Но если с верхней одеждой вопрос худо-бедно решался, ведь гулять по улице можно и в спортивном костюме, то с бельём была просто беда.

Когда я вырастала из школьной формы, родителям всё же приходилось покупать новую, чтобы не позориться перед учителями, которые в советское время не молчали, если замечали несправедливость по отношению к ребёнку. Но трусов у меня было лишь две штуки. И покупались они минимум лет на пять. Что неудивительно, ведь они шились из трикотажной ткани, которая отлично растягивалась, особенно от многочисленных стирок. Поэтому мне в прямом смысле приходилось донашивать трусы до дыр.

Однажды, когда мне было пятнадцать лет, и, как обычно, меня одну отправили на оставшуюся после производственной практики часть каникул к бабушке, я постирала своё бельё и развесила на верёвке сушиться. Мои трусы, возраст которых уже перевалил за пять лет, были настолько дырявыми, что их даже зашивать было бессмысленно. И чтобы не позориться перед родственниками, я постаралась их повесить на верёвке так, чтобы как можно меньше дыр было видно. Но бабушка всё равно это заметила.

– Что ж тебе мать трусы не может купить? – укоризненно произнесла она, с сожалением глядя на меня.

Я замялась, не зная, что сказать в ответ. А бабушка подошла к шкафу и достала оттуда новые панталоны, которые вручила мне.

– Носи хоть эти, пока мать тебе новые не купит.

Я поблагодарила бабушку, не решившись в летнюю жару одеть панталоны. Но я их сберегла, и они по сей день лежат у меня на полке вместе с остальным бельём. Я их одеваю лишь тогда, когда холодно, и каждый раз вспоминаю бабушку, у которой сердце было настолько большим и добрым, что его тепла хватало на всех детей, внуков и правнуков.

Такая же плачевная ситуация обстояла и с верхней частью женского белья.

Несмотря на то, что с фигурой у меня всегда был полный порядок, по-видимому, мать считала, что бюстгальтер мне не нужен в принципе, потому что никогда по собственной инициативе не покупала его.

Когда мне исполнилось четырнадцать лет, я, собравшись с духом, попросила маму купить мне бюстгальтер. Ведь все мои подруги уже давно носили лифчики, и лишь я одна ходила по улицам в футболке, через которую всё просвечивалось.

В ответ мама кивнула и, действительно, купила мне бюстгальтер. Конечно же, самый дешёвый и самого маленького размера. Увидев покупку, я так обрадовалась, что даже не придала значения тому, что он был мне мал, и носить его было невозможно.

Каждое утро я мужественно влезала в него, но не застёгивала, потому что он был мне не по размеру. И так я ходила несколько месяцев, пока потом сама не купила себе новый бюстгальтер на заработанные деньги.

Мне было жутко стыдно это делать! В советские времена, к сожалению, не было магазинов белья, в которые можно было бы зайти и выбрать понравившуюся вещь, примерить её, а затем оплатить на кассе. Раньше предметы женского белья располагались на полках за спиной у продавца в промтоварном магазине. И чтобы приобрести обычный лифчик, нужно было попросить необхватных размеров тётеньку-продавца подать его, осмотреть в присутствии остальных покупателей разного пола и разных возрастов и, не примеряя, поскольку примерочных кабин в магазине не было, сразу же оплатить.

И если учесть тот факт, что я и понятия не имела о том, какой размер мне нужен, приходилось делать это на глазок под пристальными взорами многочисленных покупателей, которых совершение кем-то подобной покупки всегда приманивает, как магнитом. Но я знала, что если снова попрошу маму, то услышу в ответ отказ под тем предлогом, что однажды она уже купила мне бюстгальтер и, как всегда, денег у нас нет, поэтому я собрала в кулак всё своё мужество и прошла через это: прилюдную покупку верхней части женского белья.

Дальше было проще. На следующий год я купила себе новый лифчик, на размер больше предыдущего. А ещё через год новый бюстгальтер большего размера. Теперь это уже не составляло для меня труда. Стеснение прошло, и помощь матери в этом вопросе мне уже не понадобилась.

Но всё это было потом, после четырнадцати лет, когда я смогла зарабатывать. А до этого времени мне постоянно приходилось сталкиваться ещё с одной проблемой.

Точно так же, как мать не считала нужным покупать мне бюстгальтер, точно так же она не считала нужным покупать мне купальник. До тринадцати лет мне приходилось ходить на речку и загорать в одних трусах, которые, как я уже упоминала, имели не слишком приглядный вид и совсем не были предназначены для того, чтобы кому-либо их демонстрировать.

Поэтому когда у меня начала увеличиваться грудь, я просто перестала купаться на речке. Да, я ходила на пляж вместе с друзьями за компанию, но не раздевалась, объясняя это тем, что моя кожа не восприимчива к загару, и я боюсь обгореть.

В то же время моей сестре мама покупала купальники каждый год, начиная с семилетнего возраста. Хотя ей как раз-то купальник и не требовался. Сестра всегда была плоской. Она даже лифчики никогда не носила, потому что они были ей без надобности. Правда, я слышала, что сейчас она располнела, и, возможно, теперь она уже использует эту часть женского белья, но я не могу сказать об этом с уверенностью, потому что не видела её несколько лет.

И вот лишь когда мне исполнилось тринадцать лет, и наш класс собирался идти в поход на озеро с ночёвкой, мама наконец-то соблаговолила купить мне купальник.

Он был самый простой: из ситца коричневого цвета с дурацкими цветочками и ужасными рюшами. Но когда я его увидела, он показался мне самым прекрасным купальником на свете, потому что, во-первых, это был самый настоящий купальник, пусть и купленный за копейки, а во-вторых, он был раздельный. И на моей худенькой фигуре он смотрелся очень даже неплохо.

Правда, уже через год я сама купила себе купальник голубого цвета из полиэстера и без рюшек, потому что прошлогодний мне был уже мал, а ситец, к сожалению, не тянется. Хотя для моих родителей это не было аргументом в пользу новой покупки. И мне пришлось снова тратить свои заработанные гроши, чтобы избежать новых неловких ситуаций с друзьями и родственниками.

Причём когда я что-то себе шила, то постоянно слышала от матери упрёки по этому поводу.

– Зачем ты всё время шьёшь? – возмущалась она. – У тебя же ничего не получится! Зря только деньги на ткань переводишь!

Но у меня получалось. Да так хорошо, что все подруги хвалили, а некоторые даже делали заказы. Но для матери и это не было аргументом в пользу моих способностей. Она твердила, что лучше купить вещь на рынке, чем пытаться что-то сшить. И при любом удобном случае она критиковала все мои изделия и старалась избавиться от них под любым предлогом. Например, когда я брала в деревню часть своих вещей, то, возвращаясь домой, мать не позволяла мне их привозить обратно.

– Нечего возить вещи туда-сюда! – твердила она мне. – Вот на следующий год приедешь и снова будешь их здесь носить.

И я слушала её, оставляя одежду в бабушкином шкафу. Но приезжая в деревню на следующий год, ничего там не находила, потому что за это время родственники, навещавшие бабушку, благополучно забирали у неё всё, что можно. Ведь многие действительно оставляли у бабушки одежду, которая становилась мала, чтобы её забрали те, кому она ещё может пригодиться. Так что концов пропавших вещей найти было невозможно. И я снова садилась за швейную машинку и шила себе платья, юбки и блузки. А мать снова критиковала мою работу, что, впрочем, со временем не помешало ей самой начать делать мне заказы.

И даже когда я вышла замуж и стала жить отдельно, мать периодически спрашивала меня:

– Ты до сих пор шьёшь?

– Да, – отвечала я. – Мне это нравится, и у меня хорошо получается.

– Зря, – назидательно говорила она. – Разве не проще поехать на рынок и купить то, что понравится? Сейчас продают столько красивых вещей! И совсем недорого!

– Но то, что я шью, ни на одном рынке и ни в одном магазине не купишь! Я шью красивую и качественную одежду тех цветов и из той ткани, которая мне нравится, а не покупаю дешёвый ширпотреб! Ты даже не представляешь, сколько стоит костюм из натуральной шерсти! А я могу сшить его сама, и обойдётся он мне гораздо дешевле!