— Нет, — поспешил отмахнуться Олег.- Вы имеете ввиду интим?

— Да, — коротко отрезал Паша.

— Было. Я уже не мальчик…

— Ты старше Егора? — не унимался омега.

— Я старше вашего сына всего на два года, — пытался парировать Олег.

Павел крепко сжал руль.

— Вас что-то смущает во мне? Скажите честно.

— Нет, но мне не нравится, что мой сын так рано обзаводится семьей.

— Потому что вам этого не удалось? — ошарашил своим вопросом Павла Олег.

— С чего ты взял?

— Рядом с вами нет альфы, вы хорошо выглядите, у вас двое детей и, судя по всему, отцы у них разные…

— Все! Хватит, — Паша резко затормозил и свернул на обочину, тем самым напугав Олега.

— Извините, — проговорил омега, глядя на Павла. — Я не хотел!

Паша опустил голову на руль.

— Вам плохо? — Олег сильно занервничал. Это была не просто обида омеги. С Павлом было что-то не то.

— Вы простите меня, я не хотел. Просто… Просто… Егор, он так к вам привязан. Он сравнивает вас и меня. Он…

— Ты ревнуешь? — оживился Паша. Взгляд его был затуманен.

— Я люблю его. Мне бы не хотелось потерять Егора, поэтому я готов на все. Если вы не хотите, то мы можем жить в другом месте, мне все равно, лишь бы с ним.

— Дело не в этом, — тихо произнес Павел.

— Павел Юрьевич, я докажу вам, — Олег улыбнулся и дотронулся до плеча омеги. — И вот еще.

Олег протянул Павлу красивый конверт. Это приглашение. Дрожащими руками мужчина открыл его.

« 26 августа» — все, что он увидел. Остальное, как в тумане.

***

События, произошедшие столь стремительно в жизни, не давали покоя Павлу. Это стали замечать окружающие его коллеги, знакомые, воспитатели в детском саду Антона, все, кроме родных.

Однажды, вернувшись домой с младшим сыном, Паша понял, что в квартире аншлаг.

На кухне было на удивление чисто, приготовленный ужин стоял на плите. Из ванной поспешно вышел Олег, обмотанный любимым полотенцем Павла, которое он использовал, чтобы высушивать свои длинные волосы. Это вызвало недовольство у омеги, которое тут же отразилось на его лице. Их взгляды столкнулись. Парень понял, что сделал что-то не так. Тихо поздоровавшись, он поспешил в комнату, от греха подальше.

Паша стал разбирать принесенные им сумки, нервно выкладывая из пакетов продукты.

Через некоторое время на кухне появился Егор, придерживая повисшего на его шее, смеющегося Антона. При омеге Паша заводить разговор не хотел. Он, молча, покормил младшего сына и отправил его спать. Дверь хлопнула еще несколько минут назад. Павел и Егор остались наедине.

Омега закурил в открытую форточку.

— Так, когда у вас свадьба? — тихо спросил Павел, выдыхая клубы дыма в открытое окно.

— Двадцать шестого августа, — ответил Егор.

— Ты хоть помнишь, что для меня значит эта дата? — омега повернулся к сыну, буквально просверлив его насквозь.

— Знаю, — опустил голову Егор, стараясь не смотреть на отца.

— Неужели не нашлось другого числа?

— Ты просто тешишь свое самолюбие! — внезапно резко проговорил Егор. — Ты злишься на дедушку, что когда-то он не позволил тебе выйти замуж за любимого человека, что ты так и не нашел с тех пор своего альфу и тем самым хочешь отомстить. Но кому? Мне? Родному сыну? Все-таки это моя свадьба, и я…

— Ты не знаешь, что я пережил, — почему-то кричать не хотелось. Да и отвечать на уколы со стороны сына желания не возникало. — Я всю жизнь положил, чтобы ты был счастлив, — Павел подошел к Егору и сел на табуретку, взяв в свои ладони руку сына. Альфа заметил слезы на глазах отца.

— Я же люблю тебя, Егор. Я всегда защищал тебя, даже, когда… — Павел замялся, а стоит ли Егору знать все. Он не рассказывал сыну о прошлом, потому что боялся, что тот будет стыдиться его. Всегда этого боялся…

— Когда? Когда сидел в тюрьме? Когда скрывал меня от отца? Не позволял…

Егор не договорил, как Павел на глазах альфы побледнел. Тот лишь успел подхватить отца, чтобы омега не упал.

