– О, Александра. А твои-то тихие сегодня, видать вымотались со всеми этими игрищами. Ты чего тут? Отбой уже и у вас, спать надо.

– Все в порядке, – Саша улыбается. – Я скоро и пойду к себе. Вы только подскажите, тут сейчас пацан проходил, он…

– Нет.

– Что?

– Не проходил никто. Ни единого человека.

–Такой худой, волосы черные, рубашка еще была белая…

– Александра. Я тут, на этом вот месте сижу уже пять часов. Не сдвигаясь. И никто тут не проходил до тебя, суетная. Ни одного мальчика в рубашке, ни девочки без рубашки.

– А может вы вышли…

– Нет, – Нина Васильевна начала злиться. – Я стара, но не слепа.

– Извините, – Саша пошла на попятную, – мне показалось. Простите, доброй ночи.

Ругаться еще и с вахтером – уже слишком на сегодня.

Но какого же черта? Она парня видела. Что, галлюцинации из-за переутомления? Саша осмотрелась в Отражении, ища спрятавшегося в холле или где-то рядом ребенка. Никого.

Она вышла из корпуса, неспешно возвращаясь к себе. В беседке было пусто.

Наваждение? Но на ней висело немало защит и амулетов помимо того, который блокировал активную магию. Да и тут не было тут ни одного Затронутого. Просмотрели кого-то? Или тоже такой амулет имеет, и снял на время? Но все равно, будь это магия, она что-нибудь бы почувствовала. Хоть что-то. Нечаянную радость Коли она чувствовала, а магию, объяснившую растворение в воздухе ребенка – нет, что ли? Или и не было никакой магии…

– Вот так и сходят с ума, – пробормотала Саша, возвращаясь к себе в комнату. – Вот так и сходят.

Она подошла к окну и кинула взгляд на беседку. Пусто. Наверное, и правда привиделось с недосыпу.

Надо отдохнуть. Еще три дня – и домой. Домой, где будет Боня, будет ее личное пространство и не будет соседок по комнате, их парней и исчезающих мальчиков-галлюцинаций.

Звонит телефон. Требовательно, нудно и нескончаемо.

Саша переворачивается набок, бросая взгляд на Катины электронные часы. Шесть утра. Она прикрывает глаза, в надежде заснуть вновь, но это совершенно бессмысленно – вибрацию смарта все сложнее игнорировать.

– Господи боже, ну кто может звонить в такую рань?.. – Саша нашаривает телефон в глубине тумбочки.

Катя, кажется, и не собирается просыпаться. Впрочем, если учесть, что ввалилась она сюда в полпятого, громко смеясь и никак не желая спровадить Колю, разбудив Сашу и нарвавшись на пару словесных проклятий, то ничего удивительного. До подъема еще полтора часа, и тот, кто лишил ее этих полутора часов отдыха, определённо, очень нехорошая личность.

Саша наконец нашаривает телефон, разворачивая его экраном вверх, видя звонящего. И ругается про себя.

Начальник. Это не к добру, определённо.

Саша несколько секунд раздумывает о том, чтобы малодушно выбросить телефон в урну и сбежать на другой конец света, хотя никаких косяков вроде за ней и не водится. Но потом берет себя в руки, расставаясь с остатками сна, и принимает вызов.

– Александра. Доброго утра. Сразу к делу – где вы были прошлой ночью? – Михаил Ефимович говорит совершенно спокойно, как и всегда, но это спокойствие таково, что у Саши медленно начинают становиться дыбом волосы на затылке. Но она все же старается не паниковать раньше времени.

– Мы?

– Вы. Втроем.

– Эм… Честно говоря, я не смогу ответить на этот вопрос исчерпывающе. Я была в санатории, где мы и работаем.

– Екатерина и Николай?

– Не знаю. Они день рождения ходили отмечать коллеги.

Спросонок Катю она сдает быстрее, чем понимает, что вообще-то в шесть утра просто так такие вещи не спрашивают. Но слово не воробей. Да и в любом случае если Михаил Ефимович захочет что-то узнать – он узнает. Наверняка.. Просто так главой регионального отделения Ордена не становятся.

– Ты была с ними?

– Нет.

– Отрываешься от коллектива. Ладно, Екатерина сейчас с тобой? Дай ей трубку, я очень хочу побеседовать.

Саша сглатывает. По тону мага – ни о чем хорошем этот разговор не будет.

– Секунду, – она подходит к Кате. – Эй, вставай. Вставай.

Ноль реакции.

– Вставай, – Саша чувствительно трясет ее за плечо.

Катя только всхрапывает.

