Читая «Горе от ума» О, этот многонравный мир людей! Мудрим порою мы до безрассудства. Наивность, ухищрение, занудство… Со стороны покажутся видней. Пиши об этом целые тома, Коль общество такое ты увидишь, Тут тема обозначится сама. А там посмотрим, что ты миру выдашь. Изобразил то общество в стихах Достойный мастер слова Грибоедов. Читая, восклицаешь только: «Ах! Какие здесь представлены беседы!» Явил он свету истинный шедевр, И показал весьма он ярко нравы На свой словослагательный манер, Читателю доверив для забавы. Представив остро в «Горе от ума» Характеры возможных персонажей (отметим остроумные пассажи), Изобразил их мастерски весьма. Вот Фамусов, а вот и Скалозуб: Столь разные два эти господина. Прелестна разговоров их картина. А Чацкий – славный малый и не глуп. Он, несомненно, автором любим. Но как, однако, речь свою поставил! Он общество оценивал один И сам себя сей публике подставил. Тому виною Софьюшка была, Влюблённая в Молчалина-притвору. Увидев из оконного обзора, Как тот упал, с испугу обмерла. А тут и Репетилов преуспел. Ну просто символична эта личность! Сойти, видать, за умного хотел, А выглядел ершисто и комично. Ещё с десяток действующих лиц Представлены нам автором к сужденью. И длительное время размышленья Идут от грибоедовских страниц. Комедия два века уж живёт, И день за днём летят неумолимо. Но в ней читатель снова узнаёт То, что и с нашим обществом сравнимо. Чеховский язык
Стиль Чехова, его язык Примером служат, несомненно. Он мастерски умом проник В детали жизни нашей бренной. Его писательский талант, Сужденье, чувство состраданья В нём сочетались как бриллиант И подвигали к созиданью. Он тему «пробовал на зуб», Раскалывал её способно. На осмеянье был не скуп, Являя пошлость бесподобно. Обыденность изображал Он виртуозно и правдиво. Изобличительный кинжал Его пера был остр на диво. «Пересолил», «Хамелеон», «Вишнёвый сад», «Каштанка», «Нищий»… Все зеркала представил он, И нет в них строчки ложной, лишней. Не говорите мне о жизни Несу в себе Несу в себе борьбу столетий, Бескомпромиссность двух эпох. Смотрю, как подрастают дети, Как благосклонен к детям Бог. Как выжигает время споры, Как чувства рушит неприязнь. Как ищет место для опоры Неодолимый яд соблазн. По чёрным дням и ночью светлой Листаю я календари. Но думы я своей заветной Не расточу, неся внутри. В этой доброй земле В этой доброй земле, На которой пшеничное поле, Столько истин осталось лежать вековых. Как на старом челе, В бороздах её много и горя, Кровью мёртвых пропитано, потом живых. Колосок к колоску — Этот созданный ласкою трепет. Здесь бы выдумать притчу, да слово молчит. Нагоняя тоску, Ветер волосы истово треплет И в снопы собирает прямые лучи. Зачерпнуть бы рукой Хлебный запах трепещущей нивы И нести через годы до края пути, Чтобы мирный покой Улыбался потомкам счастливым. Только б силы нашлись щедрый дар донести. У беды глаза пустые Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок. – Что ещё слепить тебе? – спросил Бог. – Слепи мне счастье, – попросил человек. Ничего не ответил Бог и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины. Древняя притча У беды глаза пустые. У войны нет выходных. Бьются громы грозовые, Делят жизни на двоих. Если правда входит с шумом, Ложь во лжи сгорит сама. Станет мир ли вмиг разумным, Если сходит он с ума? Люди, люди! Сёстры! Братья! Дайте жаждущим воды! Пусть откроются объятья Вместо горя и беды! Рвутся бомбы, рвутся мины… Мир от грохота оглох. Положил кусочек глины Человеку в руку Бог. Новая весна В самое сердце вошла злободневная тема. Нету покоя в душе от больных новостей. Рушится надвое вся мировая система. Множится численность вновь неизбежных смертей. Марту пришлось собирать запоздалые вести, Хлопать ладошкой в тревожную громкую дверь. Не растеряв на пути своей воинской чести, Дверь ту геройски снимать с заржавевших петель. Вылез апрель, и ему набирать свою зелень, Ластиться к солнышку, греть озабоченно твердь. Только ветра переполнены адовым зельем, С ними гуляет по миру свирепая смерть. Первый росток через восемь годов пробудился. Тянется к солнцу, да небо в угарном дыму. Крепкий малыш под бомбёжкой недавней родился. Что же достанется выправить в жизни ему? Пышным цветением май засияет победный. Радость и слёзы сольются в единстве одном. Русский солдат выполняет вновь подвиг заветный, Опухоль зла выжигая целебным огнём. |
