— Прости меня!

Он зарыдал. Эзра стоял на коленях перед каталкой, целовал совсем холодные руки Тома. У меня сжималось сердце при виде этой картины.

— Папа, очнись, папа. Пожалуйста, открой глаза. Я очень люблю тебя. Как мы будем без тебя. Папа.

Истерика нарастала. Я поспешил увести его, тем более вскоре здесь должен был появиться Макс.

***

Все, что осталось у меня от Тома — это Бен. Мой сын, частичка него. Только сейчас я осознал, что потерял. Я любил мужа наверно даже больше, чем когда-то Кирана. Но я не ценил его. А сейчас все кончено. Том похоронен. Я не услышу его нежный голос, не увижу прекрасные голубые глаза, не смогу обнять его.

Я каждый день забираю Бена из школы. Родители Томаса требовали отдать его им, но я этого не сделал. Он моя опора и моё будущее. После смерти Тома он все равно каждый день спрашивал, когда вернётся папа. От этого становилось тошно.

Все чаще я встречал Кирана. В магазинах, случайно на улице. Он следил за мной, а я за ним, наблюдая, как растет его живот. Этот ребёнок тоже мой. Эзра забирал Бена каждые выходные. Он скучал по брату. Они вместе катались на лошадях и разбирались в конюшнях. Больше всего Бен любил расчесывать их гривы.

Внутри меня была пустота, горе и непонятная потерянность. Я не находил себе места, не чувствовал уверенности в нашем с Беном будущем, но сдаваться не собирался. Ради Тома. Я люблю его, ни один омега никогда не сможет заменить его, как это случилось с Кираном.

***

Мы лежали на одной постели. Эзра уперся головой мне в живот, который был уже достаточно большим. Я гладил его белокурую голову. Он снова плакал, вспоминая о Томе. Прошло всего три месяца с момента смерти. Все чаще он стал просить меня забрать к себе Бена, утверждая, что чувствует — брату с отцом плохо.

Я отказывал. Это крест Макс, но я всегда буду рад видеть их у нас в гостях.

Дверь скрипнул. Знакомый запах. Наконец.

— Что же ты мне не сказал?! — возмущенный голос отца.

— Папа, — воскликнул я и вскочил с постели так, словно вовсе и не был беременным инвалидом.

— Ты ещё и это скрыл? — теперь он указал на мою заметно изменившуюся фигуру.

— Я хотел сделать сюрприз. Если бы ты приехал к родам Уоррена, это, — я погладил живот, — Выглядело бы не столь шокирующе.

— Ну да, — пожал плечами папа. Он перевёл взгляд на Эзру. Тот сел на край кровати.

— Здравствуйте, — тихо произнёс он, вытерев с глаз слёзы.

— Это же мой маленький внук. Совсем другой, — папа подошёл к сыну и стал разглядывать его.

— Ну правильно, столько лет прошло.

— Знаешь, тогда я совсем не был готов становиться дедом. Зато сейчас!

— А прадедом не хочешь? — усмехнулся я так, что передёрнуло лица обоих омег.

— Что? — папа стал ощупывать Эзру, изрядно рассмешив его. Хоть настроение поднял нашему мальчику.

— Я лишь пытался сказать, что у Эзры назревают серьёзные отношения с нашим Дарреном.

— Киран! — воскликнул Эзра.

— Что? Я беременный, мне можно нести все, что угодно, даже чушь, а уж правду говорить тем более.

— Значит я теперь дважды дедушка и почти, — выделил пап последние слово, — Прадед?

— Да. Я, например, тоже не против стать дедушкой, — я явно сказал лишнее. Эзра все-таки ещё не готов признать меня своим отцом, да и не надо. Я готов на любую роль в его жизни, лишь бы иметь возможность защищать его и наставлять на правильный путь.

Нашу беседу, зашедшую в тупик, прервал Уоррен.

— Айви, помоги мне! Что с ним делать?

— Иду! Ну вот, я нужен только для этого, — расстроился папа.

— Иди, помоги ему лучше, а то опять случится погром, мне кажется он не научится обращаться с ребёнком, — съязвил я, выпроваживая папу.

Мы остались с Эзрой вдвоём. Он продвинулся ближе, падая в мои обьятия.

— Я люблю тебя, папа.