– Доброе утро, Морин.

Дэш Аршан подошёл к ней и, присев на край стола, стал наблюдать за её работой. Морин это немного нервировало, но, разумеется, она не могла ничего поделать.

Время шло, а глава биологов не произносил ни слова. От его молчаливого внимания Морин начала нервничать, и у неё никак не получалось сложить то, что она видела, в единую картину. В конце концов, она спросила:

– Что-нибудь не так, аш?

Аршан вздохнул, снял очки и устало потёр переносицу.

Зачем вообще он носил очки? Другой бы на его месте давно сделал коррекцию зрения, для этого на Литании не нужно было даже хирургического вмешательства. Однако вот парадокс – главный учёный «Шамана» не доверял техническим новшествам. Даже лабораторные шкафы у него запирались старомодным замком с биометрическим сканером.

– Я уже стар, Морин, – устало произнёс он.

– Да вы что! – возмутилась она, отрываясь от микроскопа. – У вас энергии ещё столько, что хватит на нас всех и на двигатель корабля сверху!

И она ни капли не кривила душой, говоря это.

Но Аршан лишь улыбнулся и покачал головой.

– Да, но всё-таки годы дают о себе знать. Я уже гожусь не для всех миссий – не то что раньше.

– Мне трудно представить миссию, с которой бы вы не справились, – призналась Морин.

– Тебе и не придётся ничего представлять, – в золотых глазах Аршана блеснула уже знакомая Морин хитринка. – Скоро ты отправишься на задание сама.

Сердце у девушки радостно ёкнуло.

– Что, правда?..

– Конечно! – учёный по-доброму рассмеялся, видя её замешательство. – Я скажу даже больше: сопровождать тебя в миссии будет сам капитан…

Вся радость, которую Морин успела почувствовать, улетучилась так же быстро, как углекислый газ при нагревании карбоната кальция. Её отправляют на миссию с капитаном.

Это было потрясающе. Лучше и не придумать! Для кого угодно – но только не для неё.

Неприязнь Морин – и это ещё если выражаться мягко, – к капитану Кхефу Шаду уходила корнями в её самую первую миссию на борту «Шамана». Тогда корабль принимал делегацию с лесной планеты Аркана во главе со всесоюзно известным учёным Рэн Джаном. Морин была без ума от его работ ещё во время учёбы на Земле, а когда познакомилась с арканцем лично и узнала, что он не только выдающийся исследователь, но и потрясающий мужчина – сильный и властный, каким мужчина и должен быть, – она потеряла себя.

Их связь была стремительной и искромётной – настолько, что Морин даже не всякий раз могла вспомнить, что происходило, когда они оставались наедине. Точнее, она помнила в общих чертах, но как только пыталась сфокусироваться на деталях – всё расплывалось. Да, порой после их встреч на её теле появлялись синяки, и Морин осознавала, что иногда Рэн бывал с ней груб. Но, в конце концов, разве существуют те, кто никогда не совершает ошибок? После вспышек ярости Рэн Джан неизменно извинялся перед Морин за свои срывы. Она была уверена, что главное – это их искреннее желание быть вместе, благодаря которому они бы преодолели любые трудности…

Но капитан всё разрушил.

Да, разумеется, Рэн тоже не был прав, когда захотел украсть результаты исследований Аршана и когда подбивал Морин ему в этом помочь. Старый учёный не заслуживал такого – это Морин отлично понимала, ведь она видела колшарца каждый день, работала с ним бок о бок. Поэтому она готова была согласиться, что Рэн заслуженно получил наказание и отправился в ссылку на Даткари, одну из отдалённых колоний Союза. Но вот с тем, что когда она – добровольно! – решила сопровождать его, ей было в этом отказано, Морин смириться так и не смогла.

Прошло уже достаточно времени, чтобы Морин признала: возможно, отправиться за Рэном на Даткари было не лучшим решением. Во Флоте перед ней открывалось куда больше возможностей, да и на каком-то этапе Морин начала сомневаться, так ли сильно её чувство к арканцу, чтобы ради него ставить на кон всё. Впрочем, она тут же одёргивала себя: конечно, их чувства были сильны! И стали бы ещё сильнее, если бы не разделившие их время и расстояние. Они бы непременно укрепили их. Вместе.

Нет, капитан не имел никакого права разбивать её мечты жены декабриста. Чем бы он там ни руководствовался.

После того эпизода Морин более чем устраивало то, что она могла месяцами не видеть этого желтоглазого мудака – за исключением, разве что, каких-нибудь больших Всесоюзных праздников, на которых капитан Шад неизменно обращался к экипажу с речью. И уж, конечно, она могла никогда, ни за что и ни о чём с ним не разговаривать! А теперь им предстояла совместная миссия…

Планшет помог Морин сориентироваться с тем, где находится кабинет капитана. Оказалось, что вход на него располагается прямо на мостике.

В этот день была смена Асии Муратовой, ещё одной девушки с Земли, с которой Морин была знакома ещё со времён учёбы и которую могла бы, пожалуй, назвать подругой. Асия служила как раз на мостике, на посту отдела Связи – она была лингвистом и уже делала уверенные шаги по пути дипломата.

Увидев Морин, Асия улыбнулась и послала подруге вопросительный взгляд. Должно быть, её появление на мостике стало для Асии таким же сюрпризом, как для самой Морин.

Морин никак не ответила Асии – была слишком погружена в свои проблемы. Она просто прошла мимо всех постов к двери в кабинет капитана, провожаемая взглядом Асии, её синекожего дружка (старшего помощника капитана, между прочим) и остальных присутствовавших офицеров.

Задерживаться возле двери не имело смысла – чем быстрее она разделается со свалившейся на неё напастью, тем лучше. Поэтому Морин быстро провела пальцем по двери слева направо3.

Она никогда раньше не была в кабинете капитана, и теперь удивилась тому, насколько он маленький: напротив стола, расположенного по центру комнаты, смогли бы уместиться, в лучшем случае, три человека.

Зная колшарцев, Морин была уверена, что увидит в святая святых «Шамана» много всего яркого и пафосного. Однако самым пафосным здесь был, пожалуй, гигантский иллюминатор, в который была обращена вся дальняя стена4. В иллюминаторе слева виднелся крупный желтовато-серый шар – корабль приближался к планете.

Хотя нет, самым пафосным в кабинете был не иллюминатор. Скорее такое определение подходило его владельцу, стоящему спиной ко входу. Как будто он специально хотел, чтобы Морин оценила его широкие плечи в ярко-карминном кителе и серебристое каре без удлинения. Как у женщины, честное слово.

Конечно, Морин знала, что все колшарцы без исключений носили длинные волосы. Рядом с большинством из своих соотечественников капитан Шад выглядел довольно скромно. Но как бы то ни было, любая деталь в нём – красивая или отталкивающая, привычная или вызывающая – была для Морин триггером. По её мнению, в капитане не было и не могло быть ничего приятного.

– Добрый день, аш капитан, – официальным тоном проговорила Морин, заходя в кабинет.

Обернувшись, колшарец поморщился.

– Достаточно чего-то одного – или «капитан», или «аш». Прошу вас, садитесь, – он указал на стул напротив, а сам опустился в своё кресло.

Морин не хотелось, чтобы этот разговор затягивался, но пришлось подчиниться.

Когда их лица оказались друг напротив друга, капитан пристально вгляделся в девушку, чуть прищурившись.

– Как самочувствие, Морин? Как служба в последнее время?

Господи, ну за что?! На кой чёрт ему всё это сдалось?!

Однако на лице её появилась лишь вежливая улыбка.

– Благодарю вас, аш. Всё хорошо.

– То есть в текущем положении вас всё устраивает? – капитан не отводил от неё внимательного взгляда.

Морин почувствовала, как кровь приливает к лицу и сердце бьётся сильнее, и осторожно глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

Капитан Шад продолжил прежде, чем она успела придумать сносный ответ:

– Я к тому, что вы, на мой взгляд, засиделись в энсинах, Морин. Возможно, пора начинать продвижение по службе. – Он сел свободнее, слегка расслабив плечи и, наконец, опустив глаза к планшету, лежавшему на столе. – К примеру, ваша подруга, Асия Муратова, уже давно получила лейтенанта…