– Вот так и чеши! – напутствовал его Илья, – И чтоб я тебя больше не видел!

Постоял еще немного, с удовольствием вдыхая ночные южные ароматы – Крым, июнь, море под боком – и вернулся в свою, как он говорил, «каморку», на пост дежурного телефониста.

Ночная вахта на узле связи для телефониста занятие не обременительное. Для контрактника, старшины второй статьи Ильи Астапова, имеющего за плечами три полных года военной службы, так и вовсе курорт. Своего сменщика, срочника Кирю, Астапов благодушно отпустил на всю ночь – пусть поспит пацан, всего полгода служит, а то будет днем уставшего филина изображать. На посту имелся топчан, так что и Илья подремать сможет. Если только…

Коротко тренькнул звонок. Ну вот и «если» пожаловало, усмехнулся старшина, вновь направившись к двери. На пороге стоял дежурный по казарме прапорщик Зуев.

– Дрыхнешь, Остап?! – прапорщик с напускной серьезностью обличающее ткнул пальцем в грудь Ильи.

– Да с вами поспишь, как же! – рассмеялся Астапов.

– И правильно, не время спать! Время работать.

– Ну да, полпервого ночи. Самое время, пока противник спит!

– Верно. Все-то ты понимаешь, как человек прям, – фыркнул прапорщик. – Слушай задачу: вот тебе девайс, я бы даже сказал – гаджет. Нужно его починить и заставить вновь служить человечеству.

Зуев легонько постучал носком берца по стоящему у его ног полуметровому металлическому грибу – устройству подачи звуковых сигналов, в просторечии сирене, и продолжил:

– Ротный велел. А то, говорят, комиссия из округа прибыла, еще тревогу сыграют, а нам и дудеть нечем.

– Добро, сейчас гляну. Да, а схема-то есть? – спохватился Астапов.

– Только в сердце, да и то – схема охраны периметра, – хлопнул себя по мощной груди Зуев. – Ничего, ты ж с электроникой накоротке, справишься.

– Ну да. Главное, чтоб в сирене ничего накоротке не стало. А то дыму много будет, – усмехнулся Илья. Поднял устройство – тяжеленькая, зараза! – и с кряхтеньем потащил на пост. За спиной хлопнула дверь.

Водрузив «бандуру» на недовольно заскрипевший рабочий верстак у забранного мелкой сеткой открытого по случаю теплой погоды окна, старшина привычно достал из ящика проверенную «цэшку», включил в розетку паяльник. Вынул из-под верстака набор ключей и отверток. Смахнул с гриба паутину, колупнул отставшую краску, прикинул размер болтов и гаек, и приступил к разборке… Астапов полезную работу любил, электротехника вообще была его коньком, готовился поступать в университет.

Неисправности нашлись быстро: в двух местах отошли контакты, еще в одном клемма держалась на честном слове. А вот этот и этот провода надо бы заменить. Да и ржавчину хорошо бы зачистить, раз уж взялся.

На все про все ушло часа два с половиной. Хорошо, что ночь, тишина, никто не отвлекает, а то б дольше провозился, подумалось Илье. Ну вот, вроде собрал. Дело оставалось за малым – проверить работоспособность. Увлеченный работой старшина пробросил провода, приладил вилку, накинул и затянул клеммы питания. Цокнул отверткой по грибному куполу: «Ну, что, чудовище, бибикнем?» И без всякой задней мысли воткнул вилку в розетку.

Чудовище «бибикнуло» исправно. Густой с надрывом голос заполнил крохотное помещение поста дежурного телефониста и немедленно вырвался сквозь раскрытое окно. Достигнув верхней, самой тревожной ноты, звук сирены обрел необходимую актуальность и вызвал горячий отклик у окрестных собак, поддержавших его дружным завывающим на все лады хором. Придавленный мощью сиренного голоса, ошалевший от полноты впечатлений Астапов пребывал в минутном ступоре, выпучив покрасневшие от недосыпа глаза и приоткрыв рот. Гудело знатно.

Илья очнулся, рывком выдернул вилку. Чудовище нехотя сбавило тон, погудело из последних сил и постепенно затихло. Механические внутренности чем-то пошуршали. Все. В наступившей тишине особенно громким казался лай обрадованных неожиданным развлечением собак. А еще слышались четкие громкие команды дневальных: «Подъем! Тревога!», бурление просыпающихся казарм, звонки вскрываемых оружеек. В автопарке взревели тягачи.

– Ничего так гуднул, – пробормотал еще оглушенный Илья, вышедший на крыльцо узла связи. Грохотали берцы, личный состав летел на плац – строиться.

– Астапов!!! – если бы голосом можно было рубить головы, то от крика дежурного по части капитана Жмыха Илья немедленно лишился бы этой важной части военного организма.

– Астапов!!! – Жмых подлетел к старшине, хватаясь за кобуру («Неужто так и пристрелит, без суда и следствия?» – отстраненно подумал Илья)

– Астапов!!! – похоже, от возмущения все другие слова дежурный забыл. А, нет, вспомнил:

– Ты… Да я тебя…!

– 14-й, говорит 24-й, прием! 14-й, говорит 24-й, прием! – на ремне капитана неожиданно ожила рация.

– Слушаю,14-й – рявкнул Жмых.

– Товарищ капитан, получен сигнал «Терция». Повторяю, получен сигнал «Терция»!

Секунду дежурный переваривал сообщение, а потом с глубоким подозрением глянул на Астапова:

– Паразит, а ты откуда узнал?! Почему мне не доложил?!

Комиссия, прибывшая накануне из округа, объявила тревогу… через три минуты после удачной проверки Ильей Астаповым сирены.

Прибывший еще через пять минут на КПП части майор-проверяющий не скрывал удивления: личный состав, одетый и экипированный, выстроился на плацу в ожидании дальнейших указаний, техника заканчивает формирование колонн, имущество готовится к эвакуации. Норматив перекрыт в два раза! «Утечки» из вышестоящего штаба быть не могло – сами проверяющие узнали номер части из вскрытого тут же конверта.

– Ну вы и скоростные ребята, – пожал плечами майор, выслушав доклад Жмыха. – Молодцы. Ладно, слушай задачу…

После такого оглушительного начала задача была выполнена влет, а на мелких недочетах преисполнившийся уважения майор внимания не акцентировал. По итогам проверки часть получила отличную оценку, капитан Жмых – ценный подарок от командира дивизии «за уверенные и грамотные действия».

Старшина уже первой статьи контрактной службы Илья Астапов получил о командира части грамоту, а также был назначен ответственным за техническое состояние той самой тревожной сирены. И на много лет заработал прозвище «Гудок».

Майор Нефедов любил мотоциклы. Нет, не так – майор Нефедов любил мотоцикл. Даже Мотоцикл. Это сейчас, в эру доступных всем домашних компьютеров размером с сигаретную пачку и персональных авто чуть ли не у всех членов семьи, включая кошку, мотоцикл в первую очередь ассоциируется с бородатым байкером в твердой кожанке. А много лет назад такой аппарат был престижным уважаемым средством перемещения. И даже роскошью.

Майор Нефедов такую роскошь себе позволил. Мощный трехколесный «Урал» (с дополнительным приводом на коляске!) был его страстью. Даже строгая супруга благосклонно согласилась, что поездки на дачу и в лес намного приятнее совершать на собственном транспорте, чем в переполненном автобусе. Но помятуя о важности соблюдения правил дорожного движения и переживая за мужа, подарила ему мотоциклетный шлем. Ярко-красное полушарие надежно крепилось под подбородком добротными ремешками, широкой своей частью прикрывавшими от простуды уши. Помните персонаж Евгения Моргунова из «Кавказской пленницы»? Да-да, именно такой шлем был и у майора. Стоит еще добавить, что страсть Нефедова к своему трехколесному другу была известна всем его сослуживцам, потому что любой разговор с ним неведомым образом сводился к обсуждению мотоциклов.

А еще майор Нефедов был помощником начальника штаба. И еще он опаздывал. Не хронически, не постоянно – но именно сегодня опаздывал самым прискорбным образом. Выведя утром из гаража своего стального коня, Нефедов, как и требуют правила, внимательно обревизовал транспортное средство. Кое-что протер, кое-что проверил, подтянул, подкачал, направился к верстачку за масленкой… И вдруг вспомнил, что день-то рабочий! Минутная стрелка на часах уверенно говорила, что времени осталось впритык. Швырнув фуражку в коляску, майор напялил каску, поддернул полы шинели (дело было поздней осенью), лихо оседлал мотоцикл и газанул с места.