Все как будто шло хорошо. Нехорошо было только то, что победа в Эш-Хане никак не приближалась. Велийская армия, поначалу казавшаяся слабой и неумелой, постепенно кое-чему училась и, если бы не тиндорские охотники, давно бы уже отбила город. "Этого нельзя допустить! - думала королева. - И дело даже не в Эш-Хане. Рудники у нас есть и свои. Но если велийцы победят... У них найдутся силы, чтобы требовать пересмотра договора о магической эманации! А это или унижение Тиндора, или уже большая война".

   Сандарак вышел от Лиании в полном отчаянии. Любезный тон королевы не мог его обмануть. "Это отставка. И виноват именно этот, неизвестно откуда взявшийся Скрич! Он околдовал ее. Моя ошибка в том, что я все время вел себя с ней, как со слабой женщиной, оберегал ее. А этот наглец... Он, похоже, сумел уверить Лианию, что она, чуть не простолюдинка, может стать великой королевой! Сыграл на струнах гордости... не женской, между прочим... Что же теперь делать... Я на грани потери всего. Нужно... Нужно устранить Скрича. Тогда у меня появится шанс вернуть Лианию. Но как это сделать? Оклеветать, чтобы она поверила! Но это будет непросто".

<p>

Глава 17. В Окаянных горах</p>

   Желтый лист кружился в воздухе, наполненном шорохами, птичьими посвистами и холодеющим дыханием ветра. Месяц листопада выдался на редкость теплым и ясным.

   - Такое здесь, на севере Тиндора, бывает раз в сто лет, - умиротворенно произнес Диамантус, легко трогая повод.

   Четверка не торопясь ехала по лесной тропинке, радуясь хорошей погоде, красивым местам, по которым пришлось путешествовать, прозрачным ручьям и необыкновенной ночной тишине под звездами у костра. Город рудокопов с тяжкими сводами шахт остался далеко позади, никакие демоны их не преследовали. Аметисто казалось, что им подарена особая передышка, вроде той, которую он хорошо помнил со времен войны с Уфу. Почти такой же осенний лес, такие же краски, и даже птицы поют почти как на родине. Только что вместо синиц - местные рыжегрудые красавцы. Сапфира в эти дни была погружена в непривычную задумчивость. Движения ее стали более плавными, на губах временами появлялась мимолетная улыбка, будто она улыбалась сама себе, каким-то своим никому не высказываемым мыслям. Аметисто ни о чем ее не спрашивал, он уже понял, что лучше зря не лезть в душу. Особенно теперь, когда впереди неизвестные опасности. Даже джегг как будто притих, не шутил, не поддразнивал своего учителя и не пытался приставать с разговорами к Диамантусу. Хотя ему явно хотелось вызвать опытного чародея на беседу и порасспросить, каково там, в Королевских мастерских. Но что-то останавливало и его.

   Какая-то хрупкая безмятежность овладела путниками. Всеми, кроме Диамантуса. Его душа буквально разрывалась от желания признаться Сапфире в своих чувствах. "Ну и что же, что она замужняя женщина. Не вижу, чтобы они с супругом очень уж нежничали. Может, он давно надоел ей. Может, между ними нелады. Они так ведут себя, как будто женаты сто лет. Но как же она улыбается... как будто знает некую тайну..."

   Как-то вечером, когда Аметисто с Джейраном отправились подальше от стоянки, намереваясь добыть зверя или птицу на ужин, Сапфира сидела у костра и помешивала в котелке кашу. Не слишком романтичное занятие. Но влюбленному волшебнику все в молодой женщине казалось прекрасным: и ее лицо, освещенное огнем, и руки, небольшие, но ловкие и сильные, и вся она, как воплощение не страсти, но покоя и тишины.

   - Сапфира, выслушайте меня! - голос чародея дрогнул, но воительница, казалось, ничего не заметила.

   - Я слушаю Вас, - она повернулась к нему с заинтересованным видом. Молодая женщина подумала, что Диамантус собрался поведать ей что-то очень важное, связанное с демонами. Такое, что он не пожелал открыть коллеге.

   - Сапфира! Вы - прекраснейшая из женщин! Нигде, ни в Катахее, ни в Тиндоре я не встречал такой красоты и достоинства.

   - Послушайте, Диамантус, к чему эти красивости? Давайте перейдем к делу. Что вы хотели мне рассказать? Вы не забыли, надеюсь, что я была в Лиге Скорпиона, и мне все эти околичности не нужны. Говорите прямо, в чем дело!

   Оторопев от этих слов, маг только и вымолвил:

   - Я люблю Вас! Так, как никогда никого не любил в своей жизни!

   - Что? - изумилась Сапфира. Да так, что застыла с полуоткрытым ртом. Это сделало ее лицо некрасивым, как у маленькой девочки. Но не остановило Диамантуса.

   - Я люблю Вас, люблю! - маг попытался заключить молодую женщину в объятия. Он не видел, что в самом центре костра зарождается огненный вихрь.

   - Ай! - вскрикнула Сапфира, ей в лицо попала искра.

   Воительница вырвалась из рук мага и отскочила от костра. Огонь загудел.

   - Диамантус! Вы с ума сошли! Смотрите, что творится! Костер расползается! - она схватила первый попавшийся большой сук и принялась сгребать рассыпающийся костер. Но ничего не помогало. - Скорее! Сделайте что-нибудь! Вы же маг! Это Осторекс!

   Едва услышав про Осторекса, Диамантус произнес "охлаждающее" заклинание и огонь начал медленно возвращаться в прежние границы. О каше можно было забыть, она безнадежно сгорела.

   - Эх... Придется теперь песком оттирать котелок. И где еще взять этот песок... Хорошо, что у нас есть запасной, для травяных отваров. Но он маленький, - сокрушалась воительница. Она даже не заметила, что огонь сжег ей брови.

   С Диамантусом что-то как будто приключилось. Грязная от сажи, с обгоревшими бровями, ворчащая, словно обычная крестьянка, Сапфира уже совсем не казалась ему привлекательной. "Боги... И что это со мной было? Самая обыкновенная катахейка. Они все такие. Сперва хозяйство, потом все остальное. Ишь, горюет о котелке... Будто и не слышала моих слов..." Сапфира охнула, проведя рукой по лицу, и заявила:

   - Господин Диамантус! Пожалуйста, займитесь костром. А я пойду к ручью, котелок постараюсь очистить.