Аметисто все дни трудился в поте лица. И хотя декан факультета шторма частенько посмеивался над его чрезмерным усердием, которое далеко не всегда приносило успех, но, будучи мудрым наставником, нередко говаривал:

    - Да не волнуйтесь Вы так, юноша, Вы уже давно закончили учебу, а ведете себя как студент-первокурсник! Заклинания от чрезмерной скрупулезности тускнеют и портятся, немного импровизации не помешает!

    Как-то вечером, когда снизившееся над горизонтом солнце превратило окна в домах напротив Академии в расплавленное золото, молодой человек задумчиво брел вдоль стены окружавшей его родное учебное заведение. В пруду под стенами отчаянно квакал лягушачий хор, раздавался громкий свист носящихся в небе стрижей.

   - Быть дождю, - подумал Аметисто.

   Ему вспомнился необыкновенный ливень, накрывший их во время бегства из Стефеншира, и ноги сами понесли его к корпусу, где поселились воительницы Лиги Скорпиона. И хотя после памятного свидания, прерванного неожиданным появлением Предводительницы Лиги, он ни разу не видел Сапфиру, а его магические занятия полностью заняли все его мысли, одного свободного и прекрасного вечера оказалось достаточно, чтобы прежние чувства опять воскресли в его душе. Он подошел к знакомому строению и остановился, глядя на увитые плющом окна на втором этаже. По неизвестным магической науке причинам, именно в этот момент Сапфира выглянула в окно и увидела Аметисто. Волшебство вечера было таково, что девушка тут же выбежала к нему навстречу, не забыв, тем не менее, прихватить с собой пару кинжалов, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств заявить, что она идет тренироваться в метании. Вот ведь какова была выучка у этих воительниц!

   - Здравствуй, Аметисто!

   - Да пошлет и тебе Триединство доброго вечера, прекрасная воительница, - сорвалось с языка у мага, и он тут же замолчал, не зная, что еще сказать.

   Смущенная Сапфира не нашла ничего лучшего, как заговорить о погоде:

   - Какой дивный нынче вечер! А как прекрасны отблески солнца на пруду! - произнесла она, но тут же снова умолкла, почувствовав, что ее слова более подходят знатной благовоспитанной барышне, чем испытанной в боях воительнице. Помощь явилась неожиданно - откуда-то послышалась грустная песня:

      Любил мальчишка бегать по утрам

      На дальний луг, к отцовским табунам,

      Был жеребенок для него, как друг

      Брал мягкий хлеб из влажных детских рук.

      Прошли года, и рыцарь молодой

      Защитой стал стране своей родной,

      Когда огонь войны кругом пылал,

      Скакун-красавец в бой героя мчал.

      Зачем так скоро путь им пересек

      Губитель счастья, беспощадный рок?

      Сражен воитель вражеским мечом,

      А конь тоскует под чужим седлом.

   Слушая эту песню, молодые люди уже не стремились продолжать совершенно бесполезную беседу. Внезапно взгляд воительницы упал на несколько высоких черемух возле пруда, которые в свое время посадили студенты Академии Триединства. Эти кусты каждую весну радовали глаз пышным цветением, а соловей, поселившийся в них, не оставлял без своего пения ни одну ночь. Соловей, правда, теперь уже не пел, его время кончилось. Но что же случилось с кустами! Все они были оплетены густой, липкой паутиной, которая скрывала их практически полностью. Спутанная как пленница от корней до макушки, черемуха была не в силах победить напасть. Видно было, как внутри паутинного шара шевелятся толстые ленивые гусеницы отвратительного грязно-зеленого цвета.

   - Брр!- вырвалось у Сапфиры.

    - Нынешний год неблагоприятный для черемухи, - поспешил разъяснить Аметисто, радуясь, что он, наконец, нашел тему для разговора. - Хотя некоторые считают, что это дурное предзнаменование, на самом деле это всего лишь гусеницы черемухового шелкопряда. Между прочим, из этой паутины удается получить некоторые волшебные ингредиенты.

    В этот момент над головой молодого чародея пронеслась самая обыкновенная ласточка. Но это оказалась не простая птица. После ее исчезновения прямо в руках у Аметисто появился причудливый конверт белого цвета. Изумленный маг не нашел ничего лучшего, как распечатать его и начать читать. При первых же строках письма лицо Аметисто залила краска, а когда он дошел до конца, самообладание совсем покинуло его, и последние фразы он начал проговаривать вслух.

   - Мы стоим у стен Уланды! Помни, судьба города в твоих руках...

    - Что случилось? Что ты там бормочешь? - Сапфира, видя такое положение дел, сразу забыла про свое смущение и бросилась к боевому товарищу.

   Бедный маг, окончательно потеряв голову, не смог нечего скрыть:

    - Понимаешь, это письмо от одной магички. Она, когда я еще был студентом, влюбилась в меня и натворила тут таких дел...

    - А ты? - ревниво вздрогнула воительница, хотя ей не то что ревновать, но даже проявлять какие-либо чувства, кроме дружеских, не полагалось. Однако она вовсе не была такой бесчувственной особой, которой притворялась по долгу службы.

   - Да я ее терпеть не мог! Такая гордячка, совершенно лишенная добросердечия...

   - Но она красивая?

   - Ну, как тебе сказать? Черные кудри, стройная талия - все при ней, но как вспомню ее выходки...

   - И что же теперь?