— Влад, может вернёшься к нам?

Предложение Стаса вызвало дрожь. Оставаться с ними было чревато, да и гарантии, что Савелий будет держать язык за зубами не было.

— Нет. Я могу помочь первое время, но оставаться… Я не создан для семьи. По крайней мере, не сейчас.

***

Мне пришлось остаться с альфой, который постоянно пропадал, решая свои проблемы с кредиторами, но когда он был дома, то просто буквально не отходил ни на шаг.

Когда Савелия выписали, забот прибавилось. Парень не разговаривал со мной, но помощь принимал. Стас, разобравшись со своими проблемами, стал больше времени проводить дома с нами. А я все это время жил в страхе. Это настолько утомляло меня и лишало остатка сил, что, порой, возвращаясь домой, я был готов умереть, но больше не видеть ни Стаса, ни Савелия.

Дни тянулись безумно долго. Стас находился в приподнятом настроение от мнимого воссоединения несуществующей семьи. Я же угасал на глазах. Странно, но альфа этого не замечал. Он считал, что страстный секс решал все проблемы, но мое напряжение росло. Я стал отказываться от близости, а ночами рыдал в подушку от безысходности. Отец подбивал меня сказать правду, тем более, что я не дорожил этими отношениями, но тревога за свое будущее после таких откровений меня беспокоило больше. Я не знал, как отреагирует альфа.

Накануне новогодних праздников я собрал свои вещи, написал записку, где обосновал свой поступок, сказав правду о Савелии и о том, что не люблю их. Трус! В лицо сказать я не посмел бы, шкура слишком дорога.

Гора свалилась с плеч, стало немного легче, но страх не ушел, теперь альфа знал точно, кто виновен в произошедшем с его сыном, а ведь Стас винил все это время только себя. Я ждал его, ждал и боялся.

На праздники родители уехали, и хотя отец умолял поехать с ними, наблюдая мою апатию, я отказался. Остаться дома одному было плохой идеей. Ночь на первое я проспал как убитый. Снотворное помогло идеально. Сны снились тревожные. То это был Стас, то Савелий, то непонятные абстрактные фигуры, поглощающие меня. Наутро болела голова. Есть не хотелось, не хотелось ничего. Ещё больше не хотелось выходить куда-либо, поэтому ещё один день я провел за бесцельным листанием телевизионных каналов. На третий день пришлось выйти в магазин. Мороз был жуткий, но от реагентов под ногами стояли лужи.

Зайдя в подъезд, я в ужасе почувствовал знакомый запах. Это был он, Стас. И он был здесь. Почти час я «гулял» вокруг дома, а потом ещё минут двадцать стоял в подъезде, прячась у почтовых ящиков. Запах не уходил. Наконец я поднялся на свой этаж. Альфа стоял у двери, спокойно ожидая моего возвращения.

Я застыл, цепенея от ужаса. Но Стас лишь подошёл и крепко обнял меня так, что пакет выпал из моих рук.

— Вернись! — проговорил он на ухо.

— Я не люблю тебя, — шептал я сквозь слезы, стараясь увернуться от поцелуев.

— Кто он?

Ревность в голосе альфы заставила меня усмехнуться.

— Никто, Стас, я просто больше не могу.

Альфа отступил. Я плакал, сильно, горько, но почти беззвучно.

— Я сделал аборт, чуть не убил твоего сына, ненавидел вас с ним, а ты хочешь, чтобы я вернулся? — прорыдал я.

— Влад, успокойся. — Стас коснулся моего плеча. И почему-то в тот момент захотелось прижаться к нему, но я себе не позволил.

— Оставь меня в покое! — прокричал я. — Оставь.

Я решительно пошел к двери, но Стас остановил меня.

— Я не отступлю. Я буду ждать столько, сколько надо!

Я вошёл в квартиру и захлопнул дверь.

Стас действительно ждал. Стоял под дверью до самого вечера, потом всё-таки уехал, но вернулся на следующий день. Он часами простаивал под моей дверью почти три дня. Я не мог выйти из квартиры, не столкнувшись с альфой. Наконец терпение мое лопнуло. Я впустил его. Молча, налил кофе и усадил за стол. Вид у Стаса был уставший. Мы не говорили почти ничего. Я включил телевизор и переключал каналы, не заостряя внимание на том, что происходило на экране.

Внезапно альфа поднялся и молча подошёл сзади, молча обнял и поцеловал в шею, завершив поцелуй меткой. Я дернулся, пытаясь вывернуться, но альфа не позволил, крепче обняв. Когда все закончилось, я лишь обессиленно опустил голову.

— Зачем ты это сделал? — отрешённо спросил я. Слезы брызнули из глаз. Я не был готов к такому повороту.

— Я люблю тебя! А остальное не важно. Ты мой, Влад. Ты мой навсегда.

Его запах дурманил и угнетал одновременно. Я задыхался от него.

Альфа прижался щекой к моей щеке, шепча:

— Только мой!