Я хихикаю ему в грудь.

— Не буду. При условии, что ты пообещаешь ходить по острову босиком.

— Ты полна решимости сделать из меня расслабленного мужчину, не так ли? — Без предупреждения он перекидывает меня через плечо, оставляя болтаться лицом вниз и смеяться в океанском бризе. — Что ж, у меня есть для тебя новости, Нова, ты заставляешь меня совсем не расслабляться.

— А что тогда? — спрашиваю я, надув губы и уставившись в землю.

Он с рычанием хватает меня за зад, звонко шлепая по нему.

— Возбуждаться, как ублюдка.

— О, — шепчу я, застенчиво улыбаясь. — Линкольн, ты можешь…? После того, как мы… после того, как мы, эм…

— После того, как мы что, маленькая фея? — Он перекидывает меня обратно через плечо, притягивая к себе спереди, и я обнимаю его ногами за талию. — Что у тебя на уме?

Я закрываю глаза и выпаливаю вопрос в своей голове.

— Мне было интересно, не обнимешь ли ты меня снова после того, как мы займемся любовью?

Сожаление смешивается с шоком на его лице.

— Ах, Нова, мой ангел, — хрипло говорит он. — Я обниму тебя в любое время, когда ты захочешь.

— Правда?

Он притягивает мою голову к изгибу своей шеи и обнимает меня своими сильными руками, явная сила его защиты и любви заставляет меня стонать, мои глаза наполняются слезами.

— Ты мое чудо. Ты это понимаешь? Я бродил вокруг, как пустая оболочка, а потом появилась ты с неба, как солнечный свет после нескончаемой бури. Ты наполняешь меня. Восстанавливаешь меня, просто существуя. Мне жаль, что ты на секунду осталась без того, что тебе было нужно от меня. Ты получишь все, что захочешь или в чем будешь нуждаться всю оставшуюся жизнь. Для меня будет честью подарить тебе мир.

Я обнимаю его за шею, покрывая поцелуями крепкую грудь.

— Линкольн, — бормочу я, зарываясь кончиками пальцев в волосы у него на груди. — Линкольн.

— Моя Нова, — хрипит он, опуская руки, чтобы помассировать мои ягодицы. Его прикосновения возбуждают, но его янтарные глаза обеспокоены. — Как ты так долго обходилась без любви, когда у тебя две сестры? Что случилось с твоими родителями?

Я прижимаюсь к нему крепче, утыкаясь лицом в его шею.

— Они погибли в автокатастрофе. Я была маленькой, и они собирались забрать меня с урока танцев. Мои сестры…у них есть полное право н-ненавидеть меня —

— Что? — Его тело прижимается к моему. — Нова, нет. Это чушь собачья. Они действительно заставили тебя поверить, что несчастный случай произошел по твоей вине?

Эмоции так сильно сдавливают мне горло, что все, что я могу сделать, это поднять плечи и опустить их.

— Ты не виновата. Ты была невинным ребенком. — Сейчас мы несемся к дому, ноги Линкольна отрываются от травянистого склона холма и бегут по каменной дорожке. — Я никогда не прощу себе, что не приехал сюда раньше. Я был тебе нужен, черт возьми.

— Ты тоже нуждался во мне, — шепчу я.

— Больше, чем ты когда-либо узнаешь. — Мы входим в дом через стеклянную боковую дверь, и Линкольн усаживает меня на обеденный стол, его бедра плотно прижимаются к моим, не оставляя сомнений в его возбуждении. — Я буду держать тебя до скончания веков, если это то, что тебе нужно. Я буду все время обнимать тебя. Я буду…

Сотовый телефон, факс и компьютер начинают звонить в один и тот же момент.

Линкольн утыкается лбом мне в плечо, и я смеюсь.

— Я вся липкая от кокосового сока. Иди, займись работой, а я тебя встречу…

— В нашей постели, Нова, — говорит он, целуя меня в лоб. — Я собираюсь отменить все свои звонки и отправить отбивку «вне офиса» на свою электронную почту. Тогда я утону в тебе и не вынырну, чтобы глотнуть воздуха, пока не буду спокоен и чертовски готов.

— Это план, — шепчу я, мое сердце трепещет в горле. Линкольн, кажется, разрывается из-за того, что покидает меня, поэтому я оказываю ему услугу, спрыгивая со стола и подталкивая его к офису. — Не торопись. Я буду ждать, когда ты закончишь.

— Я, должно быть, самый счастливый ублюдок на свете, — бормочет он, пятясь от меня с жаром в глазах, моя нагота отражается на мне. — Я ненадолго, малышка.

Я практически взлетаю по лестнице в спальню, делаю пируэт на одном носке у входа в ванную, размышляя о том, чтобы понежиться в ванне. Но когда я вижу свое лицо, смотрящее на меня в зеркале над раковиной, я вспоминаю. Я помню, каков был мой план, когда я пришла сюда. Страх пронзает мой живот, когда я отступаю обратно в спальню, иду к своему рюкзаку и вытаскиваю телефон из переднего кармана. Там сорок текстовых сообщений от моих сестер.

Ты уже сделала это?

Не смей возвращаться, пока не залетишь.

Помни маму и папу. Помни, что ты сделала. Ты у нас в долгу.

Нам нужны эти деньги. Ты получишь их для нас.

Смс все приходят и приходят, пока у меня не заболел живот. И не из чувства вины перед моей семьей. Нет, мне плохо, потому что согласилась на этот план. Я позволила своим сестрам убедить меня, что я плохой человек. Что я действительно виновата в том, что вышло из-под моего контроля. Я пришла сюда и я…

Я обманула мужчину, которого люблю. Мужчину, который любит меня.

Хотя, может ли он действительно любить меня, если не знает, что я лгунья? Такой человек, который согласился бы забеременеть нарочно? Линкольн доверил мне свои секреты, он позволил мне исцелить его, и это доверие было бы разрушено, если бы он знал, что я пришла сюда, чтобы обмануть его.

Есть только одна вещь, которую нужно сделать. Я должна сказать своим сестрам, что план провален.

Только тогда я смогу вернуться к Линкольну с чистым сердцем и совестью.

Только тогда я заслужу эту любовь, которой он меня одарил.

Ресторан — это всего лишь быстрая пробежка, как только я спускаюсь на пляж. Если я потороплюсь, то смогу вернуться еще до того, как Линкольн узнает, что я уходила. С тяжестью, давящей мне на грудь, я одеваюсь в тонкое голубое платье-сорочку и трусики, которые я упаковала. Затем проскальзываю на балкон и бесшумно спускаюсь на пляж внизу, поворачиваюсь и бросаю тоскливый взгляд на дом.

Я скоро вернусь, любовь моя.

Кто знает, что меня ждет… 

Линкольн

Отправив короткое сообщение своему помощнику в Нью-Йорк, попросив его отменить все, что было в моем расписании, я снимаю шорты по дороге в спальню. Мой член готов и сочится, подпрыгивая на животе, когда я иду. Мне так не терпится заявить права на Нову, что я не думаю, что продержусь в ней и десяти секунд, прежде чем заполню это маленькое лоно. Я уже чувствую, как ее бедра обнимают мои бедра, уже чувствую вкус ее криков на своем языке.

Я еще даже не поцеловал ее в губы. Что, черт возьми, со мной не так?

Я так долго соблюдал целибат, что забыл порядок вещей. К близости. Господи, я никогда не знал ничего с самого начала, не так ли? Нет. И я чертовски рад этому. Я никогда не прикоснусь к другой женщине, пока жив. Даже не могу себе этого представить. Есть она, и только она. Навсегда.

— Нова, — прохрипел я, заворачивая за угол в спальню.

Готовый наброситься.

Ее нет в постели, и это пробуждает во мне какой-то охотничий инстинкт. Она хочет, чтобы я выследил ее и затащил в постель? Я более чем счастлив услужить. Заметив открытую дверь ванной, я направляюсь в том направлении, но что-то на кровати привлекает мое внимание, прежде чем я ухожу далеко.

Сотовый телефон.

Я даже не знал, что у Новы он есть. Моя девочка с дикого острова, похоже, больше интересуется лазанием по деревьям, чем общением в социальных сетях. Я знаю, что не должен смотреть на содержимое ее телефона, но внутри меня есть потребность знать каждую деталь ее жизни. Я хочу просмотреть каждую фотографию в ее галерее, запомнить каждый контакт и запрограммировать свой номер как все пять ее любимых. Я единственный, которому ей нужно звонить с этого момента, потому что я позабочусь о каждом маленьком желании, которое придет ей в голову.