Павел приехал точно в назначенное время. Короткая шуба, распушенные вьющиеся волосы и как всегда сильный макияж. Он старался сделать себя ярче любыми способами.

Первое что сделал омега — это, слегка наклонившись, поцеловал Глеба. Оторвавшись от губ своего несовершеннолетнего любовника, Паша широко улыбнулся и помахал альфе, стоявшему позади.

— Сначала поедем к Антону? -ласково проговорил Павел. Глеб лишь кивнул. Он ждал этого момента почти девять лет.

Дорога на кладбище оказалась тяжелой. Павел не помнил как туда ехать. Немного поблуждав среди лесного массива, они выехали на нужную дорогу. Легкий снежок падал на дорогу и тут же таял. Еще больше получаса они потратили на поиск нужной могилы. Даниила все начинало напрягать. Наконец Глеб остановился около невысокого деревянного креста. Сердце защемило. Он положил букет тут же рассыпавшихся роз на замерзший холмик земли. Павел стоял поодаль, он достал сигареты и закурил. Рядом пристроился Даниил, прося омегу прикурить.

— Кто это? — тихо спросил альфа.

— Его дед и отец.

— Они умерли вместе?

— Дед умер, узнав о гибели сына, отца Глеба.

— Ужас. Хорошо, что его забрали. А ты кто ему? Ну то, что вы походу спите, я понял.

— Я друг его отца, — Павел выпустил клубы дыма.

— Который в могиле?

— Который в могиле.

К ним неспешно подошел Глеб. Он еще раз обернулся на ухоженную могилу.. Он также закурил.

— За ней ухаживают. Как скучаю по ним.

— Может поедем уже? Зачем душу рвать так долго, — отозвался Даниил.

Омега и альфа согласились. Павел сам еще раз подошел к могиле и, проведя пальцами по надписи, пошел в сторону дороги.

***

За несколько дней до отъезда…

Оставив машину в салоне после ТО, Павел направился домой на метро. Шумный душный вагон и небольшая передышка в виде длинного перехода. Паша ненавидел метро. Здесь было слишком много людей, чьи взгляды заставляли по привычке стыдиться, как тогда на панели. Странные ассоциации. Паша пробежал по эскалатору вниз. В переходе как всегда звучала музыка. На разном расстоянии сидели попрошайки. Обычно Павел никогда ничего не давал таким несчастным, считая их немощность обманом. Но сегодня ему просто захотелось кинуть пару монет, затерявшихся в кармане, сидящему прямо на грязном полу парню без рук и ног.

Павел остановился и, слегка нагнувшись, положил монеты в пакет. До этого смотревший в сторону омега поднял глаза. Их взгляды столкнулись. Макс. Столько лет прошло, но увидеть в таком виде бывшего друга Павел был не готов. Он с ужасом отпрянул и побежал прочь. Максим лишь успел прокричать ему в след: «Паша». Для него встреча стала также большой неожиданностью.

Омега заплакал от безысходности. Павел узнал его, но убежал, не проронив ни слова.

Рабочий день подходил к концу. Скоро за Максом придут. Он вновь окажется в притоне, в холодной постели, полуголодный. Максим потерял счет времени. Обычно, сидя в переходе, он старался не обращать внимание на проходящих людей. Полиция его не трогая, видя, что с безногого и безрукого нечего взять.

Мужчина с гитарой и инвалидным креслом пришел вскоре. Теперь предстоял долгий путь домой, в процессе которого им предстояло собрать еще немного денег, рассказывая слезливую историю в вагонах метро.

Макс ненавидел эти моменты. В вагоне он был под пристальным вниманием пассажиров. Кто-то жалостливо смотрел, кто-то с упреком или отвращением, некоторые делали вид, что не замечают. Но так или иначе на него смотрели.

День подошел к концу. Был уже первый час ночи. Парень медленно толкал кресло. На улице было очень холодно. Завтра им вновь предстояло выйти «на работу», но в отличие от своих товарищей Максим собирался спать. Обычно все забывались в пьяном или наркотическом забвении. Сам он завязал после того, как попал в интернат. В нем он прожил чуть больше двух лет, а потом богоугодное заведение закрыли, но не все его обитатели смогли обрести новый дом. Максим оказался на улице.

Поначалу он жил в метро круглосуточно, пока его не заметили другие попрошайки и не привели его к себе. В притоне были и дети, и наркоманы, просто бездомные, старики и инвалиды. Макса приняли сразу. Хоть он был бывшей проституткой, коих недолюбливали среди попрошаек. Омега был молчалив и всегда печален, всю выручку отдавал хозяевам и никогда не спорил. В глубине души он мечтал умереть, но духу не хватало броситься под поезд или остаться на морозе.

Квартира, где жили попрошайки, принадлежала одному из хозяев столь противоречивого бизнеса. Парень завёз Максима в комнату, где уже было несколько человек. Омеге принадлежал матрас на полу у окна. Максим ловко перебрался на него.

Он лег, повернувшись лицом к другим обитателям комнаты. Все сидели за маленьким круглым столом. Кто-то был уже готов и сидел в полусне с опущенной головой. Кто-то еще продолжал, поднося ко рту стакан с прозрачной жидкостью. Максим смотрел на них, а на глазах проступили слезы. Он вспомнил встречу с Павлом. Старый друг не был похож на проститутку. Это радовало. Хоть кто-то вылез из дерьма.

Максим попытался укрыться, но даже через столько лет жизни без рук это удавалось с трудом. Все из-за того что руки ампутировали на разной высоте. Левой осталось совсем немного. Ни о каких протезах и речи не шло. Есть ему помогали, точно также, как и справлять нужду. Передвигаться он кое-как научился, но часто приходилось терпеть или умолял о помощи других.

Внезапно дверь распахнулась и в комнату влетел маленький омежка. Мальчишка был сыном одного из «музыкантов». Ребенок жил в притоне и даже умудрялся ходить в школу. Вечерами он тоже выходил на работу, воровал на местном рынке, чаще еду. Прибежал он не с пустыми руками, в руках был кусок хлеба. Он быстро запрыгнул на матрас к Максу.

— Ты чего не спишь? — нахмурился омега.

— Тебя ждал. Вот, — он хитро протянул Максу кусок хлеба и засмеялся. — Да ладно, ладно.

Мальчик оторвал кусочек и дал его Максиму.

— Сделаешь со мной уроки, а то папа уже не может.

— Так поздно же. Темно.

— Твои только начали бухать, значит свет погасят не скоро. Я быстро. Просто проверь.

И мальчик помчался в другую комнату за учебниками. Максиму ничего не оставалось, как повиноваться. Выбора не было. Он полностью зависел от окружающих людей, а этот мальчик так вообще был его единственной поддержкой в этом доме.

***

Павел повез альф обратно в город. Веселиться в новогоднюю ночь они собирались до самого утра. Найти самый дорогой ночной клуб не составило труда. Было решено поехать туда ближе к вечеру.

Альфы вернулись домой. Даниил заметил, что после поездки Глеб был сильно расстроен. Они вместе сели на кухне. Родное место сейчас стало пустым. Это еще сильнее наводило тоску.

— Значит ты Глеб Дмитриев…, — внезапно произнес Даниил. Глеб повернулся к другу, держа в руках сковородку.

— Да. Мне жутко не хотелось менять свою фамилию и отчество, - Глеб выложил содержимое на тарелки и поставил сковородку в раковину.

— А где твой настоящий отец-альфа?

— Я его не знал. Но дед всегда говорил, что я профессорский сын. Чаще это было с упреком, поэтому о достоверности ничего сказать не могу.

— А как Заславские из Москвы тебя усыновили?

— Мой папа был знаком с Михаилом. Так вот вышло.

— Они работали вместе?

Вопросы Даниила стали напрягать альфу.

— Что-то вроде того.

— Значит спали.

На этом допрос прекратился. Друг понял, что расспросы ни к чему хорошему не приведут.

Вечер обещал быть веселым. Паша как всегда был пунктуален. Он заехал за мальчиками. Омега был прекрасен. Зачесанные назад волосы идеально держали форму, выразительные глаза сияли и манили хитрым взглядом. Павел выглядел моложе своих лет. Уже в машине дотошный Даниил решился на вопрос.

— Паш, а сколько тебе лет?

— Тридцать один.

— Ни хрена. Врешь!

Омега ловко открыл бардачок и достал оттуда документы. Он бросил паспорт назад альфе.

— Восемьдесят пятый год? Серьезно?