Аметисто не успел ни возразить ей, ни скрыться бегством, потому что его схватила за руку сама матушка Хвощ:

      - Так, молодой человек, теперь мне все понятно. Это Вы только что колдовали! Удивительное заклинание, скажу я Вам!

      - Да я ничего плохого не сделал, пустите меня, я только раненых проведывал, - начал оправдываться маг шторма.

      Поняв, что дело принимает для него скверный оборот, он все же попытался убежать, но дорогу ему неожиданно преградил ректор Академии.

      - Успокойтесь, друг мой, - сказал мастер Малахитус, видя, что Аметисто все еще взволнован. - Это моя учительница, госпожа Хвощ, она не сделает Вам ничего плохого.

      - Молодой человек, не бойтесь, - спокойно произнесла матушка Хвощ, ласково поглядев в глаза перепуганного чародея. - Я Вас ни в чем не обвиняю, просто я никогда ничего подобного не видела, хотя живу на свете уже несколько сотен лет! Поразительная магия, и, кажется, не злая, только я не могу понять, на что она направлена. Не будете ли Вы так любезны рассказать мне о Вашем секрете.

      - Но я...

      - Ладно, ладно, понимаю, Вы не хотите говорить при всех! Ох уж эти амбициозные молодые люди. Изобретут потихоньку что-нибудь, а потом скрывают от коллег. Пойдемте, пройдемся немного, - и старая волшебница сделала знак Малахитусу и Предводительнице, чтобы те не следовали за ними.

      Аметисто был наслышан о матушке Хвощ, о ее удивительной силе и мудрости, и, кроме того, привык почитать старших, поэтому хоть и нехотя, но все же отправился с ней. Терять молодому чародею было нечего, и, собравшись с духом, он начал свой рассказ.

      - Госпожа Хвощ, Вы, конечно, слышали про взгляд скорпиониц.

      - Слышала, слышала, только не очень верю, слишком уж стара эта легенда.

      - Так вот, одна воительница, ее зовут Сапфира, случайно посмотрела на меня, и с тех пор я ничего не могу с собой поделать, ее образ преследует меня повсюду, а ведь у них такие обеты, что счастье меня не ждет.

      - Ах, вот оно что! Ты попросту влюбился в одну из воительниц! Скажем прямо, это не очень-то подходящая для тебя пара. Но что же это все-таки было за колдовство, надеюсь не любовный приворот, впрочем, я бы его легко узнала, я в молодости тоже, случалось, привораживала симпатичных волшебников.

      - Что Вы, что Вы, - попытался защититься Аметисто. - Магам шторма по должности не положено делать такие вещи, ведь это будет нарушением кодекса целителей!

      - Какие уж там кодексы, - вздохнула матушка Хвощ. - Когда идет война, и все перемешалось и сбилось с привычного ритма. Многие обеты и правила приходится обходить в наши опасные времена.

      - Клянусь Вам, я никому не хотел зла, - сказал молодой чародей. - Просто я умею видеть мысли и чувства девушек, и вот сегодня опять не удержался и применил свою способность. Мне так хотелось знать, как она ко мне относится.

      - И что же ты узнал? - спросила старая волшебница. - Не удивлюсь, если ничего хорошего, ведь скорпионицы очень строги.

      - Я увидел, что она любит меня, но теперь я даже жалею о том, что узнал это, ведь ничего не изменилось, нам все равно не быть вместе.

      - Почему же молодой человек, я так не считаю. Если она любит тебя, то это совсем другое дело.

      - А как же обеты?

      - Обеты могут быть сняты, ведь их налагают люди, а не боги, - матушка Хвощ на время задумалась, а потом добавила: - Знаете что, молодой человек, мне кажется, можно попробовать кое-что сделать.

      И она с решительным видом двинулась обратно к палатке, где ее ждали Предводительница и Малахитус. Аметисто едва поспевал за ней, изумляясь такой прытью пожилой женщины.

      - Госпожа Предводительница, - произнесла волшебница самым любезным голосом, на который только была способна. - Я считаю, что по случаю нашей победы следует совершить нечто особенное.

      - Что именно, госпожа Хвощ? - спросила наставница Лиги Скорпиона, не подозревая, о чем пойдет речь.

      - Этот молодой маг влюблен в вашу воительницу, Сапфиру, и следует по такому редкостному случаю, в качестве милосердного шага и вообще для укрепления дружбы между вашей Лигой и сообществом магов...

      - К чему Вы клоните?! - возмущенно начала, было, Предводительница.

      Но Малахитус, который не любил, когда с его учительницей разговаривали непочтительно, так посмотрел на грозную военачальницу, что та прикусила язык. Была ли в этом магия, трудно сказать, но результат был налицо. Матушка Хвощ, которая не обратила внимания на все эти маневры, невозмутимо продолжила:

      - Я понимаю, что Вы, госпожа Предводительница, стараетесь сохранить ваше сестричество, и Вы успешно с этим справляетесь. Но согласитесь, настоящая любовь, которую не разрушили ни Ваши строгости, ни испытания, выпавшие на долю влюбленных, заслуживает особого уважения. Отпустив Сапфиру, Вы ничего не потеряете, а мир приобретет двух счастливых людей, что ляжет новой каплей на весы добра. Вместо одной ушедшей девушки я предложу Вам достаточно сирот, которые остались от этой войны, так что Вы сможете продолжать воспитывать новых воительниц.

      В другое время Предводительница, возможно, долго бы еще спорила, ведь она привыкла повелевать, но здесь, в присутствии столь сильных магов, она как-то сникла, махнула рукой и отправилась в палатку, а за ней двинулись Малахитус и матушка Хвощ. Последняя подтолкнула вперед Аметисто. Когда они появились перед Сапфирой, девушка уже не плакала. Она спокойно лежала, полностью предав свою судьбу в руки богов Триединства. Предводительница подошла к ней и строгим голосом произнесла:

      - Сапфира! По просьбе сообщества магов я снимаю с тебя твои обеты! Ты больше не член Лиги и можешь выйти замуж за этого... - тут военачальнице изменила выдержка, ибо она продолжала сердиться на Аметисто, невольно покусившегося на непререкаемость ее власти.