— Я согласна! — произнесла я, протягивая мужчине руку и позволяя надеть на мой безымянный палец кольцо.

Куранты начали бить двенадцать. За окном взрывались фейерверки, а Давид прижимал меня к себе и шептал, что больше никогда не отпустит от себя и сделает всё, чтобы наши отношения, начавшиеся с постели, стали крепче вольфрама[1].