Свят спокойно вошёл в пространство кабинета. Красавкин стоял в его углу, упираясь руками в массивный стол, с приспущенными штанами, а секретарша, преклонив колени, занималась оральным удовлетворением своего хозяина. От испуга оба замерли в предшествовавшем визиту Свята интимном моменте, только выпучив глаза от ужаса и стыда, символизируя, таким образом, по мысли Свята, отношения власти и интеллигенции. Впрочем, секретаршу, не красивую девушку, по представлению Свята, а напомаженную немолодую тётку с одинаково нелепым лицом и взглядом, вряд ли можно было представить в роли интеллигенции, а значит, они представляли собой модель отношений деспотичной власти и унижаемого народа.
Свят подошёл к ним вплотную, ткнул дуло в упругую щёку женщины, взглянул на ошеломлённого студенческого друга, и нажал на курок, разорвав их роковую связь. Женщину отшвырнуло вперёд, а широкий след от разорванной плоти простёрся до стены. Красавкин кричал, что было сил, и руками пытался сдержать движение органических жидкостей из себя.
Свят выглянул в окно, где по белому снегу подкатывали машины ОМОНа и прочих карательных отрядов. Ему стало грустно оттого, что подвиг уже закончился, и осталось только ожидание народных волнений. "Но это ничего – подумал он. – Теперь только лучше и лучше должно быть." И ему даже почудилось, что прохожие за окном вдруг повеселели и задвигались бодрее и увереннее. Зойке больше не придётся торговать колбасой и пытаться выгоднее устроить своё тело, Николай Антонович забросит дебаты, шпана бросит воровать, рабочие ощутят многообразие жизни, а старушка-кондуктор бросит свой фартук и бряцающую сумку, выйдет из опостылевшего трамвая и чего-нибудь споёт для всех.
В кабинет вбежали люди в пятнах и с автоматами, Свят повернулся к ним, взмахнув пустым ружьём – тут то его и убили.
А где-то, на другом краю трамвайного маршрута, два паренька кутались по очереди во взрослое пальто и читали сообща по складам тетрадку с котом, в частности, такие строки:
"Жизни не может быть без борьбы, а борьбы не может быть без веры, а веры не может быть без идеала, а идеала не может быть без сочувствия к текущей жизни, а сочувствия к текущей жизни не может быть без нужды в лучшем, а нужды в лучшем не может быть без ощущения правды, а ощущение правды есть не что иное, как любовь к человеческому существу, без которой не может быть живого переживания за его страдания, а без этого переживания не может быть жажды перемен, без которой не может быть стремления к справедливости, без которого не может быть лидера, который и есть залог успеха святого дела всечеловеческой революции…"
Порно
1.
Это было давно – я учился на первом или втором курсе универа и уже тогда мечтал стать fucking rock-star. Ещё, в те светлые времена, я западал на свою однокурсницу по имени Ира – девушку с мальчишеской стрижкой и мутно-голубыми глазами – такой я её запомнил.
Ах, как мне хотелось рассказать ей какой-нибудь из своих снов, эпизодов ночного сериала о наших совместных приключениях, где мы на впряжённых лосях везём через затопленный лес киноустановку в заброшенный клуб, или спускаемся в холодные подземелья, или без прелюдий занимаемся любовью… Вместо этого я обменивался с ней стандартными фразами, касающимися общего состояния дел, погоды или расписания семинаров, смотрел настолько пристально, насколько это позволяли правила приличия, и отчаянно, а потому зачастую удачно, шутил.
Моего лучшего друга звали Кирилл, или просто Кир, ибо из многочисленных его талантов главным оставалось умение и желание пить. Мы жили в одном районе, ходили в одну школу, знали друг друга с детства и помимо общности интересов, здорово дополняли друг друга в физическом плане – я был «умным», он – «сильным».
Жизнь «на районе» в те времена накладывала некоторые обязательства, и будь ты трижды fucking rock-star, они накладывались и на тебя тоже. Я и мой друг Кир по месту жительства относились к группировке «Кирпичных», и, хотя мы вышли из возраста активной дворовой деятельности, сохраняли связи в пацанской среде. Ходил в числе наших знакомых и один из центровых – Витька Немец. Конечно, ничем особо криминальным молодые гопники не занимались – в основном, следили за порядком на районе, не напрягает ли кто своих, и не пора ли напрячь чужих.
К моменту описываемых событий, в обществе началась волна массового распространения мобильных телефонов, и у многих гопников возникло желание быстро заработать. Они «отрабатывали» (крали, отбирали) телефоны у прохожих или малолеток, а после сдавали добро в ломбарды. На районах этот бизнес самоорганизовывался, и управляли им центровые – держали ребят на улицах и сбывали краденые телефоны через знакомых перекупщиков.
Всё это окажется важным, когда я перейду к рассказу о моём первом свидании с Ирой.
2.
Даже Киру я не говорил, что мне нравиться эта девушка. Но, как я понял, для неё мои чувства секретом не являлись. И когда я пригласил Иру в кино, она на секунду отклонилась назад, чтобы оценить серьёзность моих слов с расстояния и, улыбнувшись, сказала: «Пойдём!»
Был тёплый вечер сентября, скучный фильм и захлёбывающийся от избытка слов разговор. Мы сидели в кафе, а потом шли по улице к её двору, и я задерживался у каждого фонаря, чтобы подольше посмотреть на неё, идущую в жёлтом луче.
– Иногда я думаю, – сказала Ира, – что мне не хватит одной жизни…
– Не хватит для чего?
– Для всего… – она засмеялась, пошла вперёд и обернулась ко мне лицом. – Я хочу всё увидеть, пережить, почувствовать. Это так… волнительно. Так много дел, и такая маленькая человеческая жизнь, – она снова засмеялась, как – будто её смешил собственный патетический тон.
– Нужно отнестись к этому философски, – сказал я с умным видом. –Всего не успеть, но может у нас будет шанс в следующей жизни.
– Это не оправдание… – Ира остановилась и взглянула на меня, с вызовом и нежностью, как на дерзкого дурачка.
Я напрягся – ситуация могла резко обернуться нашим первым поцелуем. Она заметила мой испуг и снова выдала эту улыбку – смесь насмешки и лукавства.
– У тебя есть мечта… – сказала Ира утвердительно.
– Как у всех – стать рок-звездой.
– Ну, может, не у всех, но у многих точно. … А я мечтаю о побеге. От обыденности, от всего. Скитания, ночлег в лесу, жизнь одним днём – без постоянной мысли о деньгах и общественном мнении. Та самая дешёвая романтика, которой бредят подростки. И вечное лето…
Не знаю почему, но от этих слов, а может от самой ситуации, я невероятно возбудился. Когда же придвинулся к Ире и попытался обнять, она меня остановила.
– Не будем спешить. Ладно? – она посмотрела на меня котёнком и улыбнулась, в который раз. Ни насмешки, ни лукавства я в этой улыбке не увидел, а может, просто не хотел видеть.
3.
Утром следующего дня меня разбудил Кир. Его волосы были взъерошены, глаза горели. Вместо того, чтобы пойти в универ, я с другом отправился в ближайший парк.
–Ну, рассказывай.
Кир картинно обхватил голову руками.
– Серёга, я серьёзно попал.
– Не томи, что случилось?
Он огляделся по сторонам.
– В общем, Витька попросил меня об одолжении…
– И ты согласился? – я уже понимал, чем закончиться история.
– Ну да, я ведь ему обязан. Он за меня два раза пацанов поднимал.
«Действительно, – подумал я, – неудобно отказывать».
– Вчера вечером, да уже ночью, он передал мне сумку. Попросил отнести человеку. Сам Витька через тот район не ходит –там его знают, лишние проблемы, в общем. Иду я с сумкой, а недалеко два мента. Один мне: «Молодой человек!» …
«Классика жанра» – подумал я
– И ты побежал?
Кир кивнул.
– А сумку бросил?
Он утвердительно икнул.
– А в сумке, дай угадаю, мобилки?
– Да… – Кир опять схватился за непутёвую голову. – Менты меня вряд ли искать будут. А Витьке я должен вернуть тридцать тысяч. Через три дня.
