— Хорошо.

— Ты хочешь пойти со мной? — спросил он.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на школьные танцы?

— Нет? Да? После всех наших разговоров о том, как правильно сочетать наши выходные и будни, я не уверен в правильности ответа, — сказал он, поморщившись. — Но если ты не пойдешь со мной, я, наверное, не пойду.

— Правда? — спросила я, сердце колотилось. — Потому что я не хочу идти и получать смертельные взгляды от всех шлюх, которые тебя любят, но я не хочу, чтобы ты шел и чтобы на тебя глазели без меня, чтобы я тоже на них глазела.

Он покачал головой, смеясь. — Это не так.

— Значит, Эмма больше не пишет тебе постоянно?

— Не совсем.

— Ложь.

— Не пишет. — Он пристально смотрел на меня. — Она мне не нравится, она это поняла.

Я жеманно дрогнула ресницами. — Дело не в том, что я ревную.

— Конечно, нет.

В этот момент зажужжал его телефон, он посмотрел на него, прочитал сообщение, а затем засунул его обратно в карман. Он выглядел очень виноватым.

— Это было от Эммы, — догадалась я.

— Да. — Он ковырялся в несуществующих ворсинках на своих брюках. — Как будто Вселенная хочет, чтобы я сейчас выглядел как лжец.

— Что она сказала?

— Ничего интересного. — Он рассмеялся над моим скептическим выражением лица. — Клянусь, она никогда мне не пишет.

— Если ничего интересного, почему ты мне не говоришь?

Он посмотрел на меня. — Она просто попросила потусоваться.

— И все?

— Да.

— Ну, тогда дай мне свой телефон. Я скажу ей, что ты занят.

Он ухмыльнулся. — Ты включишь ту часть, где ты безумно ревнуешь?

Я перевернулась на спину и закрыла глаза. — Неважно.

— Или мы можем сделать несколько фотографий твоих сисек и 'случайно' отправить их ей.

— Господи Иисусе. Дай мне телефон.

Я потянулась за ним, но его длинная обезьянья рука легко отвела его от меня, и в итоге я упала на него сверху, мои сиськи оказались у него перед лицом. Он издал приглушенный счастливый звук и рассмеялся, произнеся несколько неразборчивых слов, полностью уткнувшись лицом в мою грудь.

Я закричала, отпрянув назад и толкаясь в его грудь, чтобы вырваться. — Извращенец!

Эллиот схватил меня за талию и перевернул, когда сидел, притянув меня назад к себе на колени и щекоча меня своими безумно длинными пальцами, впивающимися в мои ребра.

Я задыхалась и гоготала, извивалась, когда он щекотал, смеялась и держала его руку на своей талии, пока он не перекатился на меня.

Он нежно прижал меня к себе; его бедра идеально поместились между моих ног.

Мы оба замерли, задыхаясь, глядя друг на друга.

Мне было семнадцать, но я еще никогда не чувствовала ничего подобного. Он был твердым, прижимаясь ко мне.

Настроение вдруг стало совершенно иным, чем минуту назад, когда мы занимались борьбой.

Эллиот посмотрел вниз, на мой рот, а затем снова на мое лицо. Я хотела что — то сказать, пошутить насчет стояка в его штанах, что угодно. Но мое горло сжалось, а лицо горело.

Подперев локтем мою голову, он прошептал тихое: — Прости, — и начал слезать с меня.

Я поймала его, обхватив ногой его бедро, и его глаза вернулись к моим.

— Останься, — прошептала я.

Я думаю.

Возможно, это сказало мое подсознание, потому что я действительно не хотела, чтобы он вставал. Я была одержима тем, что было под этими пуговицами на его джинсах, и более того, я хотела знать, если… ну, я хотела знать, что может произойти.

Он шумно сглотнул. — Хорошо.

Я приподняла бедра, наблюдая, как его рот раскрылся, а глаза закрылись.

Эллиот двигался вперед и назад, прижимаясь ко мне всей своей твердой длиной, и сделал это снова. И снова. Его дыхание стало жестче, отбрасывая волосы с моей шеи, а потом его рука обхватила мою ногу, он затаил дыхание, и мы начали толкаться всерьез… вместе. Мое тело было сплошным инстинктом, преследуя что — то знакомое, находящееся вдалеке.

О, Боже, что мы делали?

Я провела руками по его спине. Если бы я все обдумала, я бы все испортила.

Это был Эллиот.

Это был мой Эллиот.

Я сжимала кулаки вокруг его футболки, думала о самых странных вещах, таких как его вес надо мной, о том, что я хочу поцеловать его, но не хочу отвлекаться хоть немного от ощущений, нарастающих внутри меня… а потом я закрутилась в странной петле, задаваясь вопросом, не привиделось ли мне это.

Мы занимались сексом, не снимая одежды.

Он был таким тихим, хотя, наверное, я тоже была тихой, потому что так внимательно прислушивалась, пытаясь понять, о чем он думает.

Мне нужно было больше. Мне нужен был он. Я никогда раньше не чувствовала такого сильного жара, даже когда думала о нем в одиночестве. Это был прилив сил по всей моей коже и тяжелая потребность внизу живота. Тепло его рта, опустившегося на мою шею, вырвало у меня крошечный, беспомощный звук. Он не сосал и не лизал, просто прижался ртом, приблизив свое дыхание к моему уху, чтобы я могла услышать его реакцию на каждый резкий выдох.

Он издал низкий рычащий звук, и я прижалась к нему, скрежеща, так близко. Я услышала звук, который издала — услышала, как из меня рвется тугая мольба о том, чтобы быстрее кончить.

Сильной хваткой Эллиот остановил меня, положив руку мне на бедро.

— Черт, — сказал он. — Подожди. Черт.

Внезапно он оттолкнулся и встал. Я села, с трудом выговаривая слова, но Эллиот уже вышел за дверь.

Что только что произошло?

Он…? Или он просто понял, что я начала, и испугался? В конце концов, действительно ли Эллиот хотел быть моим парнем, или он ошибался во всем этом?

Я с головой погрузилась в панику.

Вот так все и начинается. Вот так дружба превращается из идеальной и лучшей подруги на свете в ничто, кроме странных, грязных взглядов через весь двор.

Я сидела в комнате одна в течение часа, уставившись на страницы любой книги, которую я вытаскивала из большого книжного шкафа, и не читала ни слова.

Я считал до тысячи, а потом пойти к нему домой и извиниться.

Раз… два… три…

Двадцать восемь… двадцать девять…

двести тринадцать…

— Что ты читаешь? — Его голос доносился из дверного проема, но вместо того, чтобы войти и плюхнуться рядом со мной, он задержался там, прислонившись к раме.

— Привет! — сказала я слишком ярко, глаза смотрели куда угодно, только не на него. Я заметила, что он переоделся. Мое лицо пылало жаром, и я опустила глаза, уставившись на книгу в своих руках. Буквы названия медленно сплывались в одно слово, и я неумело указала на него. — Эм, я начала 'Айвенго'. Без буквы 'д'.

Когда я подняла глаза, на его лице мелькнуло замешательство, и он шагнул внутрь. — Правда?

— Да, — медленно сказала я, наблюдая, как он входит в комнату. Его губы растянулись в полуулыбке. — Почему ты так говоришь? Ты читала это около пятидесяти раз.

— Просто похоже, что ты уже прошла половину пути. — Почесав висок, он тихо добавил: — Это впечатляет.

Я моргнула и опустила глаза на случайно открытую страницу. — О.

Между нами возникла напряженная и плотная атмосфера, от которой у меня защемило в груди. Я хотела спросить его, смутила ли я его или… черт. Сделала ли я ему больно?

— Мейси…, — начал он, и я узнала этот голос. Этот голос был голосом, позволяющим не напрягаться.

Я попыталась рассмеяться, но это вышло как вздох, который был похож на непринужденный, но промахнулась на целую милю. — Мне так стыдно, Эллиот, серьезно. Мне так жаль. Давай не будем об этом говорить.

Эллиот кивнул, опустив глаза в пол. — Конечно.

— Мне жаль, что я это сделала, хорошо? — прошептала я, сидя на коленях.

— Что? Мейси, нет…

— Этого больше никогда не повторится, клянусь. Я просто играла. Я знаю, что я говорила 'давай не будем вместе, потому что это может все испортить', а потом я пошла и сделала это. Мне так жаль.

Он достал с полки книгу, и я вернулась к 'Айвенго' — теперь уже с самого начала — и читала два часа, но почти не понимала ни слова. Я винила в этом свое душевное состояние. Мысль о том, что я могла обидеть его, смутить или разозлить, разъедала меня, как капля кислоты в кишках. Она росла и грызла меня, и в конце концов меня так скрутило внутри, что я почувствовала, что могу заболеть.