***

В больнице Павел провел несколько дней. Ему упорно ничего не говорили, но все процедуры, которые проводились с ним, говорили сами за себя. Папа и Егор приезжали каждый день. Паша все стойко переносил, но оставаться в неведении не мог.

Наконец, час икс настал. Беседа была напряженной.

— У вас нейроэпителиальная опухоль головного мозга.

— И сколько мне осталось? — проговорил Павел, глядя прямо в глаза врача.

Врач смутился от спокойствия и холодности пациента.

— Нужно тщательное обследование. Затронута височная доля головного мозга. Возможны нарушения речи, обмороки, провалы в памяти…

— Я задал конкретный вопрос, — не отступал Павел.

— Все зависит от лечения, от состояния вашего организма и от вашего желания.

Желание было, но прогнозы не обнадеживали. От нервного напряжения Паше действительно стало казаться, что и видит он плохо, и не помнит половины из того, что с ним происходило последние несколько лет. Голова предательски заболела. Павел обхватил ее руками, сгибаясь пополам.

— Ну что вы? — мужчина обошел Павла и коснулся его плеча.- Я уверен, что вы справитесь. У вас такая замечательная семья…

От этих слов стало только тошно.

***

Павла выписали через несколько дней с кучей направлений и в состоянии абсолютной прострации. Не волноваться! Не паниковать! Но нет. Паша и так жил в постоянном напряжении, а теперь все симптомы болезни внезапно вылезли наружу.

Вести он себя старался как прежде, если только меньше стал обращать внимания на суету вокруг. Небольшое отчаяние медленно, но верно стало поглощать его.

Это стали замечать все вокруг. Павел взял бессрочный больничный. Это радовало только маленького Антона. Папа рано забирал его из садика, гулял с ним, занимался. Павел посещал врачей, старался следовать всем указаниям, но надолго его не хватило.

Ему назначили сеансы химиотерапии. После первой же процедуры Павлу стало неимоверно плохо.

Егору пришлось приехать за отцом. Все дорогу до дома Павел проспал. Уже в квартире альфа помог полуживому омеге снять верхнюю одежду и разуться. Он осторожно, держа под руки, провел отца в комнату и уложил на постель.

— Заберешь Антона из сада? — спросил Павел, когда сын вернулся в комнату со стаканом воды.

— Дед заберет, — ответил Егор и, взяв Павла за руку, посмотрел в его полузакрытые глаза.

— Я больше… не пойду на… химиотерапию. Мне…так херово.

Паша говорил медленно и тяжело дышал. Губы совсем пересохли, в отличие от глаз, которые были мокрыми от слез.

— Пап, а лечиться, — испугался Егор. — А как же я, как же Антошка. Пап, тебе нельзя…

Альфа не стал договаривать фразу. Слишком больно ему сейчас было.

***

Отец Павла забрал Антона к себе, а сам омега стал редко появляться дома. Поход на следующий сеанс химиотерапии он решил отложить, хотя прекрасно понимал, что теряет время.

Часто после работы он стал заезжать в разные бары и напивался. После таких вылазок домой он не ехал. Чаще всего он оставался у Свята. Друг не отказывал, но поведение омеги не одобрял.

Иногда он заходил в тот самый дешевый бар, где когда-то был их бордель. Павел хотел вновь встретить Михаила. После рождения Антона они больше не виделись.

Павел просидел почти до самого утра. Он уже собирался уходить, когда сзади его коснулась тяжелая рука.

— Что на этот раз? — знакомый голос. Сейчас Павлу он казался очень красивым.

Михаил сел рядом за стойку. Павел смотрел куда-то перед собой.

— Опять пьешь? Сын? Или Сергей? — Михаил оценил состояние Паши и прикурил ему.

— У меня рак, — произнес Павел, поднося ко рту сигарету. Он затянулся. Паша посмотрел на Михаила мокрыми глазами и выпустил дым.

Михаил молчал. Он не стал жалеть омегу, не стал успокаивать.

— Пойдем.

Альфа насильно поднял Павла под руку и повел прочь из помещения. В этот момент омега испытал настоящую радость. Михаил для него стал спасителем в какой-то мере. И сейчас он мог защитить его от самого себя.