– Михаил Ефимович, возможно ли, что Катя вам перезвонит? Через пару минут.

– Жду.

Маг отключился.

– Катя, подъем, я не знаю, что вы там натворили, но начальство зло.

В ответ – только мычание.

Саша тяжело выдыхает, берет со столика недопитую вчера воду – и выливает Кате прямо на лицо.

Через минуту мата и ругательств соседка садится ровно на своей кровати.

– Какого хрена? – Катя точно не до конца трезва. Еще и синяк под глазом где-то получила.

– С тобой начальник поговорить хочет, – Саша показывает на телефон. – И сейчас.

– Какой-такой начальник?

– Наш начальник, Катя. Михаил Ефимович.

– Да пошел он…

– Вот ему это и скажешь – телефон опять вибрирует – сейчас.

– Я тут спала ночью и ничего не знаю.

– Боюсь уже поздно, – Саша вталкивает в руку Кати мобильник. – Держи.

– Ты меня сдала? Какого черта?

– Врать главе Ордена – плохая идея, – пожимает плечами Саша. – Я не знаю что вы там сделали и почему он звонит мне. Но это и не мое дело.

– А ты руки умыла? Предательница.

Саша только вздыхает – и нажимает вызов, оставляя трубку у Кати.

– Сама натворила – сама со всем и разбирайся.

Саша натягивает куртку и выходит из комнаты прямо в спортивном костюме, в котором спала, прихватывая со столика кружку и чай.

Предательница.

Если посмотреть – пожалуй. С Аней она обошлась по-свински, сейчас… А что сейчас? Она не пошла на гулянку в том числе и потому, что опасалась сама что-нибудь не то сотворить от усталости и алкоголя. Все сложнее и сложнее становилось держать себя в руках. Магия в венах, сила, текущая по телу, позволяла ей все же куда лучше, чем раньше справляться с усталостью, но даже пределы этой силы существовали. Она работала без выходных все три недели, была со своими ребятами на организации «Дня Самоуправления» без всякого злобного указания Марины Владимировны, спала все это время в лучшем случае по четыре часа – и при том была вполне бодра телом. Но усталость разума накапливалась, как и желание решить все проблемы просто выпустив магию на волю. И на празднике ей пришлось бы сидеть в углу и не отсвечивать, стараясь отгородиться от суеты и портя всем отдых, иначе, выпив, она могла бы утратить и так небольшой остаток самоконтроля.

И теперь Коля с Катей куда-то влезли, а она еще и крайняя. Прекрасно.

Саша наливает кипяток в кружку со старым чайным пакетиком. Кофе хочется, сил нет, но растворимый закончился еще на исходе первой рабочей недели, после того как Коля его «одолжил» и вернул с жалкими остатками на дне банки. А идти в поселок ради него не было сил и желания. Да и времени, откровенно говоря – круглосуточных магазинов там не было, а обращаться к кому-то, кто работал с напарниками на отрядах и мог отлучиться на час ради банки, которая через три дня стараниями парней закончится, не хотелось.

Подходя к беседке Саша поняла, что она не пуста.

Только, к ее удивлению, был там не Вася, а Женя из ее отряда. Такой же худой и невысокий.

Не его ли вчера она видела?

– Доброго утра. Ты чего тут так рано?

– Доброго. Выспался уже, – Женя пожимает плечами.

– Ты один тут давно сидишь?

– Почему один? Я с другом был, он ушел уже. Тоже рано просыпается.

– Я рада, что ты нашел, с кем пообщаться, – Саша улыбается, вполне искренне, – кто-то из отряда, если не секрет? Мне казалось, что ты можешь найти с ними общий язык, несмотря ни на что.

Всю смену Женя тенью следовал за всеми, но ни с кем, кроме нее, не общался и стремился быть как можно дальше от любых контактов – и от физических, и от социальных вообще. Парень был умен не по годам, хотя воспитывала его явно бабушка или пожилая мама. Это чувствовалось – в общении, в речи, в интересах. Даже в любимых книгах, многие из которых у Саши и у него были общими. У них вообще нашлось немало тем для разговора. Выяснилось, что помимо любимых обоими Стругацких, были и другие точки соприкосновения. Вчера, например, все время, что Саша не была в воде с отрядом, они обсуждали концовку Фауста «Гете». Женя тоже считал ее нелогичной и был уверен, что изначальная задумка автора отличалось от итоговой, но сам предполагал иной вариант, чем тот, что считала правильным сама Саша, и спорили они не без обоюдного удовольствия. Было ощущение, что по возрасту Женя старше не только ребят из отряда, но и ее коллег-вожатых.