от Мадагаскара, и не абы какой. Мать честная, я во Франции! И врач говорил на французском языке, вот этого я точно не ожидала.
– Да, мадмуазель Бон. Скажите, как вы себя чувствуете?
– А-а… – вряд ли это можно счесть за достойный ответ. – Не знаю… голова кружится, я… как я здесь оказалась? И кто… и я… я одна здесь?
Врач смотрел на меня, как на глупого ребенка, не меньше, наградил снисходительной улыбкой.
– Мадмуазель Бон, вы прибыли к нам шесть дней назад с сотрясением головного мозга и множественными ушибами, ссадинами и ожогами первой и второй степени.
– Шесть дней?
– Нас просили уведомить вашего юриста, когда вы придете в себя, – проигнорировав вопрос, сказал врач, а затем осторожно уточнил: – Мне следует позвонить вашему… юристу?
Я бы соображала быстрее, не будь всех этих завуалированных намеков на то, а не пытали ли меня, не требуется ли мне помощь посольства, чтобы сбежать из рук торговцев людьми?! Да, хотелось бы.
– Да, позвоните. Буду благодарна.
Надеюсь, голос прозвучал достаточно уверенно, чтобы избавить врача от подозрений, а меня – от ненужных вопросов. Мужчина оставил меня довольно быстро, и когда он выходил, я заметила человека напротив моей палаты. Меня сторожили, теперь понятно, откуда взялась такая нервозность и тайные знаки.
Шесть дней. Неслабо меня жизнь потрепала, если я лежала в отключке шесть дней, даже самое тяжелое похмелье не отправляло в нокаут на столь длинный строк. Хотя позабавило другое: скорость реакции врача меркла на фоне того, как быстро ко мне явился юрист. В прямом смысле слова – юрист. То есть мужик настолько промаринованный тонкостями большой буквой закона, что даже в рубашке-поло он уже выглядел так, словно мог отсудить у вас все имущество.
– Добрый день, мисс Бонавиль. Меня зовут Уолтер Бронкс, я здесь от лица мистера Адлера представляю его интересы.
А я думала, при виде врача у меня челюсть упала. Тут она, кажется, грозилась пробить пол.
– Окей… – несколько растерянно произнесла я, беря в расчет как минимум тот факт, что юрист знал мое настоящее имя. – А-а… где Рэйф?.. Мистер Адлер. Рэйф. Боже. Как он? Он хоть жив?
– Разумеется, мистер Адлер в полном порядке. В отличие от вас. Пришлось приложить немало усилий, чтобы оказать вам достойную помощь.
Мне показалось, или это была претензия? Юрист говорил так быстро и искрометно, что мой мозг не успевал за его словами. Но вот что странно – если Рэйф в порядке, то какой смысл отсылать ко мне представителя, если он вполне мог лично меня проведать?
– Могу я его увидеть?
– Боюсь, это невозможно.
– Почему?
– Мистер Адлер занимается согласованием вопросом приватизации культурных ценностей, которые вы обнаружили близ Мадагаскара. Я рекомендовал ему не поднимать смуту, но он почему-то решил пойти сложным путем.
