- Чему ты радуешься, повелитель? - c досадой спросил Опалус. - Половина моего войска мертва! С кем я теперь пойду сражаться дальше во славу Тьмы?
- Слава Тьмы? Много ты понимаешь! Столько мертвецов не было даже в Стефеншире! - засмеялся темный бог, - Мне все равно, какой они крови. Что джегги, что катахейцы - все одно жертвы. Мне хоть яргов принеси - все сгодится. А в степи всегда можно набрать новых воинов.
Голос замолчал, оставив Опалуса в полном недоумении.
- Что будем делать, Шрам? - невесело обратился маг огня к джеггскому вождю, хотя обычно не снисходил до такого обращения с ним.
- Мы должны отомстить магам! - ответил джегг. - Ведь это из-за них доблестные воины погибли, даже не вступив в битву! Пойдем на главный магический город!
- Да справимся ли мы? - изумился маг такой решимости кочевника.
- Даже если не справимся, теперешнее войско нельзя вернуть в степь, оно не достойно отцовских шатров! Или победа - или смерть! Джегги не могут вернуться с поражением!
- А если все войско погибнет у стен Альмарино?
- Такова воля степных духов! Зато о них сложат песни, а новые воины будут доблестнее этих!
- Вот это речь настоящего воина! - вдруг с восторгом воскликнула молчавшая доселе Морионита. - Мы идем на Альмарино! Пусть эта битва будет победной!
И в дымчатых глазах колдуньи сверкнул золотистый огонек. Пораженный Опалус не знал, что и сказать. Благоразумие призывало его вернуться в степь за подкреплением, но сила Уфу, вдруг проявившаяся в женщине, пугала и требовала действий. Неизвестно, что бы он ответил, но темный бог позаботился о нем. В голове опять раздался знакомый голос:
- Вот видишь! Женщина и дикарь служат мне лучше, чем ты, хваленый маг огня! Теперь уж ты не сможешь праздновать труса!
Потемневший лицом Опалус сказал:
- Что ж, погибшие воины будут жертвами Уфу и откроют нам путь к новым победам! Вперед, на Альмарино!
Глава 11. Битва при Альмарино
С некоторых пор, а именно после памятной сцены с галкой, Аметисто почувствовал, что птицы занимают особое место в его жизни. В этом его еще более убедила история с поддельной ласточкой. Теперь, когда он снова вернулся к лабораторным занятиям, стараясь опробовать как можно больше военных заклинаний, он нередко, отдыхая, подходил к окну и наблюдал за птицами. Однажды он услышал, что в кустах боярышника за окном раздается особенно звонкое и многоголосое чириканье, воробьи были явно чем-то взволнованы. Выглянув в окно, чародей увидел, что в колючих ветвях застрял воробей, а остальные птички суетятся вокруг, не имея возможности помочь. Аметисто спустился вниз, раздвинул ветки и вытащил трепещущее тельце из западни. Каково же было его изумление, когда он разглядел пленника:
- Ну и ну! С виду обычная птаха, а в клюве-то - самые настоящие зубы! Прямо не воробей, а какой-то вера-бей! Увидишь такое чудовище - пожалуй, усомнишься в силе великого Геоса! - воскликнул чародей, не выпуская находки. - Видно, здесь не обошлось без темного колдовства, иначе кто бы мог так изуродовать безобидную птичку. Понесу-ка я его к мастеру Малахитусу, - и Аметисто, не давая дергающемуся изо всех сил существу покинуть кулак, направился в кабинет ректора.
- Да - а, - пораженно протянул мастер Малахитус, - вот так находка... Видно, здесь не обошлось без козней Мориониты. Надо срочно это чудовище исследовать.
Но сколько маги леса не исследовали, им так и не удалось разгадать секрет необычного существа. Поняли только, что это магический лазутчик, и решили поместить его живьем в музей природных аномалий, который основал Малахитус, где было полно чудовищ вроде голубей с четырьмя крыльями, телят с восемью ногами, двухголовых черепах и тому подобных ужасов, правда, в основном в виде чучел.
Через несколько дней в таверне "Три поддубовика" был пойман подозрительный тип. Аметисто, Гладиолус и Базальт обратили внимание на незнакомца, который то доставал из кармана свиток, то клал обратно.
- Эй, чужестранец, - обратился к нему Базальт, - а ты знаешь, что в этой таверне могут запросто грибами отравить?
- Как это? - испугался незнакомец
- Да очень просто. Если ты не маг, то, скушав солянку из поддубовиков, испортишь себе желудок, ну а если маг - ничего не случится. Это все для того, чтобы посторонние сюда не ходили. А, ты, я смотрю, маг, все глядишь на свой свиток, только что-то не пойму, какой гильдии.
- Я из дальних мест, там нет гильдий, - не нашелся, что сказать, незнакомец, прикидывая, как бы ему покинуть таверну.
- Куда?! Ты еще не насладился лучшим пивом в Альмарино, - ехидно заметил Гладиолус, быстро набросив на чужака ловчую сеть из паутины.
Почувствовав, что попался, шпион, а это, конечно же, был шпион, выхватил кинжал и принялся резать паутину с бешеной скоростью. Паутина летела клочьями, казалось, что ничто не удержит лазутчика. Если бы Аметисто не сбил его с ног потоком ветра, долго бы пришлось ловить его по городским улицам. А так друзья быстро скрутили лазутчика, не преминув отнять у него кинжал и свиток, и отвели прямиком в Академию. Там маги взялись за него, как следует, без всякого сожаления вытряхнув из него все, что он знал. Оказалось, что это не простой лазутчик, а один из джеггских колдунов, которых пытался обучать сам Опалус, и знал он довольно много.
Удалось восстановить всю картину боевых действий при Уланде и узнать, что после этой крупной неудачи Опалус ведет свое войско прямиком к Альмарино. Выяснив это и осознав, какие мощные силы джеггов втянуты волшебниками-отступниками в войну, Малихитус приказал созвать полный Совет магов:
- Господа, мы собрались здесь, чтобы обсудить наше трудное положение. Все вы знаете, что в нашем замечательном коллективе завелись преступные элементы. Они предались темному богу, не будем называть его имени, и разразившаяся война вскоре достигнет нашего города! Наш священный долг - защищать оплот магии, нашу Катахею, нашу науку от посягательств злодеев, бросить все силы на борьбу... - в общем, несмотря на серьезность положения, Малахитус опять был в своем репертуаре и не мог удержаться от пышных и развесистых фраз, которыми славилось каждое его выступление.
