<p>

 </p>

   Роща жила обычной летней жизнью. Шумели, качаясь на ветру, стройные березы и кряжистые сосны, в их ветвях перекликались синицы и другие мелкие птички. Засмеялся зеленый дятел и умолк, словно устыдившись собственного легкомыслия. Трудолюбивые муравьи укрепляли свой внушительных размеров дом, из-за неравномерно освещавших его лучей солнца казавшийся полосатым. Толстый шмель, забравшись в сиреневый цветок колокольчика, пил сладкий нектар. Никому из обитателей рощи не было дела до мрачной процессии, медленно двигавшейся по тропинке к поляне, посреди которой рос одинокий развесистый дуб. Двое дюжих детин в кожаных куртках грубо толкали вперед юношу лет двадцати со связанными за спиной руками. Еще один, с перехваченными красной лентой волосами, нес деревянный ящик и моток крепкой пеньковой веревки. За ними следовали еще несколько человек, один из которых был одет в длинную черную мантию, то и дело цеплявшуюся за траву, и держал в руках свиток.

   Добравшись до дуба, процессия остановилась. Двое мужчин, выбрав самую толстую ветку, установили под ней ящик и подняли на него связанного юношу. Третий, в красной повязке, укрепив на дереве веревку, накинул на шею несчастного петлю. Судья в черной мантии развернул свиток и начал читать приговор. Он читал добрых полчаса, и все это время в роще стояла гробовая тишина. Не было слышно ни пересвистов птиц, ни гудения шмелей, ни комариного писка, как будто все живое почувствовало приближение страшной развязки и сочло свои разговоры неподходящими для такого момента. Ветер, еще совсем недавно шумно раскачивавший верхушки деревьев, затих, забыв о проказах. Даже солнце перестало улыбаться, спрятав лицо под серой вуалью внезапно набежавших туч. Наконец, судья закончил читать и перевел взгляд на юношу с петлей на шее.

   - Может быть, ты хочешь что-нибудь сказать перед тем, как приговор приведут в исполнение? - спросил он.

   Юноша молчал. Он понимал, что его казнят несправедливо, просто потому, что он случайно оказался не в то время не в том месте. Потому что нужно непременно избавить от петли сынка богатых родителей, давших взятку судьям, и лучше повесить невиновного, чем оставить преступление без наказания, ведь это может возмутить простой народ. Но что было делать несчастному? Оправдываться, зная, что никто не станет его слушать? Или молить о пощаде, признавая тем самым вину в том, чего он не совершал? Или проклинать палачей, призывая высший гнев на свою и без того бесталанную голову? И он промолчал, решив отдать свою судьбу в руки богов.

   Судья подал знак, и один из крепких парней сильным ударом выбил ящик из-под ног приговоренного...

   Сын плотника Оливино Фолиа за девятнадцать лет жизни успел с лихвой хлебнуть горя. Мальчику едва исполнилось десять, когда в его доме вспыхнул пожар. Подоспевший на помощь сосед успел вытащить из огня только ребенка, а оба родителя погибли. Шесть лет Оливино жил у своего спасителя, воспитывавшего мальчика, как родного. Но потом приемный отец неожиданно заболел и вскоре умер. Ходили слухи, что его опоил какой-то травой собственный племянник, которому не нравилось, что дядюшка привязан к чужому ребенку больше, чем к нему. Новые хозяева дома без зазрения совести выгнали Оливино на улицу. Отцовским ремеслом он овладеть не успел, но все же работал, где мог, чтобы не умереть с голоду, хотя шестнадцатилетнего подростка брали далеко не везде. Увы, ни на одном месте Оливино не удавалось выдержать больше месяца и вовсе не из-за недостатка трудолюбия или недовольства жалованием. Просто всюду, куда бы ни устроился, юноша становился объектом постоянных издевательств только потому, что, в отличие от других, работал добросовестно и честно, не пытаясь ловчить и хитрить. Три года Оливино терпел, в надежде, что однажды его жизнь изменится к лучшему, но все оставалось по-прежнему, и, в конце концов, доведенный до отчаяния юноша вошел под своды мрачной рощи на окраине города, твердо решив прекратить свое невыносимое существование.

   Не сделав и пары десятков шагов, Оливино застыл, как вкопанный. На толстом суку березы, росшей прямо возле тропинки, висел человек в офицерской форме. Его пустые, безжизненные глаза были открыты и казались совершенно белыми на фоне посиневшего лица.

   - Чего ты уставился на меня?! - от неожиданности обругал мертвеца Оливино.

   Ответа, разумеется, не последовало. Переборов страх, юноша поднял голову и снова взглянул на повешенного, мерно покачивавшегося перед ним. Может быть, это и есть тот молодой офицер, о котором так много рассказывали в его родном городе? Генерал, под началом которого служил этот парень, решил жениться на его матери, к тому времени уже год, как оставшейся без мужа. Вдова отказала военачальнику, а тот в отместку устроил ей и ее сыну самую настоящую травлю. В результате несчастная женщина тяжело заболела и умерла. Молодой человек не простил генералу смерти своей матери, и когда тот однажды проезжал в коляске мимо их дома, застрелил его из охотничьего карабина, а вскоре после этого покончил с собой. То ли не выдержал мук пробудившейся совести, то ли, понимая, что его рано или поздно все равно арестуют, решил, что лучше самому уйти из этого мира в каком-нибудь безлюдном месте, чем быть повешенным на городской площади, где над последними минутами его жизни будет глумиться и улюлюкать недалекая толпа.

   Погруженный в раздумье, Оливино двинулся дальше по тропинке и обнаружил еще одну повешенную, на этот раз юную девушку, судя по бедной одежде, сохранившейся, как ни странно, почти полностью, служанку или крестьянку. Возможно, при жизни она была красавицей, но теперь на ее лицо, изуродованное смертью, невозможно было смотреть без ужаса. Что заставило бедняжку совершить отчаянный шаг? Несчастная любовь или что-то иное? От этих мыслей настроение Оливино сделалось еще более мрачным. Он продолжал идти вглубь рощи, чуть ли не через каждые два или три шага натыкаясь на тела, висящие на сучьях деревьев. Лишь некоторые из них появились здесь недавно, так что тление еще не успело коснуться их, большинство же пробыло в таком состоянии несколько месяцев, а то и лет, сделавшись добычей времени и местных четвероногих и пернатых обитателей - любителей полакомиться тем, что остается от человека после смерти. На иных деревьях и вовсе висели скелеты, едва прикрытые лохмотьями, когда-то бывшими одеждой. Время от времени налетавший ветер раскачивал их, заставляя кости греметь, и от этого звука кровь застывала в жилах. Тяжелый запах разложения, разносившийся по роще, едва не валил с ног, но Оливино упрямо продолжал свой путь. Возвращаться назад, в мир, где он никому не был нужен, юноша решительно не желал.

   Наконец, Оливино добрался до уединенной поляны, посреди которой рос высокий, развесистый дуб. Казалось, что этого могучего зеленого великана защищает от тлетворной атмосферы, царящей в роще, невидимый щит. Без единой засохшей веточки, без единого поблекшего листика он стоял, словно торжествуя над самой смертью. И только очередной скелет, лежавший в густой траве у его подножия, напоминал о том, что творилось вокруг поляны. Вынув из кармана заранее припасенный моток веревки, и глядя на склоненную над его головой ветку дуба, Оливино размышлял, как осуществить последний в недолгой жизни шаг, как вдруг непонятно откуда раздался строгий голос: