Их число около десяти, и все они молча ждут. Их ожидание не продлилось долго. Он отдал приказ понятный только им. Это столб красного пламени в объёме с голову человека, а в длину с половину подростка.

Не успел столб потухнуть, как все разбрелись, кто куда, оставив главаря совсем одного, скулящего возле трупа монстра, которому уже никогда не суждено двинуться.

––

Слипшиеся веки с трудом открылись, ослепляя неподготовленные к яркому свету глаза.

“Что?”

Сморщившись, хотел уже рефлекторно прикрыть глаза рукой, как острая боль в плече заставила скрутиться.

–Твою мать!

Прошло некоторое время прежде, чем боль отошла. Вновь открыв глаза, отдышался, разглядывая толстый слой пыли, ориентировочно покрывший деревянный пол, освещаемый лучами, каким-то образом попадающих сюда.

“Где?”

Бросив взгляд на уже пустой индикатор сбоку, приподнялся в сидячее положение, скрипя зубами от боли в плече и правой ноге.

Стоило острой боли поутихнуть, как я осмотрелся.

“Что это ещё за коробка?”

Чувствуя пыль на ладони, которая только секунду назад лежала на успевшем погнить деревянном полу, я изучил помещение размером в два на три метра. Всё что здесь есть, так это два стула, задвинутых под маленький столик, который примерно мне под пояс, небольшое окно с которого свет проходит в помещение, только для того, чтобы неприятно бить по глазам, а так же кровать, упёртая о стенку в углу, напротив стоящей небольшой тумбочки.

“Там должно, что-то быть”

В голове всплыли изображения вкусного жаренного стейка, приготовленного Хильдой со свежевыжатым апельсиновым соком.

У меня даже не журчит в животе, он уже, похоже, по болезненным ощущениям внутри начал поедать сам себя.

“Чёрт возьми, надеюсь там будет хоть, что-то”

Буквально молясь про себя, я с трудом дополз до тумбочки, взял её за закругленную ручку, до которой ещё надо было дотянуться целой рукой.

“Пожалуйста, пусть там будет хоть что-то”

Дверь быстро открылась. Там и в правду, что-то оказалось, но далеко не то, что я желал. Дохлая мышь, от которой уже начало вонять, вот, что встретило меня, стоило открыть дверцу. Этот запах, накопившийся в тумбочке, буквально ударил по носу, заставив в мгновение ока закрыть тумбочку.

–Чёрт, чёрт, чёрт!

Живот заболел ещё сильнее, меня опять скрутило. Только я постарался сжать живот руками, чтобы хоть как-то уменьшить боль, как плечо заболело так, что я чуть не потерял сознание, и всё это на фоне, продолжавшей ныть правой ноги.

Так я и пролежал минут с пять, прежде чем боль до конца стихла, оставив за собой лишь тихую злость, которую я никак не могу выразить. Ведь даже лишние движения мимикой, для меня уставшего непозволительная роскошь.

“Дьявол, что делать? Почему я не умер? Какого я вообще очнулся? Почему нет еды, почему я не могу даже двинуться, чтобы после не крючиться от боли?

Да боль немного стихла, но этого недостаточно, чтобы я хотя бы начал ходить и я ужасно хочу есть, да так, что хочется блевать, но нечем. Я хочу пить, пить, так, что уже, наверное, выпил бы собственную мочу, если бы она у меня была“

Осознав до конца в какой ситуации нахожусь, я бессильно заскрипел зубами. Я не сразу почувствовал слёзы отчаяния на уголках глаз.

“Что мне делать?”

Удары озноба, безжалостно наносят удар за ударом, заставляя ослабленное тело скручиваться от холода и боли.

Ледяной пот стекает со лба, прямо к глазам. У меня нет даже сил, чтобы их стереть, поэтому держу глаза закрытыми, от этого вдвойне страшно. Не знаю, сколько времени прошло, я даже не сразу заметил, что временами отключаюсь.

Уже насчитал раза три, хотя скорей всего было и ещё парочку, но я не заметил.

“Лучше бы я не рожала тебя. Надо было остановится на Дариусе”

Движение губ, зрелой женщины, которые я запомнил на всю жизнь, по крайне мере мне это кажется сейчас, всплыли в голове, словно на чёрно-белой плёнки.

Когда я увидел то движение, мне должно было быть около десяти, может меньше. Я точно тогда не мог читать по губам, поэтому кажется странным, что запомнил именно этот момент весьма отчётливо. Наверное, это потому, что в то время, я осознал кое-что, когда моя всегда спокойная мама, вдруг изобразила на лице злобу и бесконечное отчаяние.

Вновь темнота. Щеку обожгло, будто от пощёчины, от которой больно не там куда пришёлся удар, а скорей глубоко в груди. Сердце болезненно сжалось.

“Всё же подобные тебе не должны появляться в нашем мире”

Молодые губы, потрескавшиеся после прогулки по морозным улицам, проговорили это. В купе с пустыми голубыми глазами, направленными на меня, они заставляют сердце сжаться ещё сильнее, так, что кажется оно вовсе перестало биться, а глаза неприятно защипало.

Глаза сквозь закрытые веки ослепил тёплый свет. Я хотел открыть их, но не смог, они не открываются, будто приклеены. Спустя пару мгновение, я почувствовал на талии, чью-то огромную руку, покрытую грубой от постоянных тренировок кожей.

От неожиданности, спину обдало мурашками, тело едва заметно напряглось. Тем временем рука быстро сползла к ягодицам, начав медленно поглаживать их.

Кулаки сжались, я рефлекторно, будто пытаясь защититься перестал дышать. В этот момент я отчётливо почувствовал, что ритм бьющего сердца замедлился, будто в ответ на опасность.

“Прости меня, пожалуйста прости”

Я чувствую тёплые слёзы, стекающие по замерзшей коже, вижу сидящего на коленях парня всего в крови, искусанного, холодного, мёртвого.

Ощущаю привкус горечи во рту, боли в разбитых коленях, жжение в лёгких, дрожь в руках, обнимающих холодный труп.

В этот момент сердце будто подстраиваясь под мертвеца, начало биться всё медленнее и медленнее, наверное, желая, уволиться, видя пример перед собой.

––

–Мммммггххх.

В этот раз слипшиеся веки, по ощущениям будто сделанные из чистой стали, открыть было гораздо легче. Сквозь размытое зрение я вижу очертания деревянного потолка, с висящей на нём лампе.

Понадобилось ещё парочку минут, чтобы хотя бы немного прийти в себя, и ещё пять, чтобы всё раскидать по полкам в голове.

“Сколько раз уже забывал это?”

Будь я сейчас в хорошей форме то, водород вопросов и ответов закружился бы сейчас, подобно вальсу в голове.

Но закостенелое, от долгого лежания на твёрдом полу, тело избавило меня от подобного, заставив сконцентрироваться больше на желудке уже начавшему поедать сам себя, и горлу, превратившемуся в пустыню.

Перекатившись со спины на живот, поднялся сначала на колени, помогая руками, ужаснувшим меня, стоило только увидеть их, прежде чем попытаться встать.

“Я что тут недели две пролежал?”

Сухие пальцы, словно девяностолетнего старика бросились в глаза.

“Больно”

Та неприятная боль в плече и в ногах, уже испарилась, но вместо неё пришла адская усталость и неприятное ощущение от закостенелости во всём теле, сопровождаемое ощущением хруста костей после каждого движения.

Эта неприятность, просто ничто по сравнению с тем, что я испытал недавно, поэтому встав на слабо держащие ноги, первым делом начал искать металлическую дубинку, пытаясь лишний раз не моргать.

“Нужно валить отсюда, как можно быстрее. Нужно в город, пока не сдох от обезвоживания и голода”

Покачиваясь на ватных ногах, я заметил дубинку, лежащую возле входной двери. Не передать словами насколько сложно было взять её в руки. Я чуть не упал дважды, пока шёл к ней.

Взглянув на плечо, которое ни разу не заныло с пробуждения, даже после того, как взял дубинку, я заметил, что той опухшей раны уже почти нет. Лишь белый шрам украшает кожу.

“Целое… Сколько же я тут пролежал тогда, раз рана успела затянуться? Неделю? Две? Да и тело так исхудало. Я и раньше не был ни толстым не худым, особенно после темницы, но сейчас я больше на спичку смахиваю”

Посмотрев на играющую пальцами руку, заглянув под рубашку, я едва сдержал слёзы.