— А глаза? — я был в замешательстве.

— Нет их, мы не договаривались об этом, — пожал плечами Дейв.

— Вы не вырезали ему глаза?! Вы, идиоты! — орал я, как потерпевший.

— Ты не заплатил нам за глазки красавчика, жаль было портить его тело, — поддержал второй альфа.

— Идиоты. Вам конец. Вы не представляете, с чем имеете дело.

— Это теперь твои проблемы, мужик, нас не вмешивай. Разбираться с этим чудовищем будешь сам, но я думаю, что он уже сдох, — Дейв заржал.

— Вы не понимаете, вся его сила в глазах, ему одного взгляда достаточно, чтобы убить или обречь на страдания проклятьем, — меня охватил страх.

— А он нас не видел, так что, удачи, спасибо за сотрудничество.

Они направились к выходу, но я остановил их. Умирать, так всем. Я выстрелил одному в спину. Парень упал. Дейв метнулся ко мне, пытаясь вырвать пистолет, но я был более ловким, вывернув оружие я выстрелил ему в грудь. Пятно крови расплылось на рубашке. Я вызвал охранника и домработников. Такое им видеть не впервой. Мы вместе отволокли тела к машине и погрузили в багажник. Охранник отвез их болоту. Я вернулся в дом. Пол был уже выдраен. Я поднялся наверх, сел в кресло и закурил. Мне осталось только дождаться момента расплаты. Дождаться своей смерти, но перед этим нужно было позаботиться о прекрасном хвостике.

***

Меня каждый день навещал папа. Иногда заглядывал отец. Совсем скоро меня должны были выписать. Родителям сообщили о беременности. Врачи уверяли, что несмотря на перенесенный мной стресс, она протекает нормально. За все время Макс ни разу не навестил меня. Возможно ему стыдно за своего отца, я надеялся, что он оставался в неведении всех дел родителя. Мне безумно хотелось увидеть его. После смерти Саймона, я перестал надеяться встретиться с ним.

Меня разбудило чье-то присутствие в палате. Я открыл глаза и увидел перед собой Макса. Грустный безразличный взгляд, неопрятный вид, взъерошенные волосы.

— Зачем ты проклял моего отца? — Макс начал внезапно и говорил он серьёзно.

— Я не …

— Ты убил его. Я ненавижу тебя! За что?! Ты же шлюха. Он видел тебя в тот день, как ты садился к тем альфам в машину. Сам! Добровольно! Ты сам виноват, а он просто хотел поговорить. Я собирался жениться на тебе. Тварь! — последние слова он просто выплюнул мне в лицо.

— Макс постой! — взмолился я, потянувшись к нему.

— Протезы-последний мой подарок. Мне жаль тебя, какой бы сволочью ты не был. Прощай.- Макс направился к выходу. Он не посмотрел на меня и даже не обернулся.

— Макс! — я не контролировал себя, — Макс! Мне нужно сказать…

Альфа уже покинул палату, а я так и не успел сказать ему, что ношу его ребенка.

***

Я ушёл из дома на шестом месяце беременности. Было не выносимо находиться дома. Не проходящая депрессия, отец запер меня в четырех стенах. Школу я так и не закончил. Мечты о колледже и образовании были разбиты.

Мне стало тяжело ходить, от протезов пришлось отказаться. Я пользовался креслом. Отец воспринял мой побег, как вызов. Явившись в мой новый дом, он вовсе не уговаривал меня вернуться, он говорил, чтобы я никогда больше не возвращался, что я позор семьи и не достоин носить его фамилию.

Место, где меня приняли, был приют для брошенных одиноких омег с детьми. Несколько квартир блокового дома, объединённых в один общий дом для таких как я. Здесь меня сразу приняли и позволили остаться, выделили свой угол. Вещей у меня было совсем мало и пара долларов в кармане. Маленькое помещение две кровати и ещё одна детская. Столик, два стула. У каждой кровати по тумбочке. Парень, что был моим соседом, помог мне войти. В приюте было оборудование и для инвалидов, поэтому с креслом проблем не было, протезы пришлось временно убрать под кровать. Всего в приюте было десять омег, у шестерых были дети, четверо были в положении, я одиннадцатый.

С каждым днем становилось все труднее. Работать я не мог, но активно помогал ребятам. Они организовали что-то наподобие кондитерской, где сами пекли и готовили. Я делал тесто и некоторые заготовки.

Мой сосед Дастин помогал мне во всем. Водил на осмотры ко врачу, помогал с передвижением по дому. Он был невысоким, но очень симпатичным омегой, ярким и эмоциональным. Дастин по характеру походил на меня. Импульсивный, временами высокомерный, но в тоже время он был заботливым и любящим. Это я заметил по тому, как он относится к своему сыну и ко мне. Если другие обитатели приюта сторонились его, то я искренне не понимал, почему его так не любят и временами даже не уважают его мнение.

Кроме Дастина меня привлекла пара двух омег. Дик и Дэн хоть и не выставляли свои отношения на показ, но было заметно, что это не просто дружба. Они любили друг друга. У обоих было по ребёнку. Уходя на работу, они часто оставляли мальчиков со мной.

Жизнь моя шла размеренно и спокойно. Я окончательно смирился со статусом инвалида, да ещё и в ближайшем будущем отца-одиночки. Я получал пособие, а после родов смог вернуться к использованию протезов и имел возможность работать в кондитерской.

Что касалось родов. Прошли они легко, но вместе с тем напряженно. Начались они внезапно вечером и совсем не вовремя. После очередного разговора с папой, который благополучно прервал отец, вновь накричав на меня и попросив оставить их семью в покое, я чувствовал себя ужасно. Мы успели договориться с папой о встречи, но я неибыл уверен, что он придёт. Папочка часто «случайно» встречал меня на улице. Он давал мне деньги, гулял со мной, иногда приводил домой, чтобы я мог почувствовать семейный уют. И я действительно чувствовал, дома с папой, сидя на мягком диване.

В день родов я проснулся ночью от жуткой боли. Будить Дастина не стал. Я медленно пошёл в ванную комнату. Боль не унималась. Встав напротив раковины, я стал искать на полках среди различных лекарств какое-нибудь обезболивающее, хотя мысленно уже понимал, что этим не поможет. Под ногами стало мокро. Я опустился на пол и просто взвыл от боли и ужаса.

На помощь пришли Дик и Дэн. Я лежал в ванне. Омеги помогли мне. Ужасная боль. Меня предупреждали, что рожать лучше с помощью кесарева, но было поздно. Ребёнок уже был готов появиться на свет. Все происходило слишком быстро. Друзья вызвали скорую, а через двадцать минут я уже держал на руках Эзру. Меня трясло, я потерялся во времени и перестал понимать, что происходит, а главное, что делать с этим существом у меня на руках.

Мальчик родился с ножками, что меня обрадовало, но возможно это лишь дело времени и потом его сущность проявится.

***

Время шло. Малыш рос. Я показал его родителям, но желание увидеть сына появилось лишь у папы. После этого отец не препятствовал нашим встречам, мотивируя это тем, что мальчик ни в чем не виноват.

Эзра был похож на меня, что не могло не радовать. Теперь ни что не напоминало мне о Максе. Я забыл его. Когда Эзре исполнилось три месяца, я смог работать. В кондитерской мне отвели роль продавца, так как готовил я не ахти. Стоять мне приходилось за прилавком, поэтому волноваться о том, что кто-либо увидит протезы, которые я и так скрывал за длинными штанами и закрытой обовью.

Меня устраивала моя размеренная жизнь. До шести я работал, а вечером возвращался в свою комнату к Эзре, Дастину и его сыну. Мы вместе ужинали и укладывали спать детей. Мне было хорошо с этим омегой. Он был хорошим другом. Иногда мне казалось, что он привязан ко мне. Его прикосновения и внимание. Омега часто держал меня за руку. В приюте мы практически были обделены вниманием альф и друг для друга часто становились не просто опорой и поддержкой. Со мной это уже случалось. Только в данном случае я был ведомым. Дастин признался, что влюблен в меня и предложил партнерство. Я обещал подумать, но прекрасно понимал, что скорее всего этому не быть.

Обычный день в кондитерской, собралось много народа, большая очередь. Приходилось быстро рассчитывать посетителей, практически не глядя на них. Я протянул руку на прилавок, чтобы забрать очередную плату, как вдруг мою руку накрыла тёплая ладонь. До боли знакомая. Я почувствовал запах, такой знакомый и родной. Подняв глаза, я увидел Макса. Он внимательно смотрел на меня.