– И в итоге ты стал одним из преданных людей?
– Я ему не предан, я ему благодарен. Фактически он стал моей целью, моей жизнью, он показал, что моя причуда при правильном обращении может многое сделать. Он обещал… его цели показались мне идеалистическими, потому что он хотел прийти к тому, чтобы в обществе не боялись причуд. Чтобы не было хороших или плохих причуд, и каждый человек мог не бояться себя и своей силы. Чтобы его не оценивали по причуде.
Не сортировали, как мусор для утилизации. Последнее предложение Кохэй адресовал непосредственно ей, и Кагами понимала, к чему он клонил. Ведь ее причуду никто не воспринимал всерьез, и ей пришлось переступить через мораль и собственную гордость, чтобы банально выжить и добиться лучшей жизни.
– Со временем я действительно понял, что моя причуда великолепна. И отдавать ее Все-за-Одного казалось кощунственным и неправильным, потому что… я очень часто представлял себе, что было бы, научи я сына своей причуде. А когда я узнал о тебе, герое Беркуте, которая появилась внезапно с идентичной Ястребу причудой, это насторожило. И вызвало любопытство. Комитет не сильно старался, чтобы скрыть твое прошлое, и я ухватился за эти ниточки, и вот нашел человека с возможностью копировать чужие причуды.
– Ты… увидел во мне возможность… увидел во мне ребенка? То есть… преемника? Так что ли? – почувствовав, как в груди вспыхнул маленький огонек злости, Кагами нашла в себе силы принять сидячее положение. – Поэтому доводил меня преследованием и в итоге довел до того, что комитет решил списать меня?
– Так сложились обстоятельства.
– Смерть Куросаки – тоже обстоятельства?! – не сдержалась Кагами. – Ты намеренно натравил Стейна на него!
– Стейн никого не слушал, и увидел в отряде Ястреба героев, у которых руки по локоть в крови. Тебя я предупредил в больнице, чтобы ты была готова защитить себя.
Кагами промолчала. Злость злостью, но вот сил не хватало повысить голос еще громче, возмутиться. Она чувствовала себя пустой куклой, которую дергали за ниточки.
– Я обучал тебя, но… маленькими шажками, я присматривал за тобой и не отпускал от себя, потому что боялся, что с тобой что-то случится. Что ты убежишь, что тебя кто-то поймает, навредит тебе. Как родитель, который чересчур опекает ребенка и боится подпускать его к острым предметам. То, что произошло сегодня… В этом есть моя вина.
– Ты-то тут причем? – устало вздохнула Кагами.
– Я не занимался твоим обучением в должной степени, поскольку причуда тьмы куда более мощная, чем ты можешь думать. Она не контролируется волей или желанием. Я потратил годы, чтобы понять ее суть. Это можно описать… ее можно описать, как причуда-паразит.
– Паразит?
– Сущность, живущая в твоем теле, реагирующая на гормональный фон. Эмоции по факту вызваны гормонами: адреналином, эндорфином, норадреналином и другими. Некорректно говорить, что эта причуда боится света, она просто ослабевает при нем. Ты можешь ее использовать при солнце, но будешь использовать… ее суть, паразита, который находится внутри тебя. Этот паразит способен растворяться во тьме, увеличивать свою силу и размеры. Но самое главное для тебя – это восстановление причуды.
– Восстановление? Ты о… продлении действия?
– Верно. Поскольку это паразит, живой организм в какой-то степени, он не исчезнет из твоего гена.
– Чт… чего? – сказать, что услышанное вынудило Кагами опешить, это промолчать и задохнуться. У нее мурашки по спине пробежали. – Подо… ты говоришь, что эта причуда теперь… останется со мной навсегда? Ты… ты мне об этом не говорил!
– Потому что не был уверен.
– Охереть, а теперь уверен?! То есть… черт… а… то есть это… моя причуда?.. Стой-стой, а если я захочу переписать ее? Что произойдет?
– Я не знаю, – честно признался Кохэй. – Два варианта: либо причуда сменится, либо у тебя будет две причуды, одна из который останется с тобой навсегда. Прости, девочка, но я правда не знаю.
Опустив взгляд к перебинтованным рукам, девушка испытала двоякое чувство. Она хотела закричать от ужаса того, что тьма навсегда останется с ней. И в то же время в душе промелькнул яркий луч радости, потому что у нее появилась… причуда. Ее собственная причуда, та, которую никто не посмеет назвать украденной.
– То, что произошло сегодня, моя ошибка. Я не о конфликте, а о потере самоконтроля. Я понял свою ошибку, и исправлю ее, у нас есть как раз три-четыре месяца, чтобы подготовить тебя.
– Подготовить? – напряглась Кагами. – К чему?
Кохэй не ответил. Он молча смотрел перед собой, постукивая пальцем о подлокотник кресла, заставляя девушку сильнее нервничать.
– Нао, я кое-что спрошу, и ответь мне честно. Не важно, каков будет ответ, я хочу лишь знать правду. – Убрав руку с подлокотника, мужчина поднял сосредоточенный взгляд на собеседницу. – Согласившись принять мою причуду, ты стала последователем Все-за-Одного, помогая с реализацией его планов. Я знаю, что тебе все равно, кто победит, однако я не могу проигнорировать тот факт, что ты не может отпустить чувства к Таками Кейго.
Чем-то это напоминало начало «серьезной» беседы отца с дочерью об ухажере, который не нравился первому. Все, что смогла сделать девушка, это устало вздохнуть и развести руками.
– Ну… а на кой черт ты за него поручился? – в воспоминания болезненно врезались слова Даби. – Потому что его отец убийца? Потому что… он меня пытался убить? Почему?
– Сломанные люди лучше видят жестокую суть мира. Мне казалось, его чувства к тебе смогут стать добивающим фактором, и когда я узнал, что он связался с Лигой, то во мне промелькнула надежда. Он интересный парень. – Помолчав, Кохэй напряженно выдохнул и одарил девушку холодным взглядом. – Но ты же понимаешь, как обстоят дела, верно?
Кагами не без боли выдержала внимание мужчины, стиснув в руках простынь.
– Поэтому мой вопрос понятен: при необходимости ты сможешь убить Таками Кейго?
Чего она не ожидала, так это нервного смешка, вырвавшегося из груди. Грустно улыбнувшись, Кагами покачала головой и тихо засмеялась.
– Не смогу. Я дико зла на него за то, что было, но не смогу. Я готова продолжать помогать тебе, мне… Все, кто был мне дорог, мертвы… И какая разница, в каком мире жить, если рядом нет любимых? Моей мамы… Куросаки… Может, мы в итоге и станем врагами… и все это было обманом с самого начала, но я… Я хотела верить, что… возможно, возможно из-за меня или… он действительно откажется служить комитету. Но больше обманывать себя я не могу. А… а откуда ты знаешь, что он все еще?..
– Прямых доказательств нет, но я наблюдал за ним время от времени. Слишком много вопросов.
– Тогда, может?..
– Возможно и нет. А, возможно, и да, – пожал плечами Кохэй. – Я благодарен за честность, Нао. И не хочу требовать от тебя жестоких вещей. Просто будь осторожна, и знай, что тебе придется выступить против него.
Вот почему всегда так? Только думаешь, что видишь свет в конце тоннеля, а это оказывается фара поезда, несущегося тебе навстречу. Сил не хватило даже на слезы, в груди опустилась столь тяжелая грусть, что девушка едва не упала под ее тяжестью. От беспокойных мыслей ее отвлек звон металла, обернувшись на который, Кагами в недоумении уставилась на протянутую связку ключей.
– Что это?
– Ключи от твоей квартиры.
С опаской приняв связку, девушка все еще не понимала, о чем шла речь.
– Это твоя собственная квартира, адрес на бумажке. Я последний месяц думал над твоим положением, и сегодняшнее происшествие только подтолкнуло меня к тому, что тебе опасно жить рядом с Шигараки и его людьми.
– Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я съехала из особняка?
– Я никогда не хотел, чтобы ты туда заселялась. И сейчас появился повод. Я начну более продуманно и усердно тренировать тебя, однако не хочу, чтобы за этим кто-то наблюдал. Тем более… ты ведь всегда любила личное пространство. А это твой дом. Считай это знаком моей благодарности.
Личное жилье вовсе не означало, что у нее появится личное пространство, Кохэй так или иначе будет следить за ней, с этого момента еще пристальнее. В особняке ПФО, несмотря на круглосуточный шум и назойливое внимание, Кагами чувствовала себя куда более уединенно. К тому же она обнаружила, что в бывшей Лиге не все поголовно ублюдки. Спинер и Компресс довольно общительные ребята, по крайней мере с ними можно даже посмеяться над мелочами